Началось мое второе пребывание в Швейцарии. На этот раз предстояло, повторяю, выполнить ответственное задание «Центра». Я, Кент, а не Винсенте Сьерра, только об этом и думал.

Итак, я вновь оказался в Швейцарии, в стране, объявившей еще на Венском конгрессе 1815 г. свой нерушимый и постоянный нейтралитет, подтвержденный Версальским договором 1919 г.

С историей этой весьма своеобразной страны я уже довольно детально ознакомился, готовясь в 1939 г. к своей первой «туристической» поездке.

Знание истории Швейцарии, как и других стран, для меня было важно, чтобы в беседах с моими «друзьями» и новыми знакомыми я мог показать не только свою «грамотность» в моей коммерческой деятельности, но и осведомленность относительно развития стран Европы и, в первую очередь, тех, которые я посетил и с которыми хотел установить деловые связи.

Приехав во второй раз в Женеву, я опять не мог налюбоваться красотами природы, архитектуры и нарядами этого прекрасного города. Жители любили украшать свои дома яркими флагами, а над окнами и балконами, в особенности на солнечной набережной озера, можно было видеть разноцветные тенты, спасающие все живое от яркого солнца.

На этот раз я вновь прогуливался по улицам Женевы, но, признаюсь, уже не просто как турист. Мне надо было уточнить указанный в задании, полученном из «Центра», адрес резидента – рю де Лозанна, дом 114. Я вновь прошел около скверика перед одной из замечательных гостиниц города, в которой, как утверждал во время поездки по городу экскурсовод, обычно останавливалась делегация Советского Союза во главе с Литвиновым, приезжавшая во время членства СССР в Лиге Наций на очередное заседание.

Вскоре я нашел нужный адрес и несколько раз прошел мимо интересовавшего меня дома. Я решил переждать некоторое время до встречи с резидентом, наблюдая за домом. Надо было убедиться, что ни за мной, ни за домом резидента не ведется наблюдение. Мне казалось, что если за иностранными туристами полиция могла устанавливать наблюдение, то мне важно в течение нескольких дней своим поведением доказать, что я веселый турист, и только.

Город жил беспечной, как мне казалось, жизнью. И в этот раз я мог наблюдать потоки автомашин, большинство из которых имели иностранные или дипломатические номера. Поговаривали, что в городе большую часть населения составляют иностранцы, а всего в Женеве в то время проживало якобы всего около 150 тысяч жителей.

В первый вечер следующего дня я решил посетить увеселительное заведение на главной площади, известное под названием «Мулен Руж» («Красная мельница»). Это решение я принял после того, как администратор гостиницы, хорошо помнивший меня, спокойного туриста, по первому моему пребыванию в гостинице, порекомендовал пойти в это заведение на хороший концерт.

«Мулен Руж». Когда-то это увеселительное заведение являлось излюбленным местом иностранных туристов в Париже. Именно там, по словам французов, впервые был исполнен «френч канкан», ставший знаменитым.

В Женеве заведение «Мулен Руж» было выполнено действительно в виде «Красной мельницы» – большого размера, с большим залом, с многочисленными столиками для посетителей. Здесь я побывал с несколькими иностранцами, проживавшими в гостинице, администратор забронировал нам хорошие места за удобно расположенным в зале столиком.

В переполненном посетителями большом зале был дан действительно очень хороший концерт, а затем начались ганцы. Народу было довольно много, и почти все танцевали. Танцевали и мы, приглашая дам. Нам очень понравились и закуски, вино и кофе, подаваемые по нашему заказу.

Один молодой симпатичный англичанин, участник нашего похода в «Мулен Руж», проживающий также в нашей гостинице, предложил мне на следующий день вечером посетить очень хороший вечерне-ночной бар-кафе с американским названием, которое я уже не помню. Он сказал, что там очень уютно и весело.

Мне было не до веселья, мои мысли были поглощены тем, что надо уже приступать к выполнению задания. В то же время я не должен был забывать, что в Швейцарии нахожусь в основном ради своего удовольствия, веселья, как богатый турист. Это подтверждалось и расписанием-программой моего пребывания здесь, составленного бюро путешествий английской фирмы «Кук». Выслушав предложение молодого англичанина, я высказал большое удовольствие и поблагодарил, дав согласие. Потом я не пожалел, что побывал там.

Когда мы, два молодых человека, пришли в ночное заведение, все хорошо расположенные столики были заняты. Для меня еще было непривычным, что за некоторыми из них сидели только молодые парни, а за другими – молодые девушки.

Осмотревшись, мы приняли решение занять места за свободным столиком, стоявшим несколько в стороне, а пока подойти к стойке бара и выпить что-либо покрепче.

Вскоре начался концерт. Среди выступающих была одна очень красивая балерина, которая не только танцевала, но и пела по-французски и по-английски. Она выступала абсолютно нагишом, умело закрывая свое обнаженное тело огромным веером. Те же, кто сидел, как мы, у стойки бара, видели ее неприкрытой. Эта балерина привлекла мое внимание и заинтересовала не столько танцами и пением, красотой и прекрасной фигурой, сколько своим поведением. Вскоре после исполнения своей программы балерина в весьма элегантном и модном платье появилась у стойки бара.

Молодой англичанин и я пригласили ее выпить бокал шампанского, а через некоторое время мы вместе с ней сели за резервированный нами столик. Новая знакомая очень хорошо владела английским и французским языками. Началась веселая беседа. Попеременно два молодых человека танцевали с той, которую вначале считали то ли американкой, то ли англичанкой. По некоторым произносимым ею словам мы решили, что она американка.

После одного из танцев мы сели вновь за наш столик, и вдруг совершенно неожиданно к столику подошел уже совсем немолодой мужчина. Обратившись к нам и скромно попросив разрешения ненадолго присесть к нам, пришелец обратился к девушке по-русски: «Танечка, как ты себя чувствуешь? Что-то я тебя давно не видел и, признаюсь, начал даже волноваться».

Тут же тоже по-русски был дан короткий ответ: «У меня все в полном порядке, я просто ездила в другие города».

Конечно, молодые люди «не смогли понять», о чем говорил мужчина, обращаясь к Мэри, так эта балерина представилась мне и моему напарнику. Ведь мы даже «не могли понять», на каком языке разговаривали приглашенная нами артистка и подошедший к столику мужчина.

Винсенте Сьерра обратился по-французски к незнакомцу и, извинившись, задал вопрос, на каком языке они только что разговаривали. В ответ услышал, что на своем родном языке, то есть на русском. Разговор затянулся, и, уже почти не танцуя, все участвовали, поддерживая беседу на всем нам известном французском языке.

Пожилой мужчина представился, назвав себя по имени и отчеству, тут же предупредив, что к нему можно обращаться не как к Владимиру Игнатьевичу, а просто как к Владимиру.

В дальнейшем из беседы выяснилось, что Владимир Игнатьевич уже давно живет в Женеве. Здесь он встретил и революцию, которая совершилась в России в октябре 1917 г. Вернуться к себе на родину он не пожелал. Живет и работает в своей небольшой мастерской по ремонту часов здесь, в Женеве.

Как выяснилось, Танечка приехала в Швейцарию пару месяцев тому назад из США. Ей захотелось попутешествовать по европейским странам, заработать немного денег и повеселиться. Она дочь русских эмигрантов, живущих уже давно за границей – вначале в Канаде, а затем в США, где она и родилась. Дома, в семье, все говорили в основном на родном, самом красивом русском языке, но, естественно, родители, она и брат хорошо знали английский и французский. Французский знали, потому что родители в Канаде жили во французской части страны, а английский пришлось изучать и хорошо усвоить уже всем, проживая в США.

Проведя хорошо вечер, новые знакомые условились встретиться вновь. Немного погуляв по городу, все разошлись. Мне, естественно, не пришлось больше с ними встречаться. Вскоре я, продолжив выполнение задания «Центра» в Женеве, должен был переехать в Монтре.