Эрали удивленно взглянул на Себа Сорожа. В его словах ему почудилась насмешка.

— Да нет, — сказал он. — Она еще в постели, но не спала. Как я и ожидал, она мало что могла сообщить. Только заявила, будто никогда не поощряла Виру…

— Вы разговаривали наедине?

— Нет, в присутствии золовки.

— А! — протянул Себ.

Он закурил сигарету:

— Вы не спрашивали Лабара, воевал ли он?

— Нет. Зачем?

— Да так, одна мысль…

Себ Сорож словно отогнал сомнение:

— Кроме того, раз у него алиби…

— Два, — поправил Эрали.

— Правда, два…

Инспектор встал и подошел к окну:

— Готов спорить, на каждое убийство у Лабара будет по алиби.

— Уж не хотите ли вы сказать, что в Сент-Круа будут продолжаться убийства? — вскричал г-н Анон.

— Почему бы нет? Мне все это кажется лишь началом серии убийств.

— Но, — воскликнул заместитель королевского прокурора, — вы ведь задержите убийцу, разве нет?

— Конечно, — ответил Себ Сорож. — Конечно…

Он говорил, осматривая через окно площадь перед зданием управы, где прошлой ночью задушили Артура Гитера.

— Все же, господин Эрали, на вашем месте я бы предложил бургомистру убедить жителей как можно реже выходить из домов с наступлением темноты. Иначе… Иначе, боюсь, лист некрологов может удлиниться самым тревожным образом…

Внезапно он резко обернулся к собеседникам:

— Вы слышали о красных кружках?

— Красных кружках? — удивился судебный следователь. — Что это такое?

— Печать смерти, — ответил Себ Сорож. Потом пояснил:

— По приезде в Сент-Круа я не сразу пришел сюда. Я немного погулял по деревне, смешивался с оживленно спорящими группами людей — ничего нет лучше для улавливания пульса общественного мнения… И знаете, что я услышал среди прочего?.. Что этой ночью на двери Привокзальной гостиницы кто-то нарисовал красным мелом большой круг. Утром круг стерли, полагая, что это лишь дурная шутка… А ведь Виру останавливался в Привокзальной гостинице…

— Но и мы тоже, — вмешался Анон. — И нам ничего не сказали об этом красном круге…

— Сначала никто не придал ему значения… Только заметив на двери дома Артура Гитера точь в точь такой же красный круг, начали понимать…

— То есть?.. Но нет, это невозможно! — воскликнул Эрали. — Вы можете себе представить убийцу, метящего дома своих жертв с риском быть задержанным? С Варфоломеевой ночи, — добавил он со смешком, — подобные методы, насколько мне известно, не в моде…

— Лично я, — ответил инспектор, — не сомневаюсь нисколько… Эти кружки цвета крови нарисованы рукой убийцы… Зачем? Будущее покажет…

Он отвернулся к окну…

— …или не покажет.

Минуту все молчали, затем Себ, стоя спиной к собеседникам, попросил:

— Господин Де Миль, я вам буду весьма обязан, если вы выберете время позвонить в Брюссель. Попросите главного комиссара Трепье прислать мне инспектора Кардо или Анри… Предвижу, что здесь будет работа для двоих, как минимум.

Себ Сорож продолжал говорить медленным, ровным голосом, в то же время не отрываясь от окна. Казалось, он ждал, сторожил что-то.

Вдруг он приблизил лицо к стеклу, почти касаясь его. Затем открыл раму и высунулся наружу.

— Что там? — спросил Эрали.

Себ Сорож закрыл окно, обернулся и вышел на середину комнаты.

— Женщина, — сказал он, — бегом пересекла площадь и вошла сюда… Она выглядит испуганной…

— Женщина?.. Испуганная?.. — вскричал Эрали.

— Готов спорить, — продолжил инспектор, — это та, кого вы называете «красавицей Жюли».

Пока он говорил, за дверью послышались торопливые шаги, дверь распахнулась и растрепанная Жюли Лабар влетела в комнату.

— Ради Бога, — закричала она, — спасите меня!..

Какое-то время царило неописуемое смятение. Жюли Лабар, чередуя жалобные вздохи и слезы, казалось, готова была потерять сознание. Де Миль бросился к ней со стулом, Эрали обнял за плечи, а Анон выскочил на лестничную площадку проверить, не преследуют ли ее…

Один Себ Сорож сохранял полное спокойствие. Он словно бы предвидел это событие. Усевшись на край стола и свесив ноги, он вынул из кармана короткую вересковую трубку и сосредоточенно принялся набивать ее. В то же время он острым взглядом оглядывал «красавицу Жюли».

Похоже было, что женщина сильно напугана. Ее блуждающий взгляд скользил по комнате, все время возвращаясь к двери. Она дрожала всем телом, по бледным щекам струились слезы.

«Нервная разрядка», — подумал Себ Сорож.

Несмотря на искаженные страхом черты, жена портного оставалась хороша собой. Растрепанные волосы рассыпались по округлым плечам, из-под пальто выглядывал белый подол одежды и изящно изогнутая лодыжка. От резкого движения пальто распахнулось, и не очень-то удивленный инспектор заметил, что оно прикрывает длинную ночную рубашку.

«Значит, так оно и есть, — подумал он. — Жюли только что из постели…»

Между тем Жюли Лабар постепенно успокоилась… Наконец Анон смог вернуться на свое любимое место, спиной к огню, Эрали вновь сел за стол. Преисполненный услужливости Де Миль остался стоять рядом с прекрасной посетительницей.

Себ Сорож, по-прежнему сидя на столе, повернулся к судебному следователю.

— Я вам не порчу вид? — усмехнувшись, спросил он.

Но Эрали проигнорировал вопрос и обратился к жене портного:

— Чему мы обязаны, сударыня, честью вас видеть?

Себ с ужасом взглянул на судебного следователя.

«Этот человек, — подумал он, — просто ужасающе благовоспитан. Подобный оборот может стоить красавице Жюли нервного кризиса!»

Но последняя героически выдержала испытание.

— Я бежала, — ответила она, — чтобы сказать вам, что это мой муж убил Ар… убил Виру.

— О! О! — вырвалось у судебного следователя. — Вы выдвигаете серьезное обвинение, сударыня!

— Говорю вам, он его убил! — повторила Жюли Лабар. — Убил потому, что я собиралась бежать с ним.

Она продолжила, задыхаясь:

— Виру и я, мы… мы любили друг друга! Я ненавижу мужа! И вот…

Она оборвала себя на полуслове и замерла с неподвижным взглядом и сложенными на коленях руками.

Потом прошептала:

— Я не могу говорить… Если я заговорю, он меня убьет!..

— Послушайте, сударыня… — начал Эрали.

— Он меня убьет! Он так сказал… Он так сказал…

Жюли обхватила голову руками:

— Я не могу говорить…

Тогда Себ Сорож наклонился к судебному следователю.

— Господин Эрали, — сказал он, — распорядитесь немедленно арестовать Антуана Лабара.

— Но…

— Пусть его немедленно арестуют. Возможно, уже слишком поздно.

— Я не могу заполнить ордер, прежде чем…

— Это детали.

Себ понизил голос:

— Кроме того, она не заговорит…

Кивком он указал на молодую женщину:

— …пока будет бояться преследований. Ну же, решайтесь, мы не можем терять ни минуты.

Подчинившись, Эрали позвал Де Миля.

— Возьмите двух полицейских, ждущих внизу в большой зале, и отправляйтесь с ними к Лабару домой. Задержите этого человека и приведите сюда.

— Хорошо, — согласился Де Миль и направился к двери.

— Минуту! — остановил его Себ. — Раз уж вы все равно там будете, заодно задержите и сестру.

— Послушайте, господин Сорож! — запротестовал судебный следователь. — Это невозможно…

Инспектор прервал его:

— Задержите ее за лжесвидетельство… И один совет: лучше, если полицейские отправятся бегом.

Он повернулся к Жюли Лабар:

— Теперь, сударыня, больше ничто не мешает вам говорить.

Жена портного ответила ему признательным взглядом.

— Да, — сказала она, — да… Но, как только он окажется на свободе, он доберется до меня и…

— Если он и в самом деле убил, — остановил ее Себ, — то не скоро окажется на свободе… Так как вы утверждаете, что именно он убийца Виру, ваша судьба в ваших руках. Говорите.

— Ну так вот, — прошептала молодая женщина, — позавчера мы с Виру собирались бежать вместе. Все… все было подготовлено давно. Около девяти часов я должна была выйти из дома и встретиться с ним на вокзале…