Не осталось и сомнений в завтрашней победе.

Почему? Почему именно сейчас?! Так хотелось победить — человеком…

Но разве Улаири… не были людьми?..

Он отвернулся. Решение пришло мгновенно.

— Уводи людей, Санделло.

— Мой Вождь… — голос хрипловатый, но твердый, а испуг в глазах — не скрыть, не спрятать… — Наш долг — сражаться за тебя…

— Завтра я поведу в бой только Нелюдь. И ты мне больше не понадобишься…[5]

Время пришло.

Грядет Битва Битв… ее исход решит все. Когда-то Улаири были связаны незримой цепью Девяти Колец… Ты — наследник их древней силы…

«Все решится завтра. Мы должны победить. Если мы победим — нас ждет поистине великое будущее. Если же нет…

Но победа будет за нами!

Если ничего не случится…»

Что значит — «если ничего не случится»? О чем ты?!

«Так хотелось победить — человеком…»

Сохрани в себе человеческое начало! Это — главное…

«Знакомые сомнения…»

— Тебе не хотелось бы вернуться?

— Вернуться?

— Вернуться… в мир. Снова стать человеком. И чтобы все смотрели на тебя не с ужасом, а с радостью…

— Вернись ты сейчас — что ты увидишь? Страдания, войны, кровь, смерть, слезы…

— Но ведь и раньше было все это: войны, страдания…

— Это только доказывает, что с течением веков люди изменились очень мало. Гораздо меньше, чем мир. И ты хотел бы туда вернуться?

— Иногда…

— Но почему?

— Иногда я чувствую, что не могу больше видеть этот страх… ужас в их глазах… а при нашем появлении он вспыхивает в глазах у всех, даже у самых сильных воинов! Только не говори, что тебе это безразлично!

— Не безразлично, ты прав. Но что мы можем сделать? Цена бессмертия. Не в наших силах что-то изменить. Да и вообще… представь себе наш облик — в их глазах он не слишком привлекателен… Так что за страх их винить трудно… Хотя…

— Что?

— Нас называют «воплощенная Смерть» — нас, Бессмертных! Ну что же… Мы убиваем, правильно. Но ведь и сами люди убивают друг друга! Мы даем им быструю смерть. Мгновенную смерть. Многие и не улавливают момент перехода за Черту… А каким страданиям иногда подвергают люди, смертные — себе подобных! Так кто поступает более жестоко? Мы — или они?

— Не в этом дело. Они боятся нас и ненавидят — потому что не понимают…

— Да, они нас не понимают. И трудно, наверное, было бы понять… На самом деле гораздо важнее, что они не понимают другого. Главного.

— Чего же?

— Что мы — такие же, как они. Они — такие же, как мы. Только мы можем больше. Нам подвластна Сила, а им — нет. Вот и все. Небольшое различие…

— Неудивительно. Мы же были людьми…

— Вот именно — были…

«Я помню все… Я понимаю…»

Ты не должен вступать в бой — с такими мыслями… Победа близка. Верни людей! Еще не поздно… Они верны тебе… Не поддавайся сомнениям! Ты не должен…

«Должен. Битва Битв… ее исход решит все!»

Да хранит нас Великая Тьма…

Дагор Дагоррат…

Все замерло. Вокруг — да, вокруг раздавались обычные звуки битвы: звон оружия, стоны и проклятья раненых и умирающих… На площадь же опускалась абсолютная, противоестественная тишина.

Две фигуры на площади — светлая и темная. Появившиеся почти одновременно, они приближались друг к другу… Один шел, чтобы победить. Другой — чтобы умереть.

Взметнулся черный клинок. Навстречу вынеслась светлая сталь.

Частица Изначального Пламени, багровый огонь Удуна — против холодного, мертвенного сияния огня Анора…

…Сила Тьмы была с ним, и он знал, что выиграет этот бой. Уверенности этой не поколебало даже непонятное торжество, промелькнувшее на лице противника. А эльф внезапно прошептал несколько слов на незнакомом ему языке…

Взывает к Высшим? Пусть…

Он понимал, на что тот надеется. Погибнуть самому — и забрать жизнь врага. Все верно… однако эльф не знал одного.

Высшие более не властны над его судьбой. Да, он может уйти — но вернется вновь. И так будет всегда…

…Два тела распростерлись на площади.

Кто придумал, что Бессмертные не могли чувствовать боли?.. Кто сказал — «Не надо искать смерти… но не надо и испытывать страха перед ней»?.. Они не знали, как тяжел уход за Черту для того, кто медленно и мучительно расстается с не-жизнью, не-смертью… Или — знали?..

Ему казалось — это длится целую вечность. Каждый миг он ожидал темноты, которая погасит рвущееся сознание. И каждый миг каким-то образом делал его сильнее — сильнее ровно настолько, чтобы выдержать…

А потом боль ушла. И разум прояснился. Он понимал, что умирает, и — странно — ничуть не боялся того неизвестного, что ждало за Гранью. Он знал, что обязательно вернется назад…

…Теперь он видел себя будто со стороны. Темная фигура, медленно поднимающаяся с земли, излучающая свет, свет, свет…

Дагор Дагоррат!

И только представитель рода человеческого сможет вершить судьбы народов Средиземья…

Наследник древней силы Улаири, вернувшийся из-за Грани Мира… Он — сможет? Он — человек? Да, да, он остается человеком — если приходят такие мысли…

— Ко мне, мое воинство![6]

Нет. Воззвал к безымянным солдатам Моргота — кто-то другой… А он… он — всего лишь человек… В чем — ошибся?.. Неверно оценил предел Силы, которую способен принять — без того, чтобы эта Сила сожгла его самого?.. Не вспомнил в нужный момент слова-предостережение, сказанные ему в Дол-Гулдуре?..

— Ты не понимаешь, что грозит тебе, — словно наяву услышал он знакомый негромкий голос. — Само по себе кольцо — ничто, бесполезная безделушка. Оно не поможет принять решение в трудный момент, не оградит тебя от настоящей опасности — кому, как не мне, знать это… Рано или поздно тебе придется воспользоваться его истинной Силой. А после этого ты неизбежно окажешься во власти Создателя…

Сила и могущество, обретенные им на краткие мгновения… для чего? Стремление помочь народам Эндорэ обрести свободу… для чего? Чтобы в конце концов оказаться во власти… того, кого Улаири назвал Создателем?!

Высшие более не властны и над твоей судьбой… — вспомнил он.

Что ж, остается надеяться на это.

— Убей меня! Твоим кинжалом! Убей же![7]

…Он понимал, что умирает, и — странно — ничуть не боялся того неизвестного, что ждало за Гранью. Хотя знал: совсем немного времени отделяет его от мгновения, когда он должен будет предстать перед Судом…

Путь Кольценосцев. Теперь — и его путь.

…Они могли, если желали, бродить незримо, недоступными глазу существ поднебесного мира, и видеть непостижимое для смертных… И один за другим… стали они навеки невидимы, и сошли в мир теней…[8]

Их было только девять — посмевших уподобиться Высшим… И — он сам. Принявший Силу.

Теперь он понимал, что значит — человеческое начало. Теперь он был уверен — друг для друга они всегда оставались прежними. Прежними — как в те далекие времена, когда они были молоды и властолюбивы. Когда они не испытывали страха перед врагами — и были надежными и верными союзниками. Когда они были облечены силой и властью…

Совсем как в те далекие времена, когда они были людьми.

— Мама, мама, мамочка!!! — плачет, надрывается сестричка. Ей отроду пять зим — глупая, маленькая.

Мать успокаивает её, что-то шепчет, лицо её спокойно, даже светло. Мама хочет, что бы мы, её дети, думали, что всё нормально, всё замечательно. И как в сказках, что она рассказывает нам вечером, перед сном, всё закончится хорошо. Но я нутром чую, что это не так. Она лжёт моя дорогая, любимая мама. Я знаю это, потому что уже взрослый, мне десять зим. Прошлой зимой отец подарил мне меч и плащ, значит, я уже мужчина и меня не проведёшь женскими хитростями. А ещё я не слепой, я вижу, какая непроницаемая тень легла на лица воинов, как торопят они лошадей и оглядываются назад. Я слышу, как разговаривают они, между собой, пытаясь найти выход из положения, в которое попали. И я совершенно не замечаю в их глазах надежды.