– А теперь, товарищ сержант, вставайте-ка с пола – хватит тут акробатикой заниматься! И ложитесь на кушетку!.. Бегом! Буду тебя освидетельствовать!
– Да у меня все в порядке, товарищ майор! Мне домой побыстрее надо, к семье! А потом еще на службу возвращаться!
– На службу, говоришь?..
На «мраморной глыбе» теперь почему-то были совсем не добрые глаза… Теперь казалось, что в Сашку прицелились сразу два крупнокалиберных ствола, и ему впервые стало по-настоящему жутко! Словно сама смерть теперь смотрела на сержанта Сашку Черного и прикидывала себе что-то в уме: «А не пора ли уже касатику?»…
– На службу, значит, собрался? Ага!.. Ну-ну!.. – проговорил майор зловеще. – Что, не надоело еще голову подставлять?
– А я ее и не подставляю…
– Ну да… Она, дура, сама подставляется!.. А ты знаешь, сержант, что ты, по сути, мертв уже?
– Как это?
– А так это! – рявкнул вдруг добрый доктор. – Ты по-настоящему выжил только после третьей операции, придурок! Вокруг тебя, салага, полковники с генералами, профессора, как зайцы, скакали! Вытащили еле-еле! С того света вынули! Дали возможность жить дальше, сына воспитывать, а он, бля!!! На службу ему, бля, надо!..
– Надо, товарищ майор!
В голосе Бандеры сквозила такая уверенность в своей правоте, что «мраморная глыба» немного «сбавила обороты»:
– А мы вот как сделаем! Я ординатор все же и твой лечащий врач!.. Я тебя, сержант, прямо сейчас и осмотрю! И если найду хотя бы намек на то, что твои швы хотят разойтись после всех этих твоих гимнастик, то на комиссии я тебя лично, сам, «срежу»… И поедешь ты в свой Львов сына воспитывать и молодой жене помогать!.. Вот так! Марш в койку!!!
Саня безропотно улегся, подставил свое исполосованное свежими шрамами тело под умелые руки доктора и спросил:
– А когда?
– Что «когда»?
– Ну, медкомиссия когда, товарищ майор?
– Через три недели…
– Так долго?
Майор остановился в своих «исследованиях» и с удивлением уставился на Бандеру:
– Впервые вижу такого… Кхм-м… Да ты хоть понимаешь, что тебе еще как минимум только через неделю будут швы снимать?! А потом должен быть месяц реабилитации! Если не вся жизнь, мать твою… Тебе же теперь только жиденькие кашки, супчики да бульончики можно есть, а ты что? На спецназовский сухпай рвешься?!! Хочешь сдохнуть где-нибудь в тех горах собачьей смертью?!!
– Не сдохну я… Не дождутся!..
– Ну-ну…
Майор ощупал своими чуткими пальцами каждый миллиметр каждого Сашкиного шрама, а потом с нескрываемым удивлением спросил:
– И давно ты так над собой изгаляешься?
– Дней пять уже… А что?
– Да так… Ничего… По всем медицинским законам, все твои швы уже давно должны были бы расползтись во все стороны… Странный ты человек, сержант… Ты, наверное, и в самом деле «Пес Войны», как сказал о тебе твой бывший командир… И заживает на тебе все, как на собаке!..
– Так я же вам говорил!
– Говорил он… Ладно! Посмотрим! Посмотрим, что «скажет» твое тело на врачебном консилиуме, на медкомиссии…
Майор встал и как-то очень устало пошел к двери, проронив на ходу:
– Мила… Ты все же присматривай за этим допотопным неандертальцем и не давай ему так уж особенно перегружаться… Природа природой, но и она может не выдержать таких нагрузок…
– Анатолий Сергеевич…
– Что, Милаш?
– А как же мне за ним присматривать, когда он, чуть что, сразу начинает матюгаться и посылать…
– А вот матюгнется еще раз на тебя, ты мне и скажи! И я его тогда на медкомиссии точно «зарежу»! Ты понял меня, сержант?!!
– Так точно, товарищ майор… Я больше не буду…
– «Я больше не буду»! – Доктор вдруг скорчил очень смешную гримасу. – Э-э-эх!!! Орденоносец уже, а как дите малое в детском саду, честное слово!.. Значит, так! Сегодня вместе составите комплекс упражнений! По дням и по часам! И чтобы к вечеру он был у меня! И заниматься будешь в строгом соответствии с тем, что сам и напишешь! Ясно?
– Так точно!
– А там посмотрим, что дальше будет…
…В назначенный срок медкомиссия, которую возглавлял ни много ни мало главврач госпиталя, профессор, генерал-майор, вынесла Сашке свой врачебный вердикт: «Годен к строевой!»… Правда… Профессор поудивлялся немало, зная из его «Личного дела», сколько времени прошло с момента ранения и что это было за ранение, но… Пышущий здоровьем, даже с румянцем на щеках, Сашка так белозубо улыбался, что генерал не устоял и присоединился ко всеобщему мнению… Правда… Реабилитационный месяц ему все же дали… Так, на всякий случай – нелишне на домашних харчах еще месячишко посидеть, а служба никуда не убежит!..
1 августа Бандера уже был во Львове…
Рассказывать о том, как его встретила вся дружная семья, наверное, не стоит, потому что это и так понятно! А сам Сашка… Он просто не отходил от своего Сан Саныча, постоянно таскал его на руках, пеленал, и когда только научился(!), купал в травяных ванночках… В общем, только что не кормил грудью… А когда Бандера-младший, крепкий такой бутуз, засыпал, Сашка и Оксана… Наплевав с высокой горы на все врачебные запреты и физиологические препоны, «ныряли друг в друга» просто с головой, бросаясь в любовь очертя голову, словно в глубокий омут…
И Оксана только приговаривала, тихонько постанывая в объятиях мужа:
– У Сашки и Ксанки есть Сашка, и будет Оксанка…
– Две! – перебивал ее Бандера, плотно закрывая рот жаркими поцелуями. – Две Оксанки!..
А потом уставшая Оксана, засыпая на родном, могучем плече, сонно спрашивала:
– Саша… А ведь нельзя же двоих одним именем назвать, тогда совсем путаница будет…
– А мы одну тогда, как тебя, Оксаной назовем, а вторую Ксенией!
Она хихикала тихонько и нежной рукой гладила его еще ярко-бордовые, свежие шрамы:
– Какой же ты еще малыш, Саша!.. Не получится у нас сейчас ничего… Может, потом, но не сейчас… Я же сама врач – знаю!.. Роды только месяц назад были, да и ты… После всего…
– А шо такого? – возмущался Сашка и опять наваливался на жену, сминая ее в своих объятиях. – Ты шо, сомневаешься в способностях своего мужа?
– Да у меня не муж! – постанывала Оксана. – А какой-то жеребец ненасытный! Все ему мало и мало!..
– Соскучился я!.. Полгода же не виделись!..
…Так проходил день за днем и ночь за ночью… Да только… Этому огромному семейному счастью суждено было прерваться: месяц отпуска закончился – сержанту Бандере пора было возвращаться на службу…
А Оксана… Оксана не сказала ему ни слова… Она, женщина, как настоящая кошка чует опасность, чуяла, что с ее Голиафом ничего не случится, а Сашка был ей безмерно благодарен за ее понимание… В общем…
…Ты меня ждешь
И у детской кроватки не спишь,
И поэтому, знаю —
Со мной ничего не случится!..
…3 сентября…
– Товарищ полковник! Разрешите обратиться!..
Это, наверное, покажется смешным и, может быть, глупым, или даже мистическим стечением обстоятельств, но…
Когда Бандера, бравый сержант-орденоносец, заявился в Кабульскую комендатуру и сообщил о цели своего прибытия и номер части, то пожилой майор только улыбнулся в усы, и… Бандере не пришлось опять «партизанить» и что-то выяснять:
– А твой комбриг, сержант, сегодня здесь, в штабе армии… Прилетел утром… Полковника ему дали, вот он, что называется, за погонами и прилетел к командующему… Ну и на «координацию» в штабе, само собой… Так что… Я тебе сейчас дам своего «козла», водитель у меня паренек толковый, так что через пятнадцать минут будешь около «вертушки» своего комбрига… Там и жди, если хочешь в бригаду с комфортом и понтом вернуться, а не трястись в колонне…
– Спасибо, товарищ майор! – от души поблагодарил коменданта Бандера. – Огромное спасибо!
– Иди уже, башибузук неугомонный… – улыбнулся майор. – Не проворонь своего полковника!
