— Странно, потому что рядом с почти полностью выжатым тюбиком мы наши и начатые. Видно, мисс Гарриет Мэтьюс предпочла сперва использовать пасту своего брата — чтобы не пропадала зазря…
Ханнасайд кивнул. Гай, постепенно осознавая случившееся, прохрипел:
— Так… Так, значит, ее смерть была просто… Просто несчастным случаем?
Миссис Лаптон глубоко вздохнула:
— Если эта история окажется верной, то это, безусловно, подтверждает мои суждения о пагубности крайних форм экономии, которые, увы, практиковала моя сестра… Это просто ни на что не похоже! Я в ужасе и в…
— Гертруда, дорогая, подумайте, ведь вы же говорите об усопшей, — мягко напомнила миссис Мэтьюс, уже вполне оправившаяся от страха за себя…
Но Ханнасайд продолжал смотреть на Стеллу.
— Мисс Стелла, а не можете ли припомнить время, когда вы встретили свою тетю на лестничной площадке? — спросил он.
Стелла задумалась.
— Ну, что-то около двенадцати… не могу сказать точнее. Может быть, чуть позже.
— Но не раньше?
— Нет, вряд ли. Нет, точно не раньше.
— А ванная вашего дяди была заперта, до того как ваша тетя вошла туда?
— Нет, конечно, нет! И его спальня, естественно, тоже!
— А мог ли кто-нибудь перед этим войти туда незамеченным?
— Ну, в общем-то, да. Ну да, я вас поняла, взять оттуда тюбик и сжечь его — так? Но никто туда не заходил. Значит, если, зная привычки тети Гарриет, этого не сделали, следовательно, никотин в пасту подмешал кто-то не из домашних?
— Как бы там ни было, Филдинг не мог этого сделать, потому что с ним вместе в спальню поднялся и Бичер! — заметил Гай.
— А как насчет Рэндалла? — спросил Гай. — Я видел его болтающим с тобой у самой дядиной спальни!
— Нет, Рэндалл здесь не замешан, — быстро сказала Стелла со слабой улыбкой. — Но… Спросите лучше у него… В конце концов, Рэндалл был очень далеко отсюда на протяжении нескольких дней, так что…
— Вот-вот! — воскликнул Гай торжествующе. — Но ведь яд был введен в тюбик за несколько дней до смерти дяди! И значит, все эти железные алиби Рэндалла, где он был и что делал, просто не стоят теперь ни гроша! Под подозрением все!
И Гай зашелся в дурацком, нервозном, отчаянном хохоте…
Глава четырнадцатая
Все, кроме Стеллы, повернули головы к Рэндаллу. Стелла, не глядя ни на кого, крикнула:
— Ты последняя сволочь, Гай! Рэндалл никогда не пытался тебя подставить!
— Ага, зато он постоянно меня обливал грязью — мало, что ли, этого… — обиженно отвечал Гай. — Да ты же сама говорила, что он гадина двуличная!
Рэндалл издал короткий смешок:
— Стелла, птичка моя, неужто ты выражалась такими штампованными фразами — обо мне?
— Я… Всего только раз… Но…
— Ну ладно, ладно, не надо извиняться. И не надо затыкать рот брату. Действительно, теперь у меня самого нет алиби. И следователь Ханнасайд, который соображает ничуть не хуже, чем мой маленький братишка, уже, бесспорно, пришел к этому выводу. Но он мрачен, этот гений розыска, этот титан криминалистики, потому что, в отличие от моего маленького братишки, он понимает, что введение меня в круг подозреваемых отнюдь не выводит НИКОГО из этого круга. Иначе говоря, ему прибавилось работки.
Сам Ханнасайд выслушал эту длинную тираду с каменным лицом, после чего сказал в своем обычном прохладном тоне:
— Совершенно верно, мистер Мэтьюс, однако в то же время…
— И более того, — прервал его Рэндалл, закуривая, — у вас против меня ничуть не больше улик, чем против кого-нибудь в семье. Верно, что я получаю по наследству значительную сумму денег, но даже самое поверхностное ознакомление с моими финансовыми делами убедит вас в том, что я никоим образом не нуждаюсь в дополнительных, так сказать, инвестициях.
— И это тоже вполне может быть правдой, — безразлично согласился Ханнасайд. — Но я и не собираюсь в настоящий момент развивать версию, предусматривающую ваше непосредственное участие в убийстве…
Рэндалл оглядел комнату.
— Так-так, — проговорил он сквозь зубы. — Что-то здесь собралась целая толпа… Стелла, ласточка моя, давай-ка с тобой вместе выйдем отсюда, может быть, тогда до тети Гертруды дойдет, что далеко не всем она здесь мила и желанна…
И с этими невежливыми словами Рэндалл крепко взял Стеллу за руку и повел к двери. Сержант Хемингуэй бросил тревожный взгляд на Ханнасайда, но тот и ухом не повел. Миссис Лаптон заявила только, что от Рэндалла она давно уже ничего не ждет, кроме грубости, но Рэндалл уже находился вне пределов досягаемости ее речи…
В холле он остановился и с улыбкой посмотрел на Стеллу.
— Ну что же ты, любовь моя, не рассказала полиции о том, как видела меня выходящим из дядиной ванной?
— Сама не знаю, — по-детски просто отвечала Стелла.
— Пойдем-ка в бильярдную. У меня есть к тебе гораздо более каверзный вопрос…
Стелла прошла с ним в бильярдную, говоря при этом:
— Но только на одну минуточку…
Он запер дверь и повернулся к ней.
— Послушай, милая моя кузина, — сказал он, и теперь в его глазах уже не было насмешки. — Послушай… Ты понимаешь, что я не отпущу теперь тебя, если наши отношения с тобой сохранятся в своем теперешнем виде?
— Ты… Ты не отпустишь меня? — изумленно переспросила Стелла.
— Только без паники, моя кошечка. Скажи, холл у меня в квартире, выдержанный в серых тонах — достаточное препятствие для брака со мной?
— Да! — быстро, со страхом отвечала Стелла. — То есть я…
— Я думаю, что в свое время позволю тебе переделать ее на свой вкус, — сказал Рэндалл. — С единственным условием, чтобы Гай не прикладывал к этому руку.
У Стеллы закружилась голова, а ноги сделались ватными.
— Рэндалл, ты на сей раз шутишь несмешно. Возможно, тебе такой юмор нравится, но мне — нет!
Рэндалл нежно взял ее за руку.
— А я вовсе и не шучу, дорогая. Я просто прошу тебя выйти за меня замуж. Ты согласна?
— О!.. Н-н-нет, конечно… Конечно, нет!
Рэндалл подержал ее руки в своих еще немного, а потом развернулся и пошел к двери. Стелла смотрела ему вслед с недоверием.
— Так ты… Ты уходишь? — с трудом пробормотала она.
— Как видишь.
— Но ты… ты не можешь оставить меня… нас… меня в таком состоянии…
— Так кого же все-таки — «меня» или "нас с тобой"?
— Нас! Нас всех! Неужели ты способен…
— Конечно, способен, — холодно заметил Рэндалл, пожав плечами. Рука его лежала на ручке двери.
Стелла сказала взволнованно:
— Я вовсе не желаю, выйдя за тебя замуж, утяжелить подозрения в адрес моей матери!
Он обернулся и посмотрел на нее с загадочным выражением:
— Ну, если ты беспокоишься насчет безопасности своей мамы, то напрасно. Сейчас полиция гораздо более близка к тому, чтобы арестовать именно меня!
— Да ведь дело не только в этом! Рэндалл, ну как же ты не можешь понять очевидных вещей!.. Я просто не понимаю, что заставило тебя сделать мне это странное предложение…
Она полезла за своим носовым платком.
— Ну что ж, думай над этой страшной тайной ночью, когда не можешь заснуть, — посоветовал Рэндалл с легкой усмешкой.
— Ты ведь не хочешь меня, на самом-то деле!
Лицо Рэндалла стало вдруг очень усталым. Он привалился спиной к двери и сказал:
— Надо ли отвечать на столь проницательное замечание? Ты ведь заглянула мне в самую душу, правда?
— Брось, Рэндалл… Ты же считаешь меня глупой, смешной, неуклюжей и лишенной вкуса — и вдруг хочешь на мне жениться? Это просто бессмысленно!
— Заметь, что я даже не пытаюсь с тобой спорить, — вставил Рэндалл.
— Но ведь мы… Я хотела бы, чтобы мы были с тобой просто друзьями…
— А я не хочу быть с тобой просто друзьями, — сказал Рэндалл.
Стелла смотрела в окно, поворотясь спиной к двери.
— Ну тогда можешь идти, — пробормотала она. — Мне… мне все равно.
Дверь отворилась, а потом захлопнулась.
