В конце августа 1830 года в газете «Глобус» сенсимонисты поместили объявление, что их газета находится на грани разорения (она распространялась бесплатно). Фурье поспешил с ответом, и через три дня его письмо поступило в редакцию. «Господа, — писал он, — я прочел номер Вашей газеты от 31 августа. Вы шлете сигналы бедствия. Считаю своим долгом обрисовать Вам ситуацию, в которой Вы смогли бы находиться, если бы встали на путь истинный, избрав социетарную теорию, если бы основали ассоциацию, не ограничиваясь проповедями о ней, если бы действовали, а не раздавали одни посулы».

Газета, поместив это письмо, преследовала цель осмеять Фурье, но должного эффекта не получилось: полемика, разразившаяся в эти годы, уже вышла из-под контроля сенсимонистов. Это было время, когда среди них уже начинался раскол. Правда, внешне как будто наблюдался расцвет: в январе 1830 года Анфантена и Базара объявили «священными отцами» новой церкви, сочинения Сен-Симона были возведены его последователями в ранг священных книг новой религии. Однако многим становилось ясно, что споры сенсимонистов о сущности бога, о духовном и плотском начале в человеке, об общественном назначении женщины становятся своего рода самоцелью.

Многие неофиты сенсимонизма стали отходить от «новой церкви».

К середине 1831 года вышла в свет брошюра Фурье «Уловки и шарлатанство сект Сен-Симона и Оуэна». И потому, что памфлет получился резким и даже грубым, говорить о примирении, а тем более о слиянии двух школ было невозможно…

Снова ученики Фурье высказали ему свое недовольство: его площадная манера изложения мешает основному делу школы, отпугивает простых читателей, не говоря уж о «кандидатах».

И вот учитель пишет Мюирону (18 июля 1831 года) в защиту памфлета: «Вы говорите, что я вижу врагов во всех людях. Нет, но я не могу быть другим с теми, кто, не приняв моей теории, выдвигает свои предрассудки, а меня причисляет к разряду шарлатанов. Вы говорите, что их отталкивают мои раздирающие резкости. Но что есть раздирающего в том, чтобы услышать, что ошибаются они уже 3 тысячи лет, что вовсе не в реформах административных и священнических нужно искать путей к добру, а в промышленной реформе.

Вы говорите, что нужно иметь жалость к слепцам (эпиграф, заимствованный из Евангелия: «это слепцы, которые ведут слепцов»). Но когда они идут к пропасти, было бы жестокостью сказать им: «Вы на правильном пути». Притом я не выражаю гнева, я высмеиваю».

Фурье не останавливается на этом. Он решает использовать как трибуну для критики сенсимонизма страницы газеты «Глобус».

В конце июля в одной из статей («Гороскоп сенсимонистов. Ответ на их статью от 28 июля») Фурье заявил:

«360 раз в году ополчаясь в «Глобусе» против праздных, секта сенсимонистов сама себя разоблачает, так как виновна в наивреднейшей праздности. Она утверждает, что ей ведомо искусство создания ассоциаций трудящихся, но не показывает этого на практике. 10 лет назад Роберт Оуэн претендовал на это же самое. Оуэнисты прекратили свои аферы…»

В период наиболее острой борьбы Фурье с сенсимонизмом[26] его трения с учениками все увеличивались. Его возмущало не только стремление учеников примирить его с сенсимонистами, но и свести его «открытие» до «общепризнанных идей и представлений» этой школы. Сохранилось интересное в этом плане письмо В. Консидерана Клариссе Вигурэ: «Я хотел бы поговорить с Вами о газете «Организатор», 10 номеров которой я прочитал. Там должны были излагать учение Сен-Симона. Пока они ограничились критикой всего сущего и обоснованием необходимости нового социального порядка. Есть страницы, которые позволяют думать, что они написаны кем-то из наших».

А метра раздражала даже безобидная, казалось бы, строчка в письме Габе из Дижона о том, что доктрина Сен-Симона во многом приближается к его системе. Некоторые ученики дошли уже до того, что считают его «открытие» частью учения Сен-Симона! Нет, это неслыханно!..

Немало молодых людей в эти годы занималось сопоставлением систем Сен-Симона и Фурье. Может быть, и правильно говорят фурьеристы, что сенсимонистское учение противоречит основным склонностям человеческой природы? И что счастье личности зависит в первую очередь от материального состояния общества? Возникали и десятки других вопросов…

В конце 1831 года, отбросив «новое христианство», часть ядра школы сенсимонистов приняла «социетарную теорию».

Немалую роль в этом событии сыграл лично Анфантен, который со временем вынужден был признать, что в теории Фурье многие положения оригинальны и по-своему значительнее сенсимонизма.

После долгого анализа и сопоставлений двух теорий Анфантен подправил ряд положений своего учителя. Это привело к тому, что, по словам Пьера Леру, «к 1838 году быть учеником Анфантена или учеником Фурье означало почти одно и то же».

Одним из первых порвал с сенсимонизмом Жюль Лешевалье. Еще в юности он увлекался философией и, живя в Германии, изучил все основные системы немецкой классической философии. Приняв затем сенсимонизм, молодой адвокат стал одним из активных деятелей этой школы. Но знакомство с «Новым миром» Фурье, встречи с Габе в Дижоне, Мюироном, Клариссой Вигурэ в Безансоне, обстоятельные беседы с Виктором Консидераном привели к тому, что в письме к Фурье (16 января 1830 года) Лешевалье заявляет о своем твердом решении присоединиться к школе фурьеристов.

«Вот уже 18 месяцев мне известны Ваши идеи благодаря одному молодому человеку из Лиона, которому я проповедовал сенсимонизм. То, что мне говорили о Ваших трудах, не отбивало моего любопытства. Всякий раз я спрашивал руководителей сенсимонистской школы, известны ли им Ваши сочинения. Они ограничивались ответом, что они Вас видели, что Ваши работы довольно хорошо критикуют современное состояние цивилизации, но что Ваши представления о будущем узки, мелочны, утонули среди подробностей и не имеют никакого значения… Я начал читать «Трактат об ассоциации» и понял, что в нем много нового, глубокого, поражающего воображение. Я чувствую, что Вы дали миру то, что обещал я от имени Анри Сен-Симона: счастье, ассоциацию, свободу, правду прежде всего и уничтожение лжи и обмана».

В 1834 году Лешевалье опубликовал два обстоятельных тома под заглавием «Теория Шарля Фурье», в которых с большой любовью и верой в дело фурьеризма изложил всю систему своего нового кумира.

С ним от сенсимонизма отходит и его друг Абель Трансон. Правда, впоследствии он изменил и фурьеризму, но в эти годы друзья активно выступают с докладами и статьями о преимуществах «социетарной теории», обращаясь к «братьям во Сен-Симоне». В опубликованной в 1832 году книге «Социетарная теория Шарля Фурье» Трансон популяризирует идеи последнего.

Уходит из «монастыря» молодой морской врач Шарль Пелларэн, будущий первый биограф Фурье.

Сенсимонист, хирург из Лиона Юбер пишет в августе 1832 года Ж. Лешевалье:

«Я искал в сенсимонизме лишь план ассоциации, средство улучшить жизнь самого многочисленного и бедного класса общества. Именно поэтому я должен был присоединиться к господину Фурье, как только смог его понять. На протяжении 10 лет «Теория четырех движений» была для меня предметом насмешек. Благодаря Вам я вижу в ней теперь одно из самых удивительных произведений, порожденных человеческим гением».

Станут убежденными фурьеристами Амедей Паже и Ипполит Рено. Амедей Паже как-то признался Лешевалье: «Еще недавно я верил, что ни одна крупная социальная реформа невозможна, если предварительно не осуществлено моральное обращение масс в некую веру, касающуюся порядка личных отношений. Этот метод, принятый сенсимонистами, казался мне законом человечества… Благодаря концепции Фурье я мыслю совершенно иначе. Именно от преобразования производства зависит грядущая судьба человечества».

К школе фурьеристов примкнула в это же время группа лиц, располагающая немалыми материальными средствами. Доктор медицины, член палаты депутатов, Боде Дюляри, уже давно изучавший сочинения Фурье, оставляет свою депутатскую деятельность, чтобы заняться только пропагандой строя Гармонии.