— Бог мой, Том, какая страшная история! Но, Томми, — тонкие длинные пальцы Гилберта с силой сжали запястье Шеффилда, — поверь, нам и в голову не пришло обвинять тебя в этой смерти! Все знали как ты любил брата!

— Судебный исполнитель считал иначе, — с горечью заметил Том. — А впрочем, — он гордо тряхнул своей соломенной шевелюрой, и глаза его блеснули, — теперь у меня руках доказательства моей невиновности. Вот!

С этими словами Шеффилд вытащил письмо и протянул другу, после чего изложил перипетии своего путешествия во Францию, сделав столь искусные купюры, что ему позавидовал бы любой редактор. Том ухитрился обойти все, что надо было обойти, и оставил вполне складную историю, позволившую ему приступить к делу:

— Гилберт! — обратился он к замершему с раскрытым ртом другу. — Как видишь, я оправдан, но, к сожалению, еще не свободен в своих действиях. У меня есть обязательства перед друзьями, без которых история моей жизни давно могла бы закончиться. Если бы ты согласился мне помочь…

Энергичный жест графа дал понять, что сомнений в его желании помочь нет и быть не может.

— Я не сомневался в этом! — улыбка осветила лицо Тома. — Дело в следующем: мне придется задержаться некоторое время в Лондоне, а поэтому кто-то должен съездить в Шеффилдхолл, отвезти отцу и Элси этот документ, свидетельствующий о моей невиновности, объяснить мое отсутствие и… — голос Тома смущенно понизился, — поцеловать за меня Элси и малыша…

— Томас! — Гилберт прижал руку к сердцу с самым убедительным видом.

— Тогда еще одна маленькая просьба. Вернее, вопрос. Тебе знаком лорд Уэйд? Джулиан Уэйд?

— Уэйд?.. Уэйд… Уэйд… Я слышал это имя и, по-моему, даже пару раз встречал его на светских раутах. Он, вроде бы, подвизается в Министерстве иностранных дел? А почему он тебя заинтересовал?

— Разреши не объяснять причин моего интереса. Позже я обязательно посвящу тебя во все подробности, но пока… Лучше расскажи мне о нем все, что знаешь.

— Ну-у, что я знаю… — протянул Гилберт. — Мы и не знакомы-то толком. Довольно заносчив. Кажется, умен. Скрытен. Отец ему выхлопотал должность незадолго перед смертью. Родных и друзей у него нет, разве что дальние родственники. Ну, что еще… Женат, вывез свою жену, говорят, из колоний… — граф развел руками. — Да не знаю я ничего! Может, Милдред что-нибудь слышала. Они с леди Уэйд ближе знакомы. А, впрочем, по-моему, все женщины знают друг о друге всё, и даже более того.

— Милдред?.. — Том вопросительно поднял брови.

Гилберт хлопнул себя по лбу.

— Бог мой! Я даже не познакомил вас! Милдред — это моя жена! — с гордостью объявил он. — Она самая умная и милая женщина в Лондоне! Мы женаты уже восемь месяцев, а я всё не устаю поражаться своему счастью. Пойдем! — граф порывисто вскочил и, ухватив Шеффилда за рукав, потащил за собой.

— Постой! — смеясь, отбивался Том. — Куда я в таком виде! Надо же хотя бы в порядок себя привести.

— Оставь эти глупости. Ты всегда очаровывал девчонок даже в крестьянской одежде. К тому же, я прожужжал Милли все уши о тебе, так что она меня просто не поймет, если узнает, что ты был здесь и ушел, не познакомившись с нею.

Эту свою тираду маленький граф говорил на ходу, увлекая Тома за собой. Как метеор, он пронесся по коридору и так же стремительно распахнул дверь в комнату, откуда доносились звуки клавесина.

— Милли! Милли! Смотри, кого я тебе привел! — граф втащил Тома в ярко освещенную комнату и, обращаясь к обернувшейся на шум хрупкой юной женщине, сидящей за инструментом, гордо сказал:

— Вот! Это Томас Шеффилд!

Милая улыбка осветила полудетское лицо леди Дервенуотер. Она легко поднялась, подошла к Тому и, запрокинув головку, отягощенную тяжелым узлом волос, взглянула на гостя снизу вверх.

— Добрый вечер! Мне Гилберт столько рассказывал о своем друге детства! — она протянула для приветствия тонкие пальчики, которые Том почтительно поцеловал. — Присаживайтесь, сэр!

— Милли, расскажи Шеффилду все, что ты знаешь об Уэйдах, — сразу приступил к делу нетерпеливый граф.

Графиня удивленно взглянула на него.

— Уэйды? Зачем вам это?

— Я и сам не знаю, — беспечно махнул рукой ее супруг. — Но раз Томас просит, значит, так нужно.

Милдред пожала плечами и легко улыбнулась:

— Пожалуйста. Хотя можно было бы найти тему более приятную. Лорд Уэйд — потомок древнего рода и не снисходит до нас, смертных. Его жена, леди Арабелла, прилагает иногда некоторые усилия, чтобы держаться с нами на дружеской ноге, но эти усилия столь явны, что результат получается обратный. Мужа она не любит…

— Милли! Откуда ты..?

— Знаю! Такие вещи замечает любая женщина. Леди Уэйд умна, что также не добавляет ей симпатий наших лондонских дам. К тому же, — тут Милдред сделала легкую гримаску, — она не всегда держится, как принято в высшем обществе…

— У нее есть сестра, подруга?.. — Том внимательно выслушивал эти, в общем-то, бесполезные для него сведения. — Ведь есть же человек, которому она доверяет?!

— Ну… Не знаю… Вряд ли кому-либо из лондонских знакомых леди Уэйд доверила бы даже секрет приготовления котлет своей кухаркой. А из родственников у нее есть только дядя. Говорят, он был когда-то губернатором то ли Азорских островов, то ли Ямайки. Кое-кто, — она таинственно понизила голос, — кое-кто утверждает, что этот дядя сидел в Тауэре. Его выпустили, когда к власти пришла наша королева.

Тома охватило чувство охотника, напавшего на след зверя:

— Как его зовут, вы не знаете?

— Не знаю. Возможно, так же, как леди Уэйд в девичестве — Бишоп. Довольно простонародная фамилия, вы не находите?..

Том склонил голову в знак согласия, не вдумываясь особо, впрочем, в смысл последних слов.

— А где он живет?

— Не в Лондоне, это точно. Кажется, где-то в Норгемптоншире. Какое-то маленькое поместье со смешным названием… Как же… Киппердейл[42]! Я видела как-то у леди Арабеллы конверт с таким адресом.

— А у лорда Уэйда нет близких друзей или родственников? — спросил Том, не питая особых надежд.

Графиня пожала плечами.

— По-моему, лорд Джулиан уважает только себя. Я ничего не знаю о его друзьях.

— Большое спасибо! — Шеффилд поднялся. — Вы очень помогли мне.

— Ну, если эта женская болтовня вам что-то дала… — Милдред улыбнулась. — Но неужели вы уже уходите? — она по-детски надула губки.

— Пора, к сожалению, — Тому искренне не хотелось покидать этот теплый гостеприимный дом.

Уже уходя, Том остановился в дверях попрощаться с Гилбертом. Граф попытался обнять Шеффилда, отчего лоб его ткнулся куда-то в ключицу Тома, и сказал:

— Томас! Можешь быть спокоен за письмо. Я завтра же отвезу его твоим родным. А ты что сейчас собираешься делать?

— Попробую найти лошадей. Нужно кое-куда съездить. Дела торопят…

— Зачем тебе эти наемные клячи?! — воскликнул маленький граф в восторге от предоставившейся возможности помочь. — Мои конюшни к твоим услугам! Бери в любое время. Я предупрежу конюха.

— Спасибо, Гил! — Том с признательностью пожал руку другу. — Не скрою, это весьма кстати.

Они еще раз обнялись, и Том, махнув рукой на прощание, легко сбежал по каменным ступеням в ранние декабрьские сумерки.

Джоанна в изнеможении опустилась в кресло. События последних дней совсем вымотали ее. А сил нужно еще так много! Питер не будет казнен! Это счастливая весть, но теперь перед друзьями стояла следующая задача — вытащить Блада из Ньюгета и бежать. Бежать подальше от английского правосудия, Уэйдов, от всех, кто покушается на их жизнь и свободу, на их судьбу! Куда? Джоанна этого не знала. Куда угодно! Слава Богу, Питер и Нэд — люди неприхотливые, а Мари и она — опытные разведчики… А что если..? — Джоанна помотала головой, отгоняя идиотскую мысль. — Нет-нет! Только не в ХХ век! Слишком уж велика разница культур. Питер и Нэд окажутся там в унизительном положении, неандертальцев на Бродвее. Лучше уж здесь: в Америку, в Африку, в Сибирь… Черт побери! Да где же этот Нэд?!!