Но пока я был единственным, кому удалось справиться со своим противником. Девушка, с которой имел дело брат, оказалась неожиданно сильным борцом. Она дралась особенно отчаянно, зная, что на кон поставлена ее жизнь. Но еще больше проблем было у Эмми. Какими бы пустыми и нелепыми ни выглядели слова и поведение Константина, надо отдать ему должное: физически он был хорошо подготовлен, и Амаранте приходилось туго.

Я видел, что ей необходима помощь, и поспешил к девушке. Вместе мы сумели дать достойный отпор Константину. Те раны, что мы наносили ему сообща, были пусть и незначительными, но заметно ослабляли вампира. Скоро его движения замедлились, и под нашим напором он начал отступать. Но комната была слишком мала, чтобы найти в ней убежище. Не прошло нескольких минут, как Константин оказался прижатым к стене. Больше ему деваться было некуда.

— Мы могли бы договориться, — задыхаясь, предложил вампир.

Он уже осознал, что его положение безвыходно, и решил попробовать уговорить нас отпустить его. Но эта затея с самого начала была обречена на неудачу. Никто даже не дал ему озвучить «заманчивое» предложение. Одним сильным ударом я вогнал нож в его сердце по самую рукоять. Но ничего не произошло. Константин стоял с ножом в груди совершенно невредимый. Я с досадой понял, что кинжал исчерпал свои возможности и пре-вратился в бесполезный кухонный ножик, которым разве что курицу можно разделать. Вампир торжествующе улыбнулся.

Видя, что трюк с кинжалом не принес плодов, Эмми поспешила вмешаться. Одного неуловимого движения ее руки оказалось достаточным, чтобы существование Константина на этой земле прекратилось раз и навсегда. Голова вампира отделилась от туловища и покатилась по полу, пока не остановилась около ножки любимого Константином кресла. Остекленевшие глаза уставили в потолок, рот открылся в беззвучном крике, кожа ссохлась, словно старый папирус. Не прошло и пары секунд, как некогда красивое лицо вампира превратилось в отвратительную маску, больше всего напоминающую лицо древней мумии. Вот она, смерть после смерти.

— Из нас получилась отличная команда, — произнесла Эмми, вытирая руки об алую занавесь.

Я собирался ответить, но меня отвлек треск дерева, раздавшийся за нашими спинами. Повернувшись к источнику шума лицом, мы увидели, что Дима все еще не справился со своей соперницей. И дело не в том, что она оказалась ему не по зубам. Готов поспорить: младший брат просто играл с ней, как кошка с мышкой, получая садистское удовольствие от страданий вампирши. Он с силой толкнул девушку на небольшой столик, разломившийся под тяжестью ее тела, но вместо того, чтобы нанести вампирше последний смертельный удар, отступил, давая той возможность подняться.

Девушка встала и сделала несколько неуверенных шагов к Диме. Она уже слабо осознавала действительность и не могла оказать никакого сопротивления. Было бы гуманней убить ее сейчас, но Дима обошел ее кругом и нанес очередной удар ножом, располосовав половину спины. Девушка вскрикнула и пошатнулась, а брат продолжил двигаться вокруг, периодически раня ее, но не давая потерять равновесие.

— Довольно, — решил я вмешаться в этот малоприятный процесс.

Но Димка будто не слышал. Он, как завороженный, продолжал свой странный танец. Тогда я подошел ближе и схватил брата за плечо, чтобы привлечь его внимание. Каково же было мое удивление, когда Дима сделал следующий выпад в мою сторону. Один из ножей со свистом прорезал воздух и располосовал мне плечо. От неожиданности я даже не успел отскочить и лишь после удара отступил на несколько шагов. Я уставился на бе-гущую по руке кровь, не веря в происходящее.

Но Димка даже не посмотрел в мою сторону. Устранив досадную помеху, он снова повернулся к вампирше. Амаранта, видя случившееся, кинулась к Диме. Теперь уже она схватила брата за руки, заломив их назад так, что ему невольно пришлось бросить ножи. Дима неистово сопротивлялся, пытаясь вырваться из цепкой хватки Эмми. Он рычал, брыкался и даже пытался ее укусить, так что Амаранте пришлось отшвырнуть его. Ударившись о стену и упав, брат почти мгновенно вскочил на ноги. Его глаза горели безумным огнем, а лицо исказилось от ненависти. Я не узнавал своего младшего братишку. Передо мной стоял хищный зверь, потерявший контроль над собой.

Димка был готов броситься на Эмми, но она всего на какую-то долю секунды опередила его и прыгнула первой. Амаранта прижала Диму к стене, а зубы девушки оказались в опасной близи от его шеи.

— Эмми! — окликнул я с ужасом, на несколько страшных мгновений поверив, что она сейчас укусит брата.

Амаранта обернулась ко мне, и я сразу успокоился. Глаза девушки имели нормальный синий цвет, и в них явственно читалась тревога за Диму.

— Отпусти! — прохрипел брат.

Я жестом попросил Эмми не торопиться с выполнением этой просьбы. И хотя встряска, которую она устроила Димке, кажется, привела его в норму, я боялся, что все может снова повториться, как только он почувствует свободу.

Что с тобой? — спросил я, подойдя ближе. Теперь нас разделяло не больше метра и Эмми, державшая брата за грудки.

О чем ты? — Я готов был поверить, что Дима искренне не понимает, о чем идет речь, но его насупленный взгляд говорил об обратном.

Ты ранил меня. — Я продемонстрировал разрез на рубашке, оставшийся после удара ножом. И пусть сам порез затянулся, душевная рана была далека от излечения.

Это вышло случайно. Не надо было вмешиваться, — грубо ответил брат.

— Не смей говорить, что мне делать! — вспылил я. Видя, что я не на шутку разозлен, Дима решил пойти на попятную. Он даже посчитал нужным извиниться, но меня не покидало ощущение, что его слова насквозь пропитаны фальшью. Больше всего брата волновало то, что за время нашей перебранки вампирша успела немного прийти в себя и сбежать. Само собой, он знал: далеко ей не уйти, внизу ее непременно встретят дампиры, но, похоже, Диму тревожил тот факт, что честь убить вампиршу достанется не ему.

Вниз мы спускали в полном молчании. Кто-то добрался до стереосистемы, выключил музыку, и на первом этаже наконец воцарилась блаженная тишина. С вампирами было покончено. Оставшиеся в живых дампиры (всего трое) ждали нас в главном зале. Среди них был и тот парень, что приходил к нам в номер с предложением о перемирии.

— Кажется, здесь мы закончили, — провозгласил он, заметив на лестнице нашу троицу.

Я бездумно кивнул, голова была занята другим. Не хотелось принимать участие ни в каком диалоге.

— Что делать с телами? — Парень опять обратился ко мне, и стало ясно, что разговора не избежать.

— Их надо вытащить во двор, пусть утреннее солнце завершит работу, — пояснил я. — Займетесь этим?

— Конечно. Наш договор в силе?

Я вспомнил про обещание оставить им жизнь в обмен на клятву никогда больше не пытаться сотворить новых дампиров. Они были нужны, чтобы приглядывать за детьми и помочь их социализации, как бы трудно это ни было. Я еще раз подтвердил, что мы не собираемся нарушать уговор.

— Позволь помочь им убрать тела? — уже на пороге дома попросил Дима.

Разумеется, я ответил отказом. Мы должны вернуться в гостиницу вместе, нельзя терять брата из виду. По тому, с какой злостью я ответил, Дима понял, что лучше не спорить.

Как только мы вошли в номер, я велел Эмми: — Выливай зелье. Амаранта радостно бросилась выполнять приказ, но на полпути к ванной ее остановил Димка. Он схватил девушку за руку, не давая ей возможности пройти. Действие зелья еще не закончилось, и у него было достаточно силы, чтобы удержать Эмми.

— Этого нельзя делать, — заявил брат.

Это нужно было сделать уже давно, — отмахнулся я, не воспринимая его протест всерьез.

Ты что, не видишь, какой силы мы лишаемся? — В голосе Димы сквозило отчаяние, словно он терял что-то безумно важное, в чем остро нуждался. — Мы за несколько лет сможем избавить Землю не только от вампиров, но и от нечисти вообще.