Напрасно Том Паркер пытался устроить встречу с четырьмя англичанами в студии: Битлы были «за», но из-за отсутствия интереса у Элвиса от этой затеи пришлось отказаться. Его главной страстью оставалась афроамериканская музыка, о чем свидетельствуют очень теплые встречи, произошедшие в тот же период с Джеймсом Брауном и Джеки Уилсоном — двумя корифеями музыки соул. И хотя английский рок заслужил его благосклонность благодаря «Роллинг стоунз», разделявшим его любовь к блюзу, самым любимым британским артистом оставался певец из Уэльса Том Джонс: Элвис знал его песни наизусть.

С Джонсом Пресли познакомился случайно, на съемках в Голливуде, где он по-прежнему безвозвратно губил свою душу, выставляя себя на посмешище на экране на фоне нарастающего равнодушия фанатов. Последней каплей стали «Каникулы в гареме» в 1965 году — Элвис уже представлял себя новым Рудольфом Валентино[14], однако этот проект стал самым катастрофичным в его карьере. Даже полковник был ошеломлен бездарностью этого фильма: он посоветовал режиссеру сделать рассказчиком верблюда в надежде, что публика поведется на это и придет посмотреть на в высшей степени жалкое произведение.

Элвис был чрезвычайно удручен неожиданным фиаско, и это сказалось на его отношениях с импресарио: к концу года они окончательно рассорились. Несколько месяцев Элвис дулся, как ребенок, отказываясь общаться с полковником, который притворился, что сильно переживает, и распустил слухи о новом сердечном приступе, который его якобы сразил. Пресли на это не клюнул, но ему было не сравниться в упорстве с Паркером, и с весны 1966 года их отношения возобновились как ни в чем не бывало.

Элвису еще предстояло пережить самое худшее в этот особенно тяжелый для него год. Незадолго до Рождества полковник сообщил ему о своем намерении значительно изменить связывавший их договор. Вместо того чтобы оставаться певцом и импресарио, он предлагал стать компаньонами. По новому договору Паркер по-прежнему будет удерживать в свою пользу четверть из гонораров и авансов, выданных Элвису как певцу и актеру, но теперь еще и будет забирать половину от его авторских выплат и прибыли от фильмов. Обычно даже самые алчные менеджеры не запрашивали больше 15–20 процентов от доходов своих артистов, так что это был чистой воды грабеж. Не посвятив в подробности свое окружение, Элвис воспротивился таким переменам.

Верный себе, Том Паркер не оставил ему выбора и стал напирать на свою безграничную преданность его карьере и благосостоянию. Он пригрозил своим уходом, прекрасно зная, что Вернон, постоянно боявшийся вновь впасть в нищету и безвестность, надавит на сына. Покорность Элвиса, легкость, с какой он позволил себя убедить, что его успех в большей степени зависит от ловкости его импресарио, чем от его собственного таланта, многое говорят о его психической неуравновешенности, и Паркер в очередной раз вышел победителем.

Полковником двигала не только его навязчивая потребность помыкать другими людьми. В середине шестидесятых страсть к игре увлекла его на весьма опасный путь: каждый год он проигрывал около миллиона долларов в казино Лас-Вегаса и других городов. Комиссионных с доходов Элвиса едва хватало на удовлетворение его нужд, особенно в период упадка. Пересмотр условий контракта был лишь необходимым этапом на пути финансового выкупа.

Конечно, переговоры сопровождались зубовным скрежетом, но завершились уж совершенно неожиданно. Паркер предпринял отвлекающий маневр, предложив Элвису еще более ошеломительный проект. В переломный момент его карьеры полковник счел необходимым перехватить инициативу, совершив ход конем в игре против фанатов и прессы: 1967 год станет годом свадьбы Элвиса Пресли.

«Отношение американцев к любви продиктовано истинным поклонением Женщине, особенно крепко укоренившимся на Юге. Предметом самой благоговейной любви в Америке служит мать… Вторая важная традиция заложена пуританами. Пуритане питали болезненное отвращение к физической любви. Католическая церковь примкнула к пуританам, чтобы поддержать суровость нравов. Под их воздействием возникли подавленные желания, комплексы и даже неврозы. В конечном итоге это давление вызвало бурную обратную реакцию. Таким образом, в последние тридцать лет поднялась волна чувственности».

Этот аналитический этюд Андре Моруа из справочника «Умение жить в международном масштабе» за 1950 год проливает свет на двойственные отношения Элвиса с женщинами. В своем поведении он четко следовал доктрине южан, сводившей женщину к двум крайностям: с одной стороны — бесполая Мадонна, закутанная с головы до ног; с другой — легкомысленная и чувственная Блудница.

Олицетворяя собой честь и добродетель, хранительница семейного очага и гарант благочестия своих близких, Мадонна самореализуется в роли супруги и матери, приобретая статус, который превращает ее в объект «женопоклонства» (термин, введенный журналистом У. Дж. Кэшем в своем исследовании нравов Юга, опубликованном в 1941 году). «Достаточно произнести ее имя, чтобы самые очерствевшие мужчины принимались плакать. В редкой проповеди позабудут воздать ей почести, в редкой речи не пропоют ей славу под звон монет и шпаг. <…> Женщина!!! Ты центр, окружность, диаметр, касательная и секущая всех наших чувств!» — иронизировал Кэш.

Этой легендарной Матери, порожденной викторианской сентиментальностью и протестантским морализмом, противостояла роковая женщина, воспетая Бетт Дэвис в «Иезавели» — другом монументальном творении Голливуда довоенного периода во славу Юга после «Унесенных ветром». Это было сублимированное представление, ибо в повседневной жизни бывшей Конфедерации роль Блудницы выпадала на долю не только горожанке, избавившейся от оков морали по мере своего социального возвышения, но и негритянкам и женщинам из «белой бедноты».

Даже в послевоенную эпоху раскрепощения нравов южные штаты сохранили более традиционное представление о взаимоотношении полов, чем северные. Социолог Уинстон Эрманн, автор редкого исследования о сексуальном поведении молодежи Юга, проведенного в 1959 году, показывает, что только 13 процентов опрошенных им девушек вступали в половую связь до брака. Пять лет спустя аналогичное исследование доказало, что девственность по-прежнему остается главной ценностью на взгляд 84 процентов опрошенных студентов в Виргинии, тогда как в Нью-Йорке тот же ответ дали только 28 процентов.

Воспитанный в скромном семейном кругу матерью, полной решимости порвать со своими бедняцкими корнями, Элвис с детства привык уважать ценности, ставившие мать на вершину семейной пирамиды. Его природная сдержанность, усиливаемая комплексами прыщавого подростка, ограничивала общение с ровесницами, хотя они ценили его деликатность и ранимость, как, например, Реджис Вогэн, с которой он ходил на выпускной бал, когда ему исполнилось восемнадцать. В костюме, взятом напрокат, который плохо на нем сидел, не умеющий танцевать, Элвис в тот вечер был полной противоположностью донжуана.

Однако, если верить его признаниям, которые он впоследствии сделал родственникам, именно в это время он лишился невинности, в соответствии со схемой неравенства, избавлявшей мужчин от правила «чистоты» (Элвису было очень дорого это слово), навязываемого женщине. Это правило подтвердилось, когда у него начался продолжительный роман с Дикси Локк. Она стала бы идеальной снохой, на взгляд Глэдис, которая для начала убедилась, что Дикси происходит из семьи добрых христиан и хороших работников, и лишь тогда начала ей доверять, хотя в то время семья Пресли стояла ступенькой ниже на социальной лестнице по сравнению с семьей Локк.

Весной 1954 года вопрос о браке встал со всей серьезностью. Вдохновляясь родительским примером, Элвис не решался увезти любимую в Миссисипи, где ни один мировой судья не требовал согласия родителей с обеих сторон. Однако то, что было доказательством пристойной независимости во времена Вернона и Глэдис, теперь считалось недостойным приличной семьи, и молодые люди предпочли подождать, пока Дикси закончит школу, а уж потом пожениться и вступить в супружеские отношения.