— Полиция здесь не поможет. Это же не угрозы.

— И что мы будем делать? Ждать, пока этот тип что-нибудь выкинет?

— Возможно, это один из моих пациентов.

— Так это оставлять нельзя, — настаивал Дэвид. — Он тебя преследует.

— Я надеюсь, что все уладится само собой. Меня саму это беспокоит, но, наверное, это издержки профессии. У нас здесь полно ребятишек с проблемами.

— Сомневаюсь, что это кто-то из ребятишек. А если это настоящий псих?

— Психи обычно сами проявляются, — криво усмехнулась Эмма. — Все, давай сейчас не будем об этом думать.

Дэвид вздохнул.

— А вдруг у какого-то недоноска вся квартира обклеена твоими фотографиями? — буркнул он.

— Ревнуешь? — Она легонько пожала ему руку.

Он снова вздохнул, но на этот раз слегка улыбнулся.

— Я единственный недоносок, которому это позволено.

— Никакой ты не недоносок.

Он зарычал и притянул ее к себе. Она засмеялась.

— Слушай, мне на самом деле пора работать.

— Насчет сегодня не передумаешь? Неужели бросишь меня одного?

— Мне так будет спокойнее — если ты действительно будешь один, — поддразнила его она.

Берк представил Дэвида как своего приятеля-плейбоя, и, когда Эмма все-таки завела с ним роман, она думала, что это будет мимолетное увлечение. Теперь все изменилось, и ей было неприятно думать о его прошлом.

— До завтра, радость моя. Завтра мы с тобой будем только вдвоем.

— Знаю, — радостно улыбнулась она.

— Женушка моя…

У Эммы защемило сердце.

— Муженек… — прошептала она.

Глава вторая

Гостиница «Дженерал Кроссен» занимала здание, построенное в колониальном стиле: обшитый досками фасад горчичного цвета, ослепительно-белая отделка, кирпичные трубы. Мать Эммы сняла все восемь номеров, хотя Эмма и твердила ей, что гостей на свадьбе почти не будет.

Эмма подъехала к гостинице и увидела, что машина Стефани уже стоит у входа, рядом с фургоном цветочника и грузовичком от ресторана. Предыдущий вечер Эмма со Стефани провели вдвоем, танцевали под любимую музыку, а утром Стефани отправилась к парикмахеру.

Эмма поставила машину, вытащила с заднего сиденья чехол, в котором было ее безумно дорогое свадебное платье. Сама Эмма обошлась бы чем-нибудь поскромнее, но мать уговорила ее съездить в Нью-Йорк. Там они вдвоем устроили поход по дизайнерским магазинам. Но, честно признаться, теперь Эмме и самой не терпелось поскорее облачиться в свадебный наряд.

Она вошла в гостиницу. В углу обшитого деревянными панелями зала стриженный под ежик молодой человек в очках расставлял стулья и пюпитры для джазового трио. Стефани, еще в джинсах, но уже с парадной прической, следила за расстановкой цветов.

— Наконец ты пришла! — вздохнула она с облегчением. — Буфетчик ждет указаний. Я разбираюсь с цветочником. Я думала, эти люди сами знают, что делать. Разве их не для этого нанимают?

— Не волнуйся. Моя мама быстро наведет порядок. Я только что разговаривала с ней по мобильному. У тебя отличная прическа!

— А по-моему, я похожа на школьницу на выпускном балу.

— Очень элегантно, — деликатно сказала Эмма. У нее самой золотистые волосы мягкими волнами спускались по плечам. — Дэвид любит, когда у меня волосы распущены. Что скажешь?

— Ты выглядишь потрясающе. Ты вся светишься. Впрочем…

— Беременные женщины всегда светятся, — закончила за нее Эмма.

Стефани кивнула и взглянула на талию Эммы:

— Будем надеяться, что в свадебном платье тебе тесно не будет.

— Да ладно тебе, — махнула рукой Эмма. — Срок совсем небольшой.

Через четыре месяца после начала их головокружительного романа Эмма обнаружила, что беременна. Она тогда с грустью подумала, что на этом роман и закончится. Всю свою взрослую жизнь Дэвид жил то здесь, то там, практически на чемоданах. И она боялась, что, узнав про ребенка, он поспешит ретироваться. Однако, к ее изумлению, он тут же сделал ей предложение. Он хотел ее, хотел, чтобы у них были дети.

— Ты какая-то подозрительно спокойная, — сказала Стефани. — Неужели ты нисколечко не волнуешься?

Эмма задумалась над ответом, но тут услышала знакомый голос:

— Ну, мне-то оставили фронт работ?

Она обернулась и увидела стройную женщину с платиновыми волосами, в нарядном костюме из букле.

— Мамочка! — И она кинулась к ней в объятия. — Ты роскошно выглядишь.

— Спасибо. Я боялась, что за время путешествия все помнется.

Эмма хотела, чтобы мать и отчим приехали с вечера, но у Рори в Чикаго была важная встреча, которую он никак не мог отменить. Эмма этому не верила. Она считала, что он ее избегает, и причины у него для этого имелись.

— Рори несет вещи?

— Нет, он завез меня, а сам поехал по делам.

Эмма постаралась сохранить невозмутимый вид. Она обожала отца, идеализировала их с мамой брак и свое детство на озере Мичиган, которое казалось безоблачно счастливым. Когда Эмма училась на первом курсе, отец умер, и она тяжело переживала утрату, но еще больше переживала за мать. Через десять месяцев Кей познакомилась с Рори — он был разведен, занимался банковским делом. И практически тут же вышла за него замуж.

Кей с Рори продали пригородный дом и переехали в роскошный пентхаус в центре Чикаго. Эмма кинулась в старый дом, забрала полный грузовик милых сердцу мелочей, которые ее мать собиралась выбросить. Пока что приданое Эммы хранилось на складе в Кларенсвилле, но она собиралась все расставить в их с Дэвидом новом доме.

Кей легко вошла в новую городскую жизнь, передала управление всеми финансовыми делами Рори, который занимался и трастовым капиталом Эммы, и деньгами, которые Кей унаследовала от отца, владельца судоходной компании. Рори Маклин был моложе матери Эммы на пятнадцать лет, и Кей была в восторге от того, что судьба дала ей второй шанс быть счастливой. Эмма всячески старалась радоваться за мать, но однажды, пару месяцев назад, они с Дэвидом пошли ужинать, и она увидела своего отчима за столиком нью-йоркского ресторана «Кьяра». Он обнимал какую-то женщину и, смеясь, шептал ей что-то на ухо.

Эмма застыла от ужаса. И пока она набиралась смелости подойти к Рори и его спутнице, те уже ушли. Эмма никак не могла решить, как ей поступить, и рассказала все Дэвиду, но он посоветовал ничего не рассказывать матери, прежде чем Эмма сама не разберется, что к чему. Эмма все-таки позвонила матери, и Кей бодро сообщила ей, что Рори поехал в Нью-Йорк по делам. Тогда Эмма сказала, что видела Рори в «Кьяре», но не успела подойти — он быстро ушел.

— Ой, когда я ему расскажу, он ужасно расстроится, что не встретился с тобой! — воскликнула Кей.

Да уж, расстроится, так расстроится, подумала Эмма.

— Похоже, все идет нормально, — сказала Кей, оглядев зал. — Насколько я понимаю, это стол для подарков. — Она показала на украшенный цветами стол, где уже лежало несколько коробок в подарочных обертках. — А куда подевался обычай посылать подарки на дом?

— Мам, эти правила давным-давно позабыты, — отмахнулась Эмма.

— Да знаю, знаю, — ответила Кей. — Не обращай на меня внимания. Все пройдет отлично. Ну, девушки, марш одеваться. Я поговорю с буфетчиком и присоединюсь к вам.

Эмма придирчиво разглядывала свое отражение в огромном зеркале.

— Ну, что скажешь?

— Ой-ой-ой! — восторженно воскликнула Стефани. — Фантастическое платье!

Платье было атласное, с открытыми плечами и выглядело действительно роскошно. Цвет был не ослепительно белый, а сливочный. Сидело платье идеально.

— По-моему, мило, — сказала Эмма скромно.

Раздался стук в дверь, показалась голова Кей.

— Доченька! — выдохнула она. — Ты великолепна.

— Спасибо, мама. Как дела внизу?

— Цветы расставлены, в камине горит огонь. А из кухни доносятся умопомрачительные запахи.

— Здорово! — улыбнулась Эмма.

— Стефани, ты тоже чудесно выглядишь. И вообще вы похожи на двух сестричек.