— Я — Антон! — осторожно сказал я Володьке.

— Мишка, ты что? — удивленно уставился он на меня.

И тут дверь в комнату распахнулась. И на пороге появилась некая чопорная леди преклонных лет с сердитым подбородком и мопсом под мышкой.

— Listen[11]… — первая обратилась она.

— Я не понял, а кто здесь “лысый”? — мрачно перебил ее Лепота, который был слегка полысее Шерстобитова.

Ирина Павлова (1986) — живет в Санкт-Петербурге. Педагог, журналист, детский писатель, литературный критик. Печаталась в журналах “Кукумбер”, “Чиж и еж”, “Мурзилка”, в газете “Пионерская правда”.

— Listen… — снова услышал я.

Шерстобитов, Володька, шаманка Наташа, Вагиф с Павлом, Лепота, самовар, стол — всё и все подернулись какой-то пеленой. Пелена качнулась и стала таять.

— Listen, you ok?[12] — женский голос настойчиво развеивал марево.

Я понял, что лежу. Причем явно не дома и не на любимом диване. Открыл глаза. Первое, что увидел, — трещины на асфальте. Маленькие и побольше, они разбегались, как речки на контурных картах, что мы заполняли когда-то в школе. Из трещин в асфальте пробивалась трава. Удивительно, до чего же неприхотливое растение…

— You ok?

— Окей, окей! — я попытался подняться. Тяжело. Голова гудела, как… как будто…

Удар.

Обернуться я не успел. Человек, ударивший меня по голове, очевидно, имел порядочный опыт в своем деле.

Я сидел на асфальте и как баран смотрел на худенькую блондинку, которая прекратила спрашивать, “окей” я или нет, и теперь, кажется, ждала от меня какой-то реакции, доказывающей, что все хорошо.

“А где все?” — захотелось спросить мне, но тогда она вряд ли поверит, что я в порядке.

— Я окей! — попытался я улыбнуться. Но когда голова раскалывается — улыбка дается с трудом.

Блондинка в ответ тоже улыбнулась.

Телефон. Сумка. Я огляделся — ничего не было. Стал прикидывать, что пропало: ключи, кошелек, обратный билет, паспорт… Или паспорт я все-таки догадался сунуть во внутренний карман? Дрожащими руками обшарил промокшую куртку, потом брюки, потом, в тщетной надежде, даже нагрудный кармашек рубашки. Ничего. Даже двадцать рублей, отложенные на проезд, чтобы далеко за ними не лазить, — и те утащили.

— Черт! — выругался я.

Что теперь делать? Куда идти? Как добираться домой?..

Без денег, без документов в Москве! Шикарно!

— Missing something[13]?

По интонации я понял, что она спрашивает, но что… Гудящая голова отказывалась соображать на двух языках.

Я выразительно посмотрел на иностранку. Встал.

— Что-то пропало, — вдруг заговорила она на русском. Ломаном, с акцентом, но на русском.

— Все, — кивнул я. И для убедительности хлопнул себя по карманам.

И тут заметил под ногами карту. Ту самую, нерадивого студента. Нагнулся. Поднял.

— Are you…?[14] — снова начала она, тут же смутилась и переспросила: — Твое?

— Угу, — я сунул карту во внутренний карман. Бесполезный клочок бумаги — единственное, что у меня осталось. — Спасибо! — кивнул я блондинке и побрел.

Куда? Зачем?

Но если шагаешь — легче думается. В голове начинает проясняться. На вопрос, что мы имеем, ответить оказалось проще всего — ничего. Над вопросами “что делать?”, “куда идти?” стоило подумать. Можно было взять у неравнодушной блондинки телефон и попробовать позвонить жене. Но она, кажется, туристка. Разорять гостей столицы…

Я обернулся. Блондинка все еще оставалась на месте, словно чего-то ждала. Заметив, что я остановился, она нерешительно шагнула в мою сторону. Я пошел навстречу.

— Я хотела просить… — начала она. — Спросить… Ав-то-во?

— Что?

— Ав-то-во?

— Ав-то-во?

— Метро, — пояснила она.

— Ну? — Метро “Автово” я знал очень даже хорошо. Я живу в паре остановок от него. Но зачем оно ей здесь, в Москве?

— Где?

— В Питере.

Блондинка как-то странно на меня посмотрела. Я на всякий случай исправился:

— В Санкт-Петербурге есть такое метро.

Блондинка согласно кивнула, а потом вдруг снова спросила:

— Где?

Блондинка же…

— Город Санкт-Петербург, северная, или культурная, столица России, северо-запад, — я осмотрел двор, пытаясь сориентироваться в географическом направлении. Понял, что в окружении совершенно одинаковых, безликих домов это тяжело, и махнул наугад. — Там. Там северо-запад, там метро.

— Спасибо, — обрадовалась интуристка. И бодро зашагал в указанном мной направлении.

Нет, я, конечно, все понимаю… Но она что, в Питер пешком собралась? Или она решила, что я ей направление к метро указал? И телефон! Мне же надо позвонить!

— Стойте! — я быстро ее догнал. — Подождите. “Автово” в Петербурге.

Она на меня как-то испуганно посмотрела.

— В Петербурге. А мы в Москве! Чтобы вам попасть в “Автово”, надо сначала сесть на поезд. Потом от Московского вокзала по прямой. Красная ветка. И еще, вы мне случайно телефончик не дадите, позвонить?

Я не понял, что я такого сказал и почему мои слова вызвали у нее такой ужас. Но надо отдать ей должное, голос у нее был ровный и спокойный:

— Вам точно хорошо? Врач? Помощь?

— Да окей я, окей. Вы просто решили, что я показал, как к метро идти, а я махнул просто так.

— Метро не там?

— Нет, я же говорю. Поезд. Чух-чух! Вокзал. Красная ветка.

Она отшатнулась от меня, как от ненормального. Из-за дома вывернула бабка с собакой. Блондинка кинулась к ней. Опять стала спрашивать об “Автово”. К моему удивлению, бабка от нее не отмахнулась и даже, кажется, не удивилась вопросу иностранки. Я услышал, как она говорит:

— Сейчас вот как за дом повернешь, налево. Там через двор. Выйдешь на площадь, где автобусы. Проходишь снова во дворы, а там через калитку.

Мир сошел с ума? Бабка рехнулась? Какая калитка? Или в Москве появилась такая же станция метро, как и в Питере?

Я тоже поспешил к старушке. В голове у меня вертелся всего один вопрос. Я не знал, стоит ли его задавать. Не посчитают ли меня сумасшедшим.

— Извините, — надо быть вежливым, а особенно когда задаешь странные вопросы. — А это какой город?

Мне кажется, что бабка бы меньше удивилась, спроси я, какой сейчас год на дворе и давно ли закончилось татаро-монгольское иго, например.

— Ленинград, сынок, Ленинград, — она посмотрела на меня с сочувствием, от которого стало неловко.

Я не поверил своим ушам! На всякий случай переспросил:

— Питер?

— Питер, Питер, — кивнула старушка и поторопила собачку: — Идем, Жужа!

Жужа засеменила за хозяйкой. А я так и остался стоять, переваривая информацию.

Я хорошо помню, что уехал в Москву. “Баррикадная”. Багров. Карта. Странные звонки редактора и картографа. Удар… А что потом? Безумный трип, который оказался плодом поврежденного разума. Или?

Карта!

Все началось из-за нее!

Я торопливо вытащил из кармана кусок бумаги. Развернул. Теперь я не верил собственным глазам!

Карты не было! На старой, пожелтевшей от времени бумаге стояла точка. Большая, жирная точка. По низу листа мелкими буквами бежала строка. Я присмотрелся. Чернила: “Земля — всего лишь точка на карте…”

Точка!

Я еще раз взглянул на лист, который когда-то был картой. Был! В этом я уверен. Поднял его на свет и увидел, как проявляются странные водяные знаки. Какой-то герб и надпись на английском “Argleton”.

Я сунул лист в карман. И заспешил в сторону дома. Пара остановок — какая мелочь.

Земля — всего лишь точка на карте. Карте чего? И что мы знаем о точках?

Большой точкой на карте обозначены крупные города, точками поменьше — меньшие соответственно. Деревни, поселки…