Когда «Бегемот», покинув поселок, скрылся за поворотом шоссе, к комендатуре стали сходиться уцелевшие флангисты. Молодой полицейский офицер позвонил в город, назвал пароль и попросил соединить его с генералом Фланго.

— Это Танголико? — спросил Фланго.

— Нет, господин генерал, — сказал офицер. — Разрешите доложить. Полковник Танголико убит каким-то таинственным оружием и потому к телефону подойти не может…

— Танголико убит?! Что вы мелете?… С кем я говорю? — крикнул Фланго.

— С лейтенантом государственной полиции Пупсом, господин генерал, — сказал офицер. — Я говорю из дачного поселка Элита.

— А где Орли? Черт вас возьми! Орли вы поймали?… — задыхался от бешенства Фланго.

— Ка… кажется, н-нет, господин генерал, — заикаясь, ответил Пупс. — Указанный преступник скрылся в неизвестном направлении на… — Пупс подумал и сказал неуверенно: — …на тракторе, господин генерал.

«Бегемот» шел по ровной каменистой дороге, оставляя за собой песок вместо камней и две колеи, похожие на строчку гигантской швейной машины. Трава и кусты по обе стороны дороги чернели и съеживались там, куда падали голубовато-белые лучи Энергона. Издавая не то шипение, не то свист, ясно слышимый, невзирая на лязг гусеничных цепей «Бегемота», Энергон окутывал машину с Орли и Вери мягким голубоватым свечением, которое иногда, очевидно, в зависимости от насыщенности воздуха парами, отливало всеми цветами радуги. Сейчас каскад лучей Энергона не только падал вниз, расстилаясь далеко впереди, но и вырывался из вознесенного над «Бегемотом» аппарата кверху. Над неуклюжей машиной будто струился красивый нимб перекрещивающихся лучей. Это была та защита с воздуха, которой предусмотрительно прикрыл свою машину Орли в Элите.

Первые двадцать пять километров «Бегемот» прошел беспрепятственно. Вдали показался маленький городок Дуэго. Это был типичный южный провинциальный городок с узкими уличками и неизменной центральной площадью, на которой стоят мэрия, церковь и находится комендатура охранников-флангистов. Издали Дуэго казался вполне спокойным и не внушал никаких подозрений. Однако Орли все же решил обойти его стороной из предосторожности и опасения, что от излучения Энергона могут пострадать мирные жители.

«Бегемот» обогнул Дуэго окольной дорогой и вновь вышел на шоссе. Справа тянулись густые заросли тамариска, слева мелькали небольшие померанцевые рощи и одинокие кипарисы. Вся местность представляла собой широкую зеленую равнину с далекими холмами на горизонте, ясно видимыми сквозь лучистую завесу.

Вери сидела за рулем. Она вела машину со скоростью тридцати километров в час. Время от времени Вери снимала очки-консервы, защищавшие ее глаза от неприятного соседства с Энергоном, и вглядывалась вперед. Орли то и дело посматривал на лампочки контрольного щита и на зеркало, которое отражало работу счетчика Гейгера, показывающего скорость полета мегонов в Энергоне. При этом Орли ни на миг не снимал наушников радиоприемника. Его глаза, как и у Вери, были защищены очками. Кроме того, на Орли, как и на Вери, был надет жесткий белый защитный плащ, пропитанный составом, отражающим рассеянные в воздухе мегоны и гамма-лучи. На голове у Орли был защитный капюшон, а на руках — жесткие рукавицы. В таком одеянии Орли и Вери были похожи на межпланетных путешественников из фантастических романов.

Никаких признаков погони или засады не было. Все вокруг казалось спокойным и безмятежным, словно и не произошло час назад стрельбы в Элите, будто и не висела на волоске жизнь Орли и Вери там, на пустой даче…

Вот уже час катили Орли и Вери по шоссе в своей диковинной машине, и ни один человек еще не попал им навстречу.

— Это затишье перед бурей, — сказал Орли. — О нас уже знают впереди, и все встречные машины направляются по другим дорогам.

— Да, вероятно, так, — ответила Вери.

На шоссе показалась машина. Орли навел на нее бинокль.

— Красный крест! Санитарный автобус, — сказал он. — Раненые флангисты возвращаются из карательной экспедиции в горы. Антонио Гартон уже вывел их из строя, они больше не нужны, и очевидно решено в виде опыта пустить их нам навстречу, Вери, возьмите влево, переползем через кювет и пропустим этих горе-вояк. Я не собираюсь воевать ни с кем, а меньше всего с калеками.

«Бегемот» медленно перевалил через кювет и остановился на лугу, метрах в тридцати от шоссе. Орли сократил радиус излучения до двадцати метров и стал спокойно ждать встречную машину. Санитарный автобус быстро промчался мимо них. Шофер и санитары с удивлением озирались на странную машину с… трубой и с ярчайшими фарами, зажженными днем и укрепленными почему-то на трубе, а не впереди машины.

Вери снова вывела свою машину на шоссе, и они двинулись дальше.

— Как вы думаете, Орли, что они могут предпринять? спросила Вери.

— Мины на дороге, артиллерия, даже самолеты, — коротко ответил Орли.

Вери оглянулась и вскрикнула:

— Орли!.. Самолеты!..

Вслед им медленно на небольшой высоте шли самолеты.

— Остановите машину! — сказал Орли.

— Зачем?

— Надо…

Самолеты с ревом пронеслись над ними и, сделав вдали поворот, одни (очевидно — бомбардировщики) стали набирать высоту, а другие (видимо — штурмовики) ринулись вниз и помчались над шоссе навстречу «Бегемоту». Пальба из пушек-скорострелок и пулеметов слилась с ревом моторов в один сплошной грохот. Но ни одна пуля, ни один снаряд не поразили стоявшую на шоссе одинокую машину.

Штурмовики ураганом пронеслись над «Бегемотом» и взмыли кверху, отвалив одновременно в сторону и уступив место бомбардировщикам. Сквозь толстое шоферское стекло и марево сияния Вери видела, как вверху над «Бегемотом» засверкали молнии: это рвались бомбы, взрываемые лучами Энергона. Одновременно на шоссе далеко впереди и позади «Бегемота» и по его сторонам взметнулись высокие столбы щебня и земли. Там рвались бомбы, упавшие мимо цели…

Вери втянула голову в плечи и зажмурилась. Орли нагнулся к иллюминатору и стал глядеть вверх, насколько позволяло ему крохотное окно. В небе появилось звено легких бомбардировщиков.

«Сейчас будут пикировать», — подумал он.

Орли не ошибся: получше определив цель, пикировщики один за другим ринулись вниз. Казалось, еще миг — и они не успеют отпрянуть в сторону, попадут в сферу излучения и, объятые пламенем, упадут прямо на крышу «Бегемота», но они все же выходили из пике, избегая соприкосновения с лучистой броней Энергона. Позади них неизменно грохотал взрыв, но не на дороге, а где-то вверху, метрах в ста от «Бегемота», который стоял нерушимо на уцелевшем от воронок и дымящемся клочке шоссе…

Очевидно, летчики объясняли свои неудачи только неточностью бомбометания. Штурмовики пошли вторым заходом.

На этот раз они снизились метров до ста. Подобно стае черных птиц, пронеслись они над «Бегемотом». Снова рев моторов и пальба пушек…

Уже двадцать минут кружились над «Бегемотом» самолеты: пикировали, швыряли в него бомбы, обстреливали его. Вокруг Орли и Вери все клокотало, дымилось и разлеталось вдребезги. Порой им казалось, что они со своей машиной находятся внутри огромной мутной бутыли, наполненной дымом и раскаленными камнями. Все вокруг бурлило и клокотало, и только они двое в своем «Бегемоте», прикрытые светло-голубым излучением, оставались живы, неуязвимы и целы.

Так продолжалось около часа: штурмовиков сменяли пикировщики, пикировщиков — штурмовики, потом снова камнем вниз падали пикировщики, а за ними опять шли штурмовики…

Но всему бывает конец. Самолеты, сделав последний круг над уцелевшим клочком земли, на котором стоял совершенно не поврежденный «Бегемот» с двумя почти оглохшими от взрывов и пальбы, но совершенно невредимыми пассажирами — ушли на юг…

Это был невиданный в истории науки огневой опыт, поставленный ученым на самом себе. Но наблюдать, изучать, проверять свои расчеты в тот миг, когда земля, небо и воздух смешались в один огневой смерч, было немыслимо. Можно было только собрать всю свою волю, скрепить сердце и заставить себя высидеть этот час. И Орли вместе с Вери это выдержали. Они поставили на себе этот страшный опыт и вышли из него невредимыми…