Даже по ровному месту вести мотоцикл в руках не так-то легко, приходится часто делать передышки.

В одну из таких передышек, оглянувшись назад, Лева увидел на дороге далекое черное пятнышко. Вот оно медленно приближается и наконец превращается в устало шагающего коня. Минут через двадцать конь поравнялся с Левой. Он был запряжен в двуколку, в которой сидела пожилая колхозница.

Лева посторонился, пропустил двуколку вперед и, к своему изумлению, обнаружил, что к ней на длинном канате прицеплен мотоцикл Гены. «Князь» сидит за рулем, волочит ноги по земле и как ни в чем не бывало «управляет».

Завидя Леву, Гена весело кричит:

— И ты запарился?.. Вот потеха!.. Ну-ну, давай подвязывайся ко мне. Лошадь сильная, она целый поезд потянет.

По отсутствию какой-либо тревоги или озабоченности в голосе Гены Лева понимает, что тому уже не раз приходилось возвращаться домой подобным способом.

И Леве становится стыдно: очень уж дряхлый вид у кобылы и дорогу она, видно, прошла немалую. Он ставит ногу на педаль своей машины. Резкий толчок — и мотор завелся.

— Ты исправен? — кричит Гена. — Чего же ты пешком тащишься?

«Тебя, борова, дожидался», — захотелось Леве ответить. Мелькнула мысль, что зря он ждал Гену, будь тот на его месте — не стал бы, конечно, ждать. Не отвечая, Лева переводит мотор на малые обороты.

— Ну, тащи меня, в таком случае, на буксире, — властно говорит Гена. Двуколка остановилась. Гена отвязал свою машину, небрежно бросил конец веревки Леве. — Вяжи, вяжи, нечего раздумывать!

Тон его вызывает на протест. Лева ждет, пока отъедет женщина, потом спрашивает:

— Что с твоим «Орленком» случилось?

— А черт его знает, будь он проклят!

— Не буду тебя тащить, — угрюмо говорит Лева, — «Крокодил» не потянет.

— Как не будешь? Ага! Уехать хочешь без меня, хочешь доказать, что ты перегнал? Это нечестно, это мошенство! Все равно никто не поверит!

Лева не отвечает. Он чувствует, что если начнет говорить, то не удержится от резких слов, а ссориться все же неохота. Он подходит к «Орленку», нагибается к мотору и сразу обнаруживает неисправность — воздушный фильтр наглухо закрыт. Очевидно, Гена задел рычаг фильтра коленом, когда садился на машину или слезал с нее. Открыть фильтр — пара пустяков.

— Ты мотор проверял? — спрашивает Лева, не оборачиваясь. Ему вдруг стало неприятно глядеть на Гену.

— В это я не могу вдаваться, — пожимает Гена плечами. — Когда я должен выезжать, мне папин шофер заводит машину… Сам я гонщик.

— Не гонщик, а червяк, — вырывается у Левы.

Он протягивает руку, чтобы открыть заслонку воздушного фильтра, но вдруг натыкается грудью на кулак Гены.

— А ну, повтори, что ты сказал!

— Болван, — вне себя от негодования кричит Лева. Он быстро садится на «Крокодила», включает скорость. Гена пытается схватить его, но поздно — машина рванулась вперед.

— Предатель, — летит Леве вдогонку, — я с тобой рассчитаюсь, ты у меня еще запоешь!

Леночке задали очень трудный урок. Надо было дома написать две строчки буквы «а» и две строчки буквы «б». Кроме того, надо было выучить наизусть, сколько останется спичек, если от пяти отнять две, отнять три, отнять четыре. Всю дорогу из школы девочка страшно волновалась, твердя в уме задание и живо представляя себе, как она будет выводить буквы, обязательно с нажимом, потому что учительница бывала недовольна учениками, писавшими без нажима. Она шла, бойко размахивая портфелем, а свободной рукой беспрестанно поправляя локон, свисавший на лоб.

Она могла бы раз навсегда покорить этот локон, затолкать его глубоко под панамку, чтобы он больше не мог и не смел показаться на свет. Но это не входило в ее расчеты. Надевая панамку, Леночка всегда помнила о необходимости оставить снаружи небольшой локон или хотя бы завитушку и всю дорогу в школу и обратно следить, чтобы этот порядок в ее туалете не нарушался.

С площади, из установленного на столбе репродуктора, доносилось громкое пение. Леночка тоже запела. Но она не вторила далекому солисту, а пела свое — песенку, которую они сегодня разучивали в школе и в которой разъяснялось, почему медведи должны зимой спать — потому что однажды один из них неловко наступил на хвост лисе и та подняла страшный крик.

Вдруг Леночка почувствовала, что одна из ее косичек, болтавшихся на спине, расплелась. Вмиг косичка оказалась у нее в руке. Так и есть: не только косичка расплелась, но и потерялась лента — голубая, новая, из любимой пары. Это уже было огромное несчастье. В отчаянии девочка побежала обратно, рыская глазами по тротуару. Скоро она увидела ее — свою новую голубую ленту в руках у рослого мальчишки, шедшего ей навстречу. Девочка протянула руку:

— Это моя лента!.. Спасибо! Впрочем, лицо этого мальчика было ей немного знакомо. Она однажды видела его во дворе школы вместе с Николаем и поняла тогда, что они из одного класса. Коля еще назвал его каким-то очень странным именем, которого она теперь никак не могла вспомнить. И вот этот мальчик был теперь ее попутчиком.

— Вы, может быть, к нам идете? — сочла она нужным спросить. — Так Коля еще не вернулся из школы, у него сегодня пять уроков. «А почему же этот мальчик сам не на уроках?» — тут же подумала она с сомнением. Это сомнение еще больше возросло после ответа мальчика:

— Никакого такого Коли я не знаю, а тебя тоже впервые вижу, ты обозналась.

Леночка уже готова была спросить, что значит «обознаться», но мальчик с недовольным видом отвернулся от нее, а потом и совсем отстал.

«Странный мальчик», — подумала Леночка и побежала вприпрыжку, размахивая портфелем и лентой. Если бы она случайно оглянулась, она обнаружила бы загадочную вещь: странный мальчик следовал за ней на постоянном расстоянии — он замедлял шаги, когда Леночка уставала бежать, и ускорял их, когда она уносилась вперед. Он, безусловно, прятался от нее.

Придя домой, Леночка прислонила портфель с книгами к ножке этажерки и пошла на кухню искать чего-нибудь поесть. Вдруг она в окно увидела странного мальчика возле их сарая. Заподозрив недоброе, она бросилась во двор. Но мальчик уже куда-то исчез. Леночка направилась к сараю.

С тех пор как это скромное строение стараниями Николая и Левы было возведено в высокий ранг гаража, Леночка частенько забегала сюда. Здесь бывало интересно, когда ребята работали у мотоцикла, а в их отсутствие можно было просто полюбоваться красавицей машиной, стоявшей на дощатом помосте. Ее многолетняя мечта о собственной лошадке с длинным хвостом уступала понемногу место другой, становившейся на ее глазах реальностью, — мечте о собственном мотоцикле.

Леночка приникла к щели в дверях и прежде всего увидела, разумеется, машину. Потом она разглядела фигуру человека, склонившегося над мотоциклом. Хотя человек стоял спиной к ней, Леночка сразу определила, что это не Коля и не Лева, а, скорее всего, странный мальчик. Из бумажного пакета он что-то сыпал в бачок мотоцикла.

Первой мыслью девочки было побежать за кем-нибудь из взрослых. Но она тут же рассудила, что пока она вернется, странный мальчик успеет совсем испортить машину. Тогда Леночка решительно распахнула дверь и шагнула в сарай.

Мальчик вздрогнул, обернулся, из бумажного пакета посыпался на пол песок. Да, Леночка не ошиблась — это был тот самый странный мальчик. Хотя его поведение осталось непонятным, Леночка успокоилась. Она знала по опыту, что песок совершенно безобидная вещь. Сколько раз она игралась на песчаной горке за домом, ковырялась в песке лопаточкой, набирала его в ведерко, в платочек, в карманы, ссыпала в кучки, строила из него плотины, загородки, лабиринты! Он легко смывался с рук, счищался с туфелек, стряхивался с одежды, и даже на вкус он не был таким скверным, как, например, рыбий жир.