Себастиен всем сердцем захотел найти способ закрыться от этого голоса. Он посмотрел на других призрачных волков. Интересно, в них тоже такие же души, как его, — измученные бестией пленники? Могут ли они услышать его? Ответа он не получил.
«Нужно уходить отсюда, — наконец разочарованно подумал аббат. — У нас есть миссия!»
— Неужели вы, люди, никогда не наслаждаетесь плодами своей работы? То, что происходит здесь, и есть то, над чем мы так усиленно работаем. И это только начало! Нас ждут горящие города, бесконечные потоки беженцев, тысячекратная смерть. Мы подобны запевалам, руководящим огромным хором. И каждый голос кричит о муках смерти. Ты радуешься песне, что прозвучит во всем Альвенмарке? Тебе ведь должно нравиться! Эльфы убили ваших самых важных священнослужителей. А тебя Тьюред и брат Жюль избрали для того, чтобы стать мечом божественной мести. Почему я не слышал, чтобы ты кричал от радости? Ты перестал быть верным своему богу Тьюреду?
Войско разбивается
…Уже вечером того дня, когда произошло сражение, стало ясно, что потери под Мордштейном далеко не так огромны, как казалось вначале. Разрозненные отряды постепенно собирались. Капитаны без устали гнали длинные маршевые колонны по руслу реки, составляли списки потерь и пытались собрать свои подразделения.
Князь Элодрин из Альвемера снова принял на себя верховное командование, и никто из союзников не стал оспаривать у него этот пост. Однако уже в первый день отступления у него произошел спор с капитаном Мелвином. Вопреки всем приказам капитан вернулся вместе с черноспинными орлами. Только позднее стало известно, что он обшаривал поле битвы в поисках пропавшего полководца. Мы все знали, что происходит с нашими погибшими. Мысль о том, что тело Олловейна попадет в руки троллей, была невыносима для Мелвина. Всю ночь и добрую часть следующего дня они искали его. Наверное, не обошлось без стычек с троллями. Но полководца не нашли. И ссора между Мелвином и Элодрином стала первой трещинкой в хрупком сосуде, в который превратилось войско Фейланвика. Мелвин и его отряд были изгнаны, несмотря на то что они должны были служить нашими глазами.
С военной точки зрения, пожалуй, то, что произошло у Мордштейна, можно считать победой. Тролли потеряли тысячи воинов, мы, в конечном итоге, лишь пару сотен. Их поход в Земли Ветров откладывался на месяцы, как оказалось позднее. Но к чему победа, которой никто не видел? Со смертью Олловейна боевой дух нашего войска упал. Победители не оставляют на поле сражения своих убитых и раненых, говорили простые воины. Победители не убегают, словно побитые собаки. Победителям не вырезают сердце, потому что именно сердцем и был для нас Олловейн. Он был сердцем войска, был более важен, чем голова.
Те немногие дни, на протяжении которых нами командовал мастер меча, сильнее, чем прежде, оттенили недостатки Элодрина. Князь Альвемерский — расчетливый тактик. Он знает войну, из сильно измотанного войска, покинувшего поле битвы при Мордштейне, за шесть дней отступления он снова собрал рать, прошедшую организованными рядами в победном параде по улицам Фейланвика. Вероятно, он был слишком рассудителен, чтобы тронуть сердца воинов. Вскоре нас покинули минотавры, чтобы подготовиться к своим тайным ритуалам осенних месяцев в родных горах. Немногим позже ушли и кентавры, потому что настало время перегонять стада на зимние пастбища и в степных племенах на счету был каждый мужчина. Но прежде состоялись поминки, во время которых был похоронен хрупкий союз племен Земель Ветров…
«О войне с троллями»,
написано Кайлеен, графиней Дориенской,
тальсинское издание с золотым обрезом, с. 759
Весенний день в горах
Кадлин стояла, прислонившись к теплой скале, и смотрела вниз. Бьорн сильно отстал от нее. Лицо у него стало пунцовым, он сопел, словно старый лось. Когда он не сидел на лошади, то двигался едва ли быстрее хромого сурка. А учитывая шум, который парень производил, можно было и не надеяться, что удастся поймать хотя бы мышь, пока он находится поблизости. Может быть, он и хороший стрелок, но уж точно нехороший охотник! И если бы не тот порыв ветра… То, что она уступила ему во время турнира лучников, до сих пор злило ее. Бьорн не упускал возможности напомнить Кадлин о том, что он стреляет лучше. Иногда он бывал просто невыносим!
Не нужно было брать его с собой. В одиночку она продвигалась бы гораздо быстрее! Эйрик заставил большую часть охотников рассредоточиться, после того как воинские части и рабочие достигли перевала, на котором должны были возвести новую крепость. До наступления зимы приказано было охотиться подальше от строительства, чтобы вблизи нового замка осталась дичь. Ведь когда выпадет первый снег, длительная охота будет невозможна. Еще они должны познакомиться с местностью и привыкнуть к разреженному горному воздуху. Эйрик разделил охотников на группы по двое-трое. Кадлин с усмешкой вспомнила о том, какая возня поднялась среди желающих присоединиться к ее отряду. План найти хорошего парня и, быть может, следующей зимой сыграть свадьбу, пожалуй, реален.
Девушка подозревала, что Бьорн воспользовался своим высоким положением или подкупил Эйрика пригоршней монет. То, что с ней послали именно его, удивило Кадлин. Вообще-то Бьорн принадлежал скорее к числу воинов, чем охотников, несмотря на то что был хорошим лучником.
Кадлин нравилось быть с ним. Ему легко удавалось рассмешить ее. Если бы он только был немного старше… Девушка с усмешкой поглядела на сына герцога. Он безнадежно перегружен. Кроме лука, колчана со стрелами и охотничьего ножа он взял с собой кабанье копье с широким лезвием, к тому же еще одеяло, две фляги с водой и мешок провианта, которого хватит, чтобы прокормить зимой ораву из десятерых детей. У Кадлин было даже не вполовину меньше. Из провианта — только немного хлеба, сыра и соли. В конце концов, они охотники. Если они не сумеют подстрелить ужин для себя, то заслуживают ночевки с пустыми животами.
Бьорн наконец нагнал девушку и, тяжело дыша, оперся о скалу, к которой прислонилась и она. Лицо его было мокрым от пота.
— Тебе нужен отдых? — спросила Кадлин, хоть и знала, что он на это ответит.
— А что, похоже? — с трудом переводя дух, ответил Бьорн. — Я специально шел медленнее, чтобы ты могла немного отдышаться здесь. Я ведь не девочка, которой нужен привал каждые пару сотен шагов.
— Ты действительно больше похож на вьючного осла, чем на девочку. — Она взяла лук и указала на холм. — Наверху, прямо под границей лесов, между соснами просека. Наверное, бурелом. Там мы наверняка сможем найти хорошее место для лагеря, как думаешь?
— Конечно.
Было совершенно очевидно, что парню просто не хватает дыхания, чтобы предложить что-то другое. До просеки было больше часа пути. Кадлин прикинула, не разумнее ли постоять немного и поболтать, чтобы Бьорн смог выровнять дыхание.
— Сегодня довольно жарко.
— Не особо.
Он произнес это и тут же вытер рукавом мокрый от пота лоб. Вот дурак!
— Тогда ты, наверное, просто забрызгал лицо водой из фляги.
— Вот именно.
— Теперь я понимаю, зачем ты несешь две фляги. Из одной ты пьешь, а вторую используешь для того, чтобы время от времени освежаться.
— Правильно.
Она постепенно начинала злиться. Как можно так бесстыдно врать?!
— Если так, то можешь пойти впереди. Предлагаю шагать быстрее. Там, наверху, где-то должно быть небольшое озерцо. Было бы здорово немного поплавать, правда?
Бьорн покраснел еще сильнее. Может быть, он стыдится показаться ей голым? А может быть, не умеет плавать. И вдруг он нагло улыбнулся. Вообще-то он выглядит совсем неплохо. Если бы он только не был так юн!
— Входить в воду разгоряченным неумно. — Парень по-прежнему с трудом переводил дух и говорил запинаясь. — Кроме того, мне нравится идти за тобой и разглядывать твой зад. Судя по тому, как ты им покачиваешь, ты об этом знаешь.
