Вернону пришлось подождать: полковник все никак не иссякал. Он видел, что в машине сидят еще двое — солдат-водитель и женщина с копной черных волос. Но они в счет не шли: его интересовал только полковник Марио Неттисто Вахиньо, заместитель министра обороны в предпоследнем гватемальском правительстве. Политическому процессу в Гватемале присуще чередование подтасованных выборов и военных переворотов, оплаченных Штатами, однако независимо от пути к вершинам власти туда всегда всходит вояка, непременно генерал и обычно бывший министр обороны. У полковника Вахиньо были шансы стать министром обороны (и генералом) в каком-нибудь новом правительстве, если его ненароком не убьют.

Это не он однажды публично заявил, что Гватемала решит проблемы многочисленного негритянского населения Белиза путем расширения кладбищ. Это не он бомбил в 1980 году испанское посольство в Гватемале, чтобы прервать сидячую забастовку, и, соответственно, не он убил тридцать восемь крестьян, служащих и посетителей, то есть всех, кроме самого испанского посла, которому удалось бежать из здания в горящей одежде и со всей возможной быстротой вернуться в Испанию. Все это делали другие полковники, но Вахиньо мало чем отличался от них.

Полковник встряхнул своими причиндалами, мгновение полюбовался ими и спрятал в штаны, после чего подошел к Вернону.

— Опаздываешь, — сказал он.

Какое счастье, что полковник не считает его ровней и не подает руки, подумал Вернон и ответил:

— Кажется, я слышал патруль.

Вахиньо поморщился и невольно взглянул на восток, в сторону отторгнутой провинции. Там теперь не было таких полковников. Не было и белизской армии как таковой, только весьма нерегулярные силы обороны, так называемые СО, или «Собачьи объедки», как это сокращение расшифровывалось здесь, в Гватемале. Они насчитывали всего триста человек. Кроме того, в Белизе были полицейские, но они не имели оружия. В Гватемале, напротив, существовали регулярная армия и еще куча разных самодеятельных, да в придачу три полицейских подразделения. И все они были вооружены до зубов. Всегда занятые делом эскадроны смерти с их деревянными масками и армейскими сапогами тоже обильно снабжались оружием. И тем не менее, глядя на восток, Вахиньо видел мысленным взором британские силы по поддержанию мира, патрули гуркских стрелков и реактивные «харриеры». Все это заставляло его вспоминать Фолклендские острова. Неудивительно, что полковник морщился. А уж как ему хотелось распространить на Белиз гватемальскую культуру и демократию!

Вахиньо встряхнул (на этот раз) головой и повернулся к Вернону.

— Ты мне что-нибудь принес?

— Да. — Вернон достал из глубокого брючного кармана карту и развернул ее. — Лагеря отмечены красными кружками.

— Хм… — Вахиньо понес карту к машине, разложил ее на крышке багажника и принялся изучать, поджав губы. Вернон заметил, что женщина на заднем сиденье наблюдает за ним. Заметил он и «кольт» на правом боку полковника. С того дня, когда начались их отношения, Вернон все время боялся, что когда-нибудь Вахиньо вытащит этот «кольт» из кобуры и просто пристрелит его в ознаменование завершения сотрудничества. Когда он станет бесполезен.

Но этого еще не произошло. Кроме того, Вернон предусмотрел все и на такой случай.

— Тут все новые поселения? — Вахиньо постучал костяшками пальцев по карте.

— За последние полгода. То, что вы просили.

Полковник хмыкнул. Его мысли медленно бродили по какому-то сложному лабиринту. Вернон не отважился спросить, что у Вахиньо на уме: тут же появится «кольт».

Сегодня Вернон принес крупномасштабную карту района Кайо, примыкавшего к Гватемале. В Кайо находилась новая столица Белиза, Бельмопан; по этому же району пролегал весь сегодняшний путь Вернона до границы. В последние годы беженцы из центральноамериканской мясорубки, в особенности из Гватемалы и Сальвадора, тысячами пробирались в Белиз, где им бесплатно предоставляли землю, и создавали мелкие общины, в основном на юге страны. Этой стороной иммиграционного процесса занималось министерство Сент-Майкла, так что Вернону не составляло труда собирать данные о вновь прибывших.

— Очень хорошо, — сказал полковник, но как-то вяло, будто кашлянул. — А снимки?

— О да, разумеется. — Вернон достал катушку цветной пленки и вложил ее в протянутую руку Вахиньо. Он не знал, да и знать не хотел, зачем полковнику нужны снимки гуркских стрелков с мельчайшими деталями обмундирования. Хватит с него и того, что платят хорошо. А стрелков он снимал с их радостного согласия, прикинувшись туристом.

Подобно большинству жителей Белиза, Вернон понимал, что претензии Гватемалы — просто бред, дело прошлое, и поезд ушел. Британия никогда не отдаст эту страну, так что если какому-нибудь умалишенному гватемальскому полковнику хочется платить за всякую чушь, почему же не взять эти деньги? Почему не получить наличными за макулатуру? Но Вернон также знал, что человеку несведущему его действия, возможно, покажутся государственной изменой. Ну что ж…

— Подождите здесь, — сказал полковник и вернулся к машине. Когда он распахнул заднюю дверцу, Вернон мельком увидел длинные голые ноги на фоне черного бархата обивки. У него замерло сердце. Хотелось бы ему жить в стране, где можно стать полковником! Может, ненормальные гватемальцы все-таки добьются своего, и тогда он…

Нет, об этом и подумать страшно.

Открылась передняя дверца, и появился безликий шофер с белым конвертом в руке. Передав его Вернону, водитель повернулся и опять сел за руль. Вернон взглянул на американские доллары. Пересчитать их сейчас он не мог: женщина по-прежнему смотрела на него, будто зверь в клетке. «Даймлер» развернулся и уехал, а Вернон отправился в долгий обратный путь. Солнце стояло высоко, было жарко. Запахи джунглей стали острее. Деньги оттягивали карман.

Остановившись во дворе отеля «Форт-Джордж», Кэрби вылез из пикапа и посмотрел на «лендровер» персикового цвета с правительственным номером, который затормозил перед входом. Его водитель, тощий негр, выскочил из кабины и торопливо вошел в гостиницу. Мгновение спустя Кэрби последовал за ним и очутился в полумраке прохладного вестибюля, где тощий негр беседовал с портье.

Кэрби позвонил Лемьюелу и после долгого ожидания услышал в трубке его приглушенный подозрительный голос.

— Да? — испуганно произнес Лемьюел. Кэрби привык к покупателям, которые трусят. Они не имели отношения к преступному миру, и их испуг — в порядке вещей. Но Лемьюел явно передергивал.

— Это Гэлуэй, — сказал Кэрби успокаивающим тоном.

— Гэлуэй! — Лемьюел как-то ухитрялся говорить одновременно и с облегчением, и со злостью. — Где вы?

— Внизу. Мне только надо отвезти этих… этих людей… ну, вы знаете…

— Да уж как не знать!

— …в аэропорт. Тогда я освобожусь.

— Хорошо!

— Вы можете, если хотите, подождать в номере…

— Подожду, не беспокойтесь!

— Мы оба вздохнем спокойно, когда они уедут, — сказал Кэрби, улыбаясь. Он был приятно удивлен тем, как сработала его уловка. — Я позвоню вам, как только вернусь, мы пообедаем и отправимся на участок.

— Буду ждать здесь, — пообещал Лемьюел. Кэрби повесил трубку и уже хотел звонить Уитчеру с Фелдспэном, когда заметил краем глаза хорошенькую женщину. Она прошла мимо, торопливо догоняя тощего негра. Значит, она и есть пассажирка «лендровера». Кэрби успел заметить, что она высокая, с каштановыми волосами и что одета по-походному. Она несла серый чемоданчик и тяжелую полотняную сумку. Девушка ушла, и Кэрби набрал другой номер.

— Алан Уитчер слушает.

— Кэрби Гэлуэй говорит.

— О, прекрасно! Мы уже собрались и спускаемся. Джерри вот спрашивает, нет ли там поблизости вашего дружка.

Кэрби улыбнулся.

— Нет. Он поехал за город. Говорит, там один парень обманывает его. Прихватил двух местных ребят и отправился с утра пораньше.

— О… значит, в вестибюле его нет?