Гости обступили столы и стали накладывать на тарелки приготовленную, кухаркой говядину по-бургундски с молодым зеленым горошком и спаржей.

— У нас закончился херес, миледи, — доложил Байбли, подойдя к Абигайль.

Миледи… Услышав это обращение, она побледнела и оперлась на руку мужа. Они обходили гостей, чокаясь со всеми и выслушивая пожелания. Дворецкий неотступно следовал за ними, ожидая распоряжений.

— Принесите бренди, старина, — шутливым тоном предложил Фиц, обращаясь к нему. — Я знаю, что у нас его нет, но сегодня, похоже, можно ожидать всяких чудес.

Леди Белден подозвала Байбли.

— Вы не должны тревожить графиню по пустякам сегодня, в день ее свадьбы, — строго сказала она.

Графиню… Мисс Мерриуэзер отныне величают так! Она потеряла дар речи. Абигайль все еще чувствовала себя простой деревенской девчонкой и не знала, как вести себя с дворецкими, потому что в доме ее отца никогда их не было.

Тем не менее совсем недавно она устроила старику настоящий разнос и едва не побила его метлой за мошенничество. Может быть, повелевать слугами было не так уж и сложно?

Эта мысль немного взбодрила ее, и у Абигайль отлегло от сердца.

— Леди Белден, — обратилась она к маркизе, — у меня не было случая поблагодарить вас лично за все, что вы для меня сделали. Мое свадебное платье…

Голос Абигайль пресекся.

— Это просто настоящее произведение искусства, — пришел ей на помощь Фиц. — Я тоже от всего сердца благодарю вас, леди Изабелла, хотя испытываю некоторый трепет, после того как вы превратили мою жену в богиню.

Вскоре вернулись друзья Фица, и он направился с ними в кабинет, чтобы обсудить досадное событие, омрачившее день его свадьбы. Неужели кто-то снова пытался убить его?

— У этого негодяя была лошадь, и он скрылся в лесу, — сообщил Монтегю.

Фиц кивнул. Достав из кармана клочок бумаги, он расправил его и бросил на стол.

«Прихади в полночь к фунтану или помрешь», — было написано в записке.

Фиц не мог относиться серьезно к подобным угрозам. К фунтану? Должно быть, злодей имел в виду полуразрушенную чашу бывшего фонтана, который давно уже не функционировал. Автор записки грозил ему смертью, но Фиц не пожертвовал бы первой брачной ночью с Абигайль даже ради спасения собственной жизни.

— Похоже, мне придется умереть, — поведал он друзьям, — поскольку ничто на свете не заставит меня покинуть молодую жену сегодня ночью.

Растянувшийся на кушетке Атертон задумчиво разглядывал роспись на потолке, представлявшую охотницу Диану во всей ее женственной прелести.

— Я знаю, что нам делать, — через некоторое время промолвил он. — Мы объявим вашим кредиторам, что вы встретитесь с ними сразу после того, как гости лягут спать. А затем мы назначим каждому из них особое место встречи, распределив их по всей территории усадьбы. Таким образом, ваши надоедливые кредиторы исполнят роль бесплатных охранников.

Фиц расхохотался. Предложение друга казалось ему скорее шуткой, нежели серьезным планом действий.

— Я бы предложил нечто иное, — сказал Монтегю. — Мы с Атертоном явимся к фонтану вместо вас, схватим преступника и привяжем к статуе русалки, находящейся в центре. А вы потом сами решите, как с ним поступить. — Но тут же вздохнул. — Нет, так не пойдет. Мы должны позабавиться. Поэтому я предложу дамам использовать злодея в качестве мишени для стрельбы излука. Вы согласны, Дэнкрофт?

— Вы можете делать с ним, что вам будет угодно. Можете утопить его в нечистотах, забросать гнилой репой, повесить вверх тормашками — меня это мало трогает. Главное, чтобы моя жена не нервничала. У нее и без того много забот и волнений, — сказал Фиц. — Единственное, что я запрещаю, — это применять огнестрельное оружие. Делайте все тихо, без лишнего шума.

Монтегю, прохаживавшийся по кабинету сцепив руки за спиной, остановился напротив стены, на которой была развешана коллекция оружия.

— Мне кажется, вы недооцениваете графиню, — промолвил он. — Я видел, как дрожал ваш дворецкий, когда она грозила ему метлой.

Фиц усмехнулся.

— Вы еще не видели, как Абигайль управляется с мотыгой! Нет, я охотно признаю ее достоинства. Просто мне хочется, чтобы она была счастлива и ей не пришлось прибегать к жестким методам борьбы за жизнь.

Фиц произнес все это серьезным тоном. Он действительно хотел, чтобы Абигайль не знала забот. Впрочем, этому могли помешать корыстные планы Джеффа. Если он действительно был причастен к расхищению состояния графов Дэнкрофт, значит, Фицу следовало опасаться его.

Абигайль уложила детей и, рассказав на ночь сказку, оставила на попечение няни. Выйдя из детской, она в коридоре столкнулась с Фицем.

— Я пожелал всем гостям спокойной ночи, и они удалились в свои комнаты, — сообщил он и, взяв жену за руку, увлек вниз по лестнице. — Не хочу, чтобы ты пряталась от меня в детской в день нашей свадьбы.

Абигайль понимала, что делала именно это, выбирая для детей самую длинную сказку. Ей было приятнее проводить время с малышами, чем с гостями.

— Я пряталась, но не от тебя, — промолвила Абигайль.

— Ну, хорошо, — усмехнулся Фиц, — ты, наверное, просто скрывалась от ответственности — боялась предстать перед гостями в новом статусе. Я тебя прекрасно понимаю и не сужу. Кроме того, я спрятал все неспелые яблоки, чтобы ты не могла забросать меня ими.

Абигайль засмеялась, вспомнив их первую ссору. Ей нравилось, что она могла вести себя с мужем свободно, без оглядки на этикет. Такое поведение было бы неприемлемо в семье священника, женой которого она собиралась стать не так давно.

— Прости, пожалуйста, что я осмелилась на это. С моей стороны это был невежливый поступок по отношению к гостю.

— В таком случае я тоже признаюсь тебе, что чересчур вспыльчив и самонадеян. Со мной трудно иметь дело. Давай поцелуемся и на том помиримся, хорошо? — предложил Фиц и открыл дверь в спальню.

В их супружескую спальню.

Абигайль вошла в эту комнату, освещенную множеством высоких тонких свечей. Их свет отражался в зеркалах, полированных поверхностях и висевших повсюду хрустальных шарах. На полу и столиках стояли вазы с белыми цветами — изящными лилиями, скромными маргаритками, роскошными розами…

Абигайль замерла на пороге, задохнувшись от восторга.

— Когда ты успел украсить комнату? Как тебе это удалось? — прошептала она, не веря своим глазам.

Она понимала, что это и есть свадебный подарок Фица. Все ее сомнения и страхи как рукой сняло.

— Мне вернули кое-какие карточные долги, — признался Фиц, — и этого хватило, чтобы сделать тебе сюрприз. У меня не было денег на драгоценности, но я знал, что ты меня поймешь и не осудишь. Ведь ты знаешь, что я готов положить к твоим ногам весь мир.

Абигайль была растрогана до слез.

— Никто никогда не дарил мне красоту, — прошептала она, стараясь сдержать слезы радости и восторга. — Я получала только практичные подарки, но такое… такое я вижу впервые! — Привстав на цыпочки, она поцеловала мужа в гладко выбритую щеку. — Лучшие подарки — это те, которые сделаны от чистого сердца. Мне жаль, что я ничего не могу предложить тебе взамен.

— Ты сама — лучший подарок, и другого мне не нужно, — утешил ее Фиц.

Подхватив Абигайль на руки, он отнес ее на кровать.

— Я хочу, чтобы наша первая брачная ночь стала началом новой жизни для меня, — прошептал Фиц.

Его мечта накладывала огромную ответственность на Абигайль. Он требовал от нее стать гарантом счастливой семейной жизни, во всем доверять ему. Другая женщина на месте Абигайль испугалась бы, но она была не робкого десятка. От слов Фица у нее стало тепло на душе. Она была горда тем, что этот сильный мужчина верит в нее.

Фиц медленно снял сюртук.

От того, что им предстоит, Абигайль бросило в жар. Однако прежде чем отдаться мужу, растворившись в самозабвении страсти, она хотела получить ответы на некоторые вопросы, которые не давали ей покоя.