Л. Хэнди положил на цементный пол два тяжелых полотняных мешка. Дверь закрылась, мертвенный свет потух, и Мелани рассмотрела его тусклые глаза и тонкие губы. Еще она заметила и поняла, что сказал Медведь:

– Какого черта? Мы отсюда ни за что не выберемся!

А затем будто ясно услышала голос Брута – такое иногда случается: глухие различают призрачные человеческие голоса, звучащие совсем не по-человечески:

– Не имеет значения. Абсолютно никакого.

Говоря это, он смотрел на Мелани, и его ледяная улыбка предназначалась именно ей. Указав на ржавые прутья, он велел двум другим мужчинам надежно запереть дверь.

За двадцать три года он ни разу не забыл об этой дате.

Образцовый муж.

Артур Поттер отогнул край пакета с упакованными в нем розами – сияющие цветы, оранжевые и желтые, широко распахнутые чашечки с пышными, чуть загнутыми по краям, безупречными по красоте лепестками. Он понюхал их. Любимые цветы Мэриан. Сочные краски – никакого белого или красного.

На светофоре зажегся зеленый свет. Осторожно положив букет на соседнее сиденье, он проехал перекресток. Рука прошлась по животу, туго стянутому ремнем. Артур Поттер поморщился. Ремень, служивший ему мерилом веса, теперь был застегнут на предпоследнюю дырочку, проделанную в потертой коже. «В понедельник сяду на диету», – бодро пообещал себе Артур Поттер. К тому времени он вернется в Вашингтон, великолепная стряпня родственницы давно переварится, и можно будет снова сосредоточиться на подсчете граммов жира.

Всему виной Линден. Еще бы… Вечером она подала отварную солонину, картошку с маслом, капусту с маслом, пресные лепешки, которые тоже предполагалось намазать маслом (и он не упустил случая), лимскую фасоль, жареные помидоры, шоколадный торт с ванильным мороженым. Линден была двоюродной сестрой Мэриан по линии Макгиллисов. Их общий предок имел двух сыновей, Имона и Харди, которые прибыли в страну третьим классом, в один год женились, и их жены родили дочерей: одна через десять, другая через одиннадцать месяцев после того, как дали женихам клятвы верности.

Сам Артур Поттер, оставшись сиротой в тринадцать лет, был единственным сыном. Его родители тоже не имели ни братьев, ни сестер. Он радостно влился в семью жены и много лет составлял генеалогию Макгиллисов. Рассылая письма, выяснял детали (писал от руки на дорогой бумаге, компьютером для набора текста так и не обзавелся) и благоговейно, почти суеверно разбирался в извивах ветвей генеалогического древа клана.

Магистраль «Конгресс экспрессуэй». Сначала направление на запад. Затем на юг. Руки на верхней трети руля, сам сгорбился, очки сидят на бледном мясистом носу. Поттер проезжал рабочие районы Чикаго. Доходные многоквартирные дома и ряд коттеджей на две семьи заливал неяркий свет хмурого неба, характерный для Среднего Запада.

Он подумал о том, что в разных городах и свет разный. Поколесив по миру, Артур Поттер накопил множество тем для путевых очерков, которые никогда не напишет. Изыскания по генеалогии и заметки о службе, откуда он скоро уйдет в отставку, видимо, будут его единственным литературным наследием.

Поворот, еще поворот. Он вел машину автоматически, почти небрежно. Артур Поттер, нетерпеливый по характеру, давно изжил в себе этот порок, если его можно назвать пороком, и никогда не нарушал наложенные на себя ограничения.

Направив взятый напрокат «форд» на Остин-авеню, он посмотрел в зеркальце заднего вида и заметил машину.

В серо-голубом седане сидели два неприметных молодых человека с удивительно стертой внешностью: хорошо выбритые, чистоплотные, с отбеленной совестью. Они висели у него на хвосте.

Федеральные агенты – было написано у них на лбу.

У Поттера екнуло сердце.

– Черт! – пробормотал он своим низким баритоном. Разозлившись, стиснул зубы, а затем, словно предвкушая гонку на предельной скорости, плотнее обернул цветы зеленой бумагой. Но когда нашел нужную улицу, повернул осторожно, не быстрее семи миль в час. Букет жены скатился на его полное бедро.

Артур Поттер не гнал: его стратегия заключалась в другом – он еще надеялся, что двое в серо-голубом седане едут по своим делам: продают компьютеры или предлагают типографские услуги, а в таком случае скоро исчезнут.

Оставят его в покое.

Но висевшая на хвосте машина не обгоняла и не отставала. Преследователи, соблюдая безопасную дистанцию, упрямо тащились за «фордом» Поттера, двигавшимся с раздражающе черепашьей скоростью.

Свернув на знакомую подъездную аллею и добравшись до конца, он остановился, быстро вылез из машины и, прижимая цветы к груди, пошел вразвалочку по дорожке. Пусть агенты сочтут его походку вызывающей и остановят его здесь.

Но как им удалось отыскать его?

Поттер вел себя очень осмотрительно. Оставлял машину за три квартала от квартиры Линден. Просил ее не отвечать на телефонные звонки и выключать компьютер. Эта женщина пятидесяти одного года родилась бы цыганкой, если бы могла перегруппировать свои гены (вот насколько они были разными с Мэриан, хотя в них и текла одна кровь), точно следовала его указаниям. Она привыкла к необъяснимым поступкам родственника. Считала его поведение опасным и неблагоразумным, а он не пытался разубедить ее, потому что, в сущности, она не ошибалась.

Агенты остановили машину за «фордом» Поттера и вылезли. Он слышал за спиной их шаги по гравийной дорожке.

Они не спешили, понимая, что теперь достанут его повсюду.

«Я ваш, самоуверенные сукины дети!»

– Мистер Поттер!

«Нет-нет, убирайтесь! Только не сегодня. Сегодня особенный день. Годовщина моей свадьбы. Мы поженились двадцать три года назад. Поймете, когда будете такими же старыми, как я.

Отвяжитесь!»

– Мистер Поттер!

Молодые люди были неотличимы друг от друга. Он не обратил внимания на одного, также поступит и с другим.

Поттер шел по газону к жене и думал: «Мэриан, прости меня за это. Со мной пришла беда. Мне так жаль!»

– Подите прочь, – прошептал он сквозь зубы, и вдруг мрачные белокожие типы в темных костюмах остановились, будто услышали его слова. Поттер встал на колени и положил цветы на могилу. Начал разворачивать зеленую бумагу, уголком глаза видя молодых людей. Повременил, зажмурился и закрыл ладонями лицо.

Он не молился. Теперь Артур Поттер больше вообще не молился. А раньше случалось. Время от времени. Хотя его ремесло выработало в нем тайные суеверия, он перестал молиться тринадцать лет назад, когда Мэриан живая превратилась в Мэриан мертвую, и произошло это в тот момент, когда он, сложив кончики пальцев, вел искусные переговоры с Богом, в существование которого более или менее верил всю жизнь. Тот, к кому он обращался, не внимал ему. Это не удивило и не разочаровало Поттера, но молиться он перестал.

Теперь, закрыв глаза и так же подняв вверх пальцы, он посылал ударную волну, ограждая себя от этих типов без особых примет.

Да, это федеральные агенты, но пусть они будут агентами богобоязненными (как это часто случается) и держатся на расстоянии.

Поттер не молился, но разговаривал с женой, которая лежала здесь все эти долгие годы. Его губы шевелились. Он получал ответы, потому что знал ее ум не хуже своего. Но присутствие типов, одетых в костюмы одного покроя, мешало. Наконец Поттер медленно поднялся и посмотрел на мраморный цветок, вправленный в гранит надгробия. Он заказывал розу, но получилось что-то вроде хризантемы. Наверное, резчик по камню был японцем.

Больше незачем тянуть.

– Мистер Поттер?

Он вздохнул и отвернулся от могилы.

– Я специальный агент Макговерн. А это специальный агент Кроули.

– В чем дело?

– Извините за беспокойство, сэр. Не согласитесь ли выслушать нас?

– Может, пройдем к машине? – предложил Макговерн.

– Что вы от меня хотите?

– Пожалуйста, идемте. – Никто не говорит это «пожалуйста» так, как агенты ФБР.

Сопровождаемый с двух сторон, Поттер направился к их автомобилю. И только рядом с машиной понял, какой неослабевающий и на удивление холодный для июля дует ветер. Он оглянулся на могилу – порыв шевелил зеленую упаковку цветов.