В конечном счете миссис Мэтьюс с Гаем действительно сочли за лучшее спуститься вниз. Доктор Филдинг запер дверь на ключ и собирался последовать за ними, но тут им навстречу из спальни миссис Мэтьюс вышла бледная Стелла.

— Дерек, ты и правда так думаешь? Извини, я не решилась зайти в комнату, но я слышала ваши разговоры… Ее просто не могли отравить, нет!

— Извините, но я ничего не могу поделать, — официальным голосом отвечал Филдинг.

— Если бы не смерть дяди, ты ведь ни за что не заподозрил бы отравления! — бросила ему Стелла.

— Это совершенно разные случаи, — заметил доктор. — Твой дядя долгое время страдал от сердечной недостаточности. А у мисс Гарриет, когда я осматривал ее не так давно, в помине не было нарушений сердечной деятельности или кровяного давления. И пусть бы даже ваш дядя был бы жив и по сей день, я все равно не мог бы считать смерть мисс Гарриет Мэтьюс обычным событием…

— Но, Дерек, подумай, кому была нужна ее смерть?

— Стелла, не будем продолжать этот разговор. Я ничего не могу поделать. Мой долг велит мне поступить вполне однозначно.

— Так что же нам делать?

— С этим уже ничего не поделаешь, — грубовато сказал доктор. — Мне надо сообщить об этом случае… Извините еще раз…

Он заспешил вниз по лестнице.

Миссис Мэтьюс ушла в библиотеку и забилась там в уголок. Гай отошел к окну и стоял там, кусая губы. Он слышал, как Филдинг говорит по телефону в холле, и, бросив быстрый взгляд на мать, вдруг поднял трубку параллельного телефона в библиотеке… Он слушал.

Вошел Бичер и спросил, что бы хотела на ленч миссис Мэтьюс. Та не ответила и не пошевелилась.

— Мама! — окликнул ее Гай.

Теперь она встряхнулась, словно до того спала, и недоуменно повторила:

— Ленч? Какой ленч? Нет, боюсь, я не смогу проглотить ни ложки…

— И я тоже, — добавил Гай. — И не думаю, что у Стеллы будет аппетит…

Дворецкий кивнул и удалился.

— Боже мой, Гарриет больше нет, — всхлипнула вдруг миссис Мэтьюс. — Как же я теперь без нее… Мне будет без нее так одиноко…

Гай слегка изменился в лице и хрипловатым голосом попросил:

— Мама, не надо… Не надо этого театра…

Миссис Мэтьюс молча смотрела на него несколько мгновений, а затем продолжила уже более нормальным тоном:

— Запомни, мой мальчик, что бы там ни было, говори твердо, что мы сделали для нее все, что могли. Нам надо рассказать им правду, только чистую правду, потому что я абсолютно уверена, что тетю Гарриет не могли отравить… Я думаю, у нее был инсульт.

В библиотеку вошла Стелла, все еще изжелта-бледная, но спокойная.

— Я думаю, надо сообщить тете Гертруде, не правда ли? — спросила она. — Я могу ей позвонить.

— Моя милая, если бы ты только дала мне побыть спокойно пару минут! — жалобно сказала миссис Мэтьюс. — Кажется, вы оба совершенно не представляете, ЧТО я сейчас испытываю в душе своей… Мы с ней не всегда жили в согласии, но я…

— Я о другом. Тетя Гертруда — ее сестра, и я думаю, что ее необходимо известить, — настойчиво повторила Стелла.

Миссис Мэтьюс махнула рукой, словно была уже не в силах вымолвить слово…

Стелла вышла. Тогда миссис Мэтьюс уронила лицо в ладони и пробормотала:

— Нет, я не в силах сейчас видеть Гертруду. Я лучше пойду к себе и лягу.

— Нет, тебе надо ее встретить, — неожиданно сказал Гай. — Ведь она будет настаивать на, разговоре с тобой, ты же сама понимаешь.

Вошла Стелла с сообщением, что миссис Лаптон прибудет через несколько минут.

— Что она еще сказала? — спросил Гай.

— Ничего. Она только помолчала, а потом говорит, что, дескать, она постарается выехать тотчас же.

Все теперь сидели и ждали. Это было ужасное ожидание.

Наконец вошла Гертруда.

— Ну, так что за чушь мне плела Стелла по телефону? — обратилась она к родственникам.

— Это не чушь. Это чистая правда, — сказал Гай. — Тетя Гарриет мертва.

— Невозможное дело! — воскликнула Гертруда Лаптон. — Просто не могу поверить! Как это могло произойти? Прошлым вечером она была совершенно здорова!

— Вероятно, с ней случился удар, — слабым голосом прошелестела миссис Мэтьюс. — Я сразу так и подумала, когда увидела ее… Смерть Грегори была для нее слишком большим потрясением.

— Инсульт? У Гарриет — и вдруг инсульт? — недоверчиво протянула миссис Лаптон. — Ладно, будьте так добры рассказать мне все по порядку.

— Сперва она сказала, что чувствует себя неважно, — сказал Гай. — И мы все решили, что у нее несварение от вчерашнего ужина.

— Это вполне могло быть, — кивнула Гертруда. — Но для меня большая новость, что несварение желудка может привести к смерти! Дальше!

— Она поднялась к себе, чтобы прилечь. А Стелла нашла ее мертвой уже перед самым ленчем…

— Мертвой? — переспросила Гертруда с нотками ужаса в голосе.

— Именно.

— Это ужасно! — Она поднесла ладонь ко лбу… — Сперва Грегори — и сразу Гарриет… Нет, я просто вне себя, вне себя… Бедная моя сестричка… Так вы говорите, у нее был инсульт?

— Мы ДУМАЕМ, что у нее скорее всего мог быть именно инсульт, — уточнила миссис Мэтьюс. — И остается только надеяться, что смерть ее была мгновенной и безболезненной…

— Намечается снова патоанатомическое исследование, — вмешалась Стелла. — Дерек Филдинг считает, что она была отравлена.

И тут неожиданно миссис Лаптон постановила:

— Это полная чушь!

Миссис Мэтьюс деликатно вздохнула:

— О да, конечно, это вздор. Но это так болезненно для всех нас…

— Мое мнение о профессиональной пригодности доктора Филдинга самое пессимистическое! — возвестила Гертруда Лаптон. — Он способен установить отравление, когда человек упал с третьего этажа, и наоборот, не заметить яда, если человеку влили в вену пол-литра цианистого калия! Это черт знает что, а не доктор! Как он себя показал в случае со смертью бедного Грегори? И я не знаю никого, имеющего мотивы для подобного отравления, кроме вас, Зау!

— Благодарю вас! — поклонился Гай. — У мамы было не больше мотивов, чем у любого в округе…

— Ваше рыцарское отношение к матери достойно уважения, однако надо смотреть фактам в лицо, — мрачно заметила Гертруда. — У твоей матери был весьма существенный мотив для убийства — дом, а ты, Гай, пребываешь в свои двадцать пять лет в розовом раю, и чем скорее ты повзрослеешь, тем будет лучше для тебя!

Миссис Мэтьюс поднялась с софы и сказала трагическим контральто, специально ею отработанным для подобных патетических сцен:

— Мне остается только надеяться, Гертруда, что вы понимаете, о чем говорите! Но не думаю, чтобы вы понимали, как глубоко меня обидели! Я ухожу к себе. Я просто чувствую, что вашего варварского отношения к людям и к жизни вообще я больше не вынесу!

Миссис Лаптон не делала попыток удержать ее. Когда миссис Мэтьюс вышла, она встала с кресла и объявила о своем желании видеть тело сестры.

— Филдинг запер дверь, — отчужденно сказал Гай.

Гертруда Лаптон начала раздуваться от злости, как воздушный шар.

— Доктор Филдинг слишком много берет на себя! — почти выкрикнула она. — По-моему, он вмешивается не в свое дело, помимо того, что и в своих делах он полный профан!

После этого миссис Лаптон посулила изложить свое мнение доктору лично, наказала Гаю звонить ей и сообщать о дальнейших событиях и с тем отбыла домой.

Несколько позже в библиотеку спустилась миссис Мэтьюс.

— Дети мои, — обратилась она к Гаю и Стелле. — Запомните, о чем бы ни спрашивала вас полиция, на все вы должны давать совершенно точные и честные ответы. Я уверена в вас так же, как уверена в себе самой. Не надо вести себя чересчур взволнованно или, наоборот, скрытно, чтобы у полиции не возникло ложного мнения обо всем произошедшем…

Стелла посмотрела ей в глаза:

— Так что же нам надо говорить, мама?

Миссис Мэтьюс посмотрела на нее нехорошим взглядом.

— Милая моя девочка, неужели ты ищешь в моих словах двойной смысл? Я ведь ясно посоветовала вам говорить чистую правду — то есть то, что каждый из вас делал и что видел.