— Милая моя, все-таки ты могла бы подумать о целостности моего наряда, о его, так сказать, концептуальном единстве… Надевать ТАКОЙ костюм, чтобы его закапали слезами, было бы по меньшей мере странно… Итак, что здесь происходит и почему моя любимая кузина плачет? — Рэндалл обвел взглядом присутствующих и остановился на Ханнасайде. — Вы обвиняете ее в убийстве, суперинтендант?

— Нет, — сказал Ханнасайд, слегка тушуясь.

— Вы лучше сознайтесь, — сказал Рэндалл. — Если даже обвиняли — ничего, вам простится. И потом, я вижу воочию, у вас есть какие-то новости, которые так и распирают вашу широкую честную грудь. Поделитесь же ими со мной!

— Полиция выяснила, куда был добавлен яд, — угрюмо сказал Гай.

— Неужто? Наконец-то! Не прошло и года! И куда же он был добавлен? — игриво спросил Рэндалл.

— В тюбик зубной пасты, — сказал Гай.

Рэндалл усадил Стеллу в кресло, причем явно больше интересовался этим процессом, а не сногсшибательным заявлением Гая.

— Ага, — сказал он. — Неужели? Какой изощренный ум действовал в данном случае! Нет, это явно не мог быть ни один из членов моей семьи.

— Я думаю кое о чем другом, — медленно сказал Гай, не обратив внимания на шпильку.

— О чем же?

— Возможно, тетя Гарриет что-то знала о том человеке, как бишь его фамилия, который подозревается в убийстве дяди Грегори. Она могла знать слишком много, и ее решили убрать…

— Отлично придумано! — воскликнул Рэндалл с легкой ухмылкой. — И следовательно, тетя Гарриет унесла эту тайну в могилу… Фу, как пошло звучит…

— Это вовсе не смешно, Рэндалл, — крикнул Гай.

— Конечно. Это вызывает у меня животный страх, — кивнул Рэндалл.

— Неужели ты не можешь хоть о чем-то говорить серьезно?

Стелла решила, что пора вмешаться:

— Послушай, Рэндалл, неужели ты нам не расскажешь того, что тебе удалось узнать обо всем этом деле? О том, чего мы не знаем?

Рэндалл посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся:

— О чем-то таинственном в жизни тети Гарриет? Бог с тобой, успокойся, милая, о чем ты говоришь!

Тут в комнату вошла миссис Лаптон, быстро и решительно огляделась и заметила:

— Ну что ж, так я и думала!

— Любопытно, — сказал Рэндалл. — Так как же вы думали?

— Я пришла сюда не для беседы с тобой, Рэндалл. Я требую, чтобы мне рассказали, что же произошло!

— Именно в данный момент, — сказал Рэндалл, — мы обсуждали трогательное предположение о том, что тетю Гарриет убили потому, что она слишком много знала.

Миссис Лаптон уничижительно смерила его взглядом:

— Гарриет не способна была удержать секрет в себе более пятнадцати секунд, а я знала ее с самого детства, — отрезала миссис Лаптон. — Я не знаю, кто придумал эту нелепицу, но заявляю, что категорически с этим не согласна! — Она повернулась к Ханнасайду. — Так что же, моя сестра действительно была отравлена или вы станете мне блеять, что пока ничего не можете сказать наверняка?

— Ваша сестра была отравлена через посредство зубной пасты, — сказал Ханнасайд корявую фразу, решил поправиться, но передумал. Для миссис Лаптон этого было достаточно.

— Экая дурость! — заорала миссис Лаптон. — В жизни не слышала подобного идиотизма! Полиция скоро дойдет до полного маразма!

— Очень ценное замечание в контексте нашей беседы, — вставил Рэндалл, не обращая внимания на нехороший взгляд Ханнасайда, направленный на него.

— Так кто же сделал это? — гневно вопросила миссис Лаптон. — Вот что я хочу знать! Хватит говорить ни к чему не обязывающую чепуху! Неужели вы не осознаете, что совершено два убийства, и оно так и не раскрыто по сю пору!

— О, тетя, если два убийства, то не «оно», а "они"! — простонал Рэндалл.

— Я вынуждена настаивать! — продолжала миссис Лаптон, пытаясь не обращать внимания на замечания ненавистного Рэндалла. — Мой брат и моя сестра были хладнокровно убиты, а я знаю только одного человека, кто имел мотивы для этого!

— Если вы имеете в виду меня, то говорите прямо! — звенящим голосом сказала миссис Мэтьюс, поднимаясь со стула. — Я уже привыкла к этим оскорблениям! Только скажите на милость, как, по-вашему, я раздобыла никотин?!

— Мы все знаем о вашем болезненном интересе к медицинским препаратам! — отрезала миссис Лаптон. — И естественно, вы могли знать, где его достать!

— Нет уж! — крикнула Стелла. — Нечего! Дерек Филдинг мне все объяснил! Никотин вытягивается из табака, а в готовом виде просто не существует и не продается! Но мама не могла сделать вытяжку из табака — она ведь не химик!

— Если уж дошло до этого, — зловещим голосом сказал Гай, — то, кроме Филдинга, это мог сделать только Рэндалл, не правда ли?

Рэндалл воспринял это заявление совершенно спокойно.

— Ну что ж, — сказал он. — Я так и думал, что еще немного — и я стану главным подозреваемым.

— Да, — сказала миссис Лаптон, окидывая его ледяным взглядом. — Хотя каковы были твои мотивы при отравлении тети Гарриет, мне непонятно. Но полиция, я думаю, разберется… Тем более если узнает, что ты учился на врача…

— Я в курсе этого, — заметил Ханнасайд.

— Я не хочу сказать, что это связано с преступлением, — заметила миссис Лаптон, пытаясь соблюсти некоторую объективность. — Однако у Рэндалла есть определенные медицинские познания, это факт. И он мог получить из табака никотин.

— Нет! — вскрикнула Стелла, до белизны пальцев вцепившись в поручни своего кресла. — Он не мог этого сделать! Ему не нужны дядины деньги! Он сам сказал мне об этом! Он их раздаст…

Снова повисло молчание…

— Тебе не нужны дядины деньги? — переспросил наконец Гай раздельно. — Что за чушь? Ты мог это сказать?

Он хохотнул, но под тяжелым взглядом Ханнасайда осекся.

— Это крайне интересно, мистер Мэтьюс. Это правда? — спросил Ханнасайд.

Рэндалл нахмурился, разглядывая алый кончик своей дымящейся сигареты.

— Ну… Видите ли, мое хобби — потрясать членов моей семьи. Думаю, они сейчас потрясены вполне достаточно… — он сардонически усмехнулся. — Конечно, среднему обывателю трудно поверить, что кто-то может добровольно расстаться с довольно значительной суммой денег, конечно… Их широты души хватает только на грошовые подачки нищим. Я не хочу сказать, что широта моей души безмерна, однако имеющихся у меня средств вполне достаточно для удовлетворения моих потребностей. А лишнего мне просто не нужно, тем более если с получением наследства дяди Грегори связаны мучения моей возлюбленной тети Зау, которая чуть ли не своими руками загнала себя в весьма двусмысленное положение… А тем не менее смерть моей тети вас обескуражила, не правда ли, суперинтендант? У вас ведь была совершенно иная версия, а теперь она как бы опрокинута? А?

— Продолжайте, — только и сказал Ханнасайд.

— Да, это и меня страшно удивило, — сказал Рэндалл. — Но у меня было перед вами преимущество — я прекрасно знал причуды моей семейки. И у меня возникла идея… — Он обвел взглядом комнату. — Только не падайте в обморок. Знает ли кто-нибудь, что сталось с тюбиком зубной пасты, которым пользовался бедный дядя Грегори?

Никто не ответил ему, но Стелла, мучительно сморщась, вдруг выкрикнула:

— Рэндалл! Ты гений! Его взяла тетя Гарриет и использовала!

— Вот-вот, так и я думаю, — сказал Рэндалл удовлетворенно.

— Вы хотите сказать, что Гарриет взяла зубную пасту Грегори и ИСПОЛЬЗОВАЛА ЕЕ? — тупо переспросила миссис Мэтьюс. — Тьфу, какая гадость, Боже мой…

— А вы уверены в том, что говорите, мисс? — спросил у Стеллы Ханнасайд.

— О да, вполне! Я совсем забыла! В тот день, когда умер дядя, тетя Гарриет сразу ринулась разбирать его вещи — его личные вещи, понимаете! Она для всего пыталась найти применение, она берегла всякую мелочь… Сейчас неприятно об этом вспоминать, но она забрала даже его зубочистки, приговаривая, что они еще пригодятся, его мыло, его шампунь… И конечно, она стала все это использовать, когда у нее кончилось свое…

Сержант Хемингуэй, который до сих пор молчал, осмелился наконец вставить слово: