Литмир - Электронная Библиотека

На мгновение Филипп закрыл глаза, слабея от желания. Когда он снова открыл их, на губах Гейл играла обольстительная улыбка.

Филипп сделал глоток вина и хрипло сказал:

– Кажется, я не очень упорно хранил свою добродетель.

Казалось, Гейл удивилась.

– Но ты же не был девственником?

– Но я был еще новичком.

Чем дольше они предавались воспоминаниям, тем сильнее Филипп возбуждался. Он так и не понял, как это произошло: только что они разговаривали, сидя друг против друга, а в следующее мгновение Гейл, страстно целуя, уже оказалась у него на коленях.

Запах ее духов дурманил. Словно и не было этих десяти лет. Он запустил пальцы в шелковистую черную гриву и устремил язык в ее рот. Гейл с тихим стоном впилась ногтями в его плечи.

Все тело Филиппа напряглось от возбуждения. Он расстегнул ее блузку и отшвырнул в сторону, она в это время снимала с себя юбку. Гейл осталась в короткой бледно-розовой шелковой комбинации на тоненьких бретельках и в атласных трусиках такого же цвета.

– О, Фил, Фил… – шептала она, принимаясь за пуговицы его рубашки.

Ему едва хватило сил оторваться от нее ровно настолько, чтобы сбросить с себя одежду. Он целовал и кусал ее, пальцы скользнули под тонкую ткань трусиков и погрузились в горячую влагу ее податливой плоти.

– О-о-о! – выдохнула Гейл, извиваясь под его ласками. Она легла на диван, потянула Филиппа на себя и, подняв ноги, простонала: – Фил, иди ко мне!

С плотно закрытыми глазами, без единой мысли в голове, он овладел ею и через мгновение кончил.

Филипп расслабленно опустился, чувствуя, как сердце бьется рядом с ее сердцем, и только потом почувствовал, что Гейл извивается под ним, стремясь к разрядке. Ее волосы разметались по подушке, полные губы припухли от поцелуев. Глядя на нее, Филипп почувствовал, что снова возбуждается.

На этот раз он вошел медленно, и, чувствуя приближение оргазма, Гейл задвигалась быстрее. Филипп тоже ускорил темп, глубоко вонзаясь в нее сильными толчками. Глаза Гейл расширились, она громко вскрикнула, достигнув вершины, и увлекла за собой Филиппа.

Он лег на спину, чувствуя, как напряжение наконец покидает его. От выпитого кружилась голова.

– Ах, Филипп, это было так чудесно, – прошептала Гейл. – Ты великолепный любовник.

Вспомнив об Алексе, он почувствовал угрызения совести и закрыл глаза. Ему хотелось спать, но Гейл, остывая, что-то говорила, и он, пересилив себя, открыл глаза. Она придвинулась ближе и положила голову ему на грудь.

– Я весь липкий от пота, – предупредил Филипп, но ее это не волновало.

– Мне нравится твой соленый вкус. – Она поцеловала его в плечо. – Обними меня.

Филипп подчинился. Ему было немного неловко, и он совершенно обессилел.

– Фил, я скажу тебе одну вещь, которую не говорила ни одной живой душе. В первый год замужества я могла заниматься любовью, только если думала о тебе.

Филипп лениво погладил ее, не зная, как ответить. Во рту пересохло. Он попросил воды, и Гейл вскочила с кровати.

– Не двигайся, дорогой, я принесу.

Он задремал, но почти сразу же проснулся оттого, что почувствовал между ног прикосновение чего-то мокрого. Приоткрыв глаза, увидел, что Гейл протирает его тело мокрой салфеткой. Филипп улыбнулся.

– Вообще-то я имел в виду стакан воды.

Гейл подняла голову и рассмеялась.

– Ох, прости! Вот уж воистину у меня только одно на уме!

Однако она не прекратила свое занятие, и Филипп почувствовал, как под ласковыми прикосновениями его плоть снова восстает. Через несколько минут Гейл отбросила салфетку, и Филипп тихо застонал. Гейл поцеловала его в живот, и ее груди коснулись его естества. Он сдавленно охнул, и Гейл восприняла этот звук как поощрение…

Должно быть, Филипп на время отключился, потому что пронзительные крики Гейл, прозвучавшие возле самого уха, разбудили его.

Только тогда он наконец получил долгожданный стакан воды.

Филиппа разбудил яркий солнечный свет, бьющий в лицо. Его первой мыслью было: «Где я?» И тут же вспомнил: он лег спать в гостевой комнате Гейл (из-за Венди), и лег почти под утро. Неужели уже восемь пятнадцать?

Филипп вскочил как раз в тот момент, когда Гейл бесшумно приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Его поразило, насколько свежо она выглядит, небесно-голубой атласный халат подчеркивал нежный румянец на щеках и блеск черных волос. Гейл держала в руках поднос с чашкой кофе.

– Прости, я, кажется, проспал, – пробормотал Филипп, смущенно прикрываясь краешком одеяла. – Мне нужно позвонить секретарше…

– Конечно. Я подумала, что кофе поможет тебе проснуться. – Она поставила поднос на столик возле кровати и, одарив Филиппа ослепительной улыбкой, вышла.

Позвонив Кэй и предупредив, что, поскольку ничего срочного нет, он появится в студии от десяти до половины одиннадцатого, Филипп пошел в ванную.

Он был немного растерян – все происходящее казалось каким-то нереальным – и одновременно испытывал облегчение. Сегодня ночью мужчина был на высоте. Никаких проблем. Ах, как замечательно ощущать сильные струи теплой воды! Филипп вообще чувствовал себя замечательно и даже принялся напевать себе под нос.

Ему явно требовалось нечто вроде прошедшей ночи, чтобы все встало на свои места. Значит, с ним все в порядке.

Много лет назад именно Гейл пробудила его чувственность. До знакомства с ней Филипп был слишком занят, чтобы уделять сексу достаточно времени, и был слишком хорошо воспитан в традициях Юга, чтобы делать вещи, о которых давно мечтал. И вот этой ночью Гейл возродила его. Филипп почувствовал, что от воспоминаний снова возбуждается, и включил холодную воду.

Его пиджак, рубашка и брюки висели в шкафу, остальное лежало на стуле.

Дорогу в кухню Филипп нашел по голосу Венди. Девочка завтракала вместе с матерью за кухонной стойкой. Увидев Филиппа, она вскочила и бросилась ему навстречу. Тронутый теплым приемом, Филипп поцеловал Венди в щеку.

Девочка потянула его за руку к соседнему стулу, возбужденно тараторя:

– Мама сказала, что вы проспали. Смотрите, мы сделали черничные пончики!

– Очень вкусно, – похвалил Филипп, сев рядом с девочкой и откусив пончик.

– Фил, если хочешь, могу поджарить тебе яичницу с беконом, – предложила Гейл. – Венди, ешь, не отвлекайся, ты опоздаешь в школу. Кэлли уже два раза тебя звала.

Филипп здорово проголодался – накануне он не ел, а только закусывал, но ему не хотелось, чтобы Гейл суетилась на кухне.

– Я и сам могу поджарить яичницу…

– Только не в моем доме.

Доедая третий пончик, Филипп слушал радостную болтовню девочки. Кэлли зашла на кухню со школьным ранцем Венди.

– Я не хочу в школу, – заныла девочка, – я хочу остаться с Филиппом. Вы здесь будете, когда я вернусь из школы? Нет? Почему?

– Сегодня я уезжаю в командировку, но, когда вернусь, мы обязательно увидимся, – пообещал Филипп.

Девочка воспрянула духом и на прощание еще раз обняла Филиппа и подставила ему щеку.

Филипп, сколько ни гнал от себя эту мысль, не мог не думать, что так могло бы быть всегда.

Однако когда он приехал на работу и узнал, что Алекса не звонила, от его хорошего настроения не осталось и следа. Филипп Джером снова почувствовал себя покинутым и одиноким.

Глава 16

Алекса лежала в кресле дантиста, проводившего плановую чистку десен. Обычно ее раздражали шум и брызги воды, то и дело попадавшие в лицо, и сам врач, копающийся в ее деснах со сосредоточенностью археолога, ищущего следы погибшей цивилизации. Но сегодня она ничего не замечала. С тех пор как девять дней назад Филипп ушел, Алекса стала безучастной ко всему, жила, как в тумане, и действовала с автоматизмом робота.

Проснувшись после очередной беспокойной ночи, она отправлялась на пробежку, провожала Брайана в школу, шла на работу. Филипп не позвонил, даже не прислал открытки. И Алекса тоже хранила молчание, даже не зная, по какому номеру связаться с ним на Ямайке или, может, на Мартинике. Последнюю проблему можно было бы решить за несколько минут, связавшись с Кэй, но Алекса все откладывала звонок на студию.

42
{"b":"190467","o":1}