Но Он сказал им в ответ: сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют (Лк. 19:40).

Материя нам кажется мертвой лишь постольку, поскольку мы утратили с ней связь и власть над ней в силу Первородного греха. Как все, что выходит из-под руки Бога, она не мертва, не зла и не иллюзорна. Когда я встречала рассвет в горах и подо мной рождались облака, я знала, что материя одухотворена. Хотя камни не плакали, а так себе стояли.

Что мне не нравится в восточных религиях — это неспособность разорвать порочный круг мышления. Если материя несовершенна, значит, совершенной она и быть не может. С водой выплескивается ребенок: наша телесность не так хороша, как хотелось бы — значит, она вообще не нужна.

Ольга Брилева

Перед выбором — «или-или», или принять Христа как Бога, Господа и Спасителя, или отвергнуть Его — нас ставит сам Христос:

Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную (Ин. 6:47).

Потому Я и сказал вам, что вы умрете во грехах ваших; ибо если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших (Ин. 8:24).

Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Ин. 3:36).

Евангелие ставит вопрос так, что на него невозможно ответить частичным «да» или частичным «нет». Притязания Иисуса на то, что Он есть Господь, Бог, Спаситель и Судия, либо на 100 % истинны, либо на 100 % ложны. Он-то Сам требует, чтобы к Его словам относились как к безусловно истинным. И если я отказываюсь признать Его слова полностью истинными — я просто говорю ему «нет».

Слова Христа таковы, что их можно либо полностью принять, либо полностью отвергнуть. Это как притязания претендента на престол — либо я признаю его истинным Царем (со всеми вытекающими последствиями), или не признаю.

В этой связи я часто вспоминаю слова Джона Толкина (того самого, автора «Властелина колец»):

Нужна фантастическая воля к неверию, чтобы предполагать, что Иисуса никогда «не случалось» в действительности, и еще более фантастическая — чтобы считать, будто Он никогда не говорил того, что за Ним записано, то есть таких слов, каких никто из живших тогда в мире людей даже и выдумать не смог бы — например, таких: «Прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Ин. 8:58), или таких: «Видящий Меня видит Пославшего Меня» (Ин. 12:45), или о Св. Тайнах у Иоанна (6:54): «Тот, кто ест Мою Плоть и Кровь Мою пиет, будет иметь жизнь вечную» (современный перевод. — Ред.). Поэтому мы должны либо поверить в Него и в то, что Он говорил, и принять на себя все последствия этой веры, либо же отвергнуть Его и Его слова — и принять на себя все последствия такого шага.

Друг Толкина, Клайв Льюис, также писал о выборе, перед которым нас ставят слова Христа:

А потом люди испытали настоящее потрясение. Из среды этих евреев внезапно вышел человек, который говорил так, как будто он сам и есть Бог. Он говорил, что может прощать грехи. Он говорил, что был всегда. Он говорил, что придет судить мир, когда настанет время. (…) В устах любого другого эти слова свидетельствовали бы лишь о глупости и мании величия, которым нет равных во всей человеческой истории. Однако (и это удивительно) даже Его врагам, когда они читают Евангелие, не кажется, что Он глуп или горд; тем более — читателям, не настроенным предвзято. Христос говорит, что Он «смирен и кроток», и мы верим Ему, не замечая, что смирение и кротость едва ли присущи человеку, говорящему то, что говорил Он. Я сказал все это, чтобы предотвратить воистину глупое замечание: «Готов признать, что Иисус — великий учитель нравственности, но никогда не приму Его претензий на то, что Он Бог». Простой смертный, который утверждал бы такое, — не великий учитель нравственности, а либо сумасшедший, вроде тех, кто считает себя Наполеоном, либо сам дьявол. Альтернативы быть не может: либо это — Сын Божий, либо сумасшедший или кто-то еще похуже. И вы должны сделать выбор: можете отвернуться от Него как от ненормального и не обращать на Него внимания; можете убить Его как дьявола; иначе вам остается пасть перед Ним и признать Его Господом и Богом. Только отрешитесь, пожалуйста, от этой высокомерной бессмыслицы, будто Он — великий учитель-гуманист. Он не дает нам возможности так думать.

Сергей Худиев

Христиане живут во Вселенной, упорядоченной благой и созидательной волей Творца. Но было бы подменой понятий сравнивать законы природы, нейтральные в нравственном отношении, с кармой, которая, как ее описывают, есть именно закон нравственного воздаяния. Если я поел слишком острой пищи и у меня заболел желудок, я не совершил нравственного проступка, за который меня постигло воздаяние. Просто произошел некий безличный биохимический процесс, не имеющий отношения к нравственному воздаянию. Бессмысленно взывать к желудку о прощении — надо просто быть благоразумнее в следующий раз.

Закон кармы предполагает безличную причинно-следственную связь между проступком и воздаянием, как между съедением слишком острой пищи и болью в желудке. Вот как этот закон описывает Елена Блаватская (с подачи которой, во многом, понятие кармы и вошло в обиход):

Мы описываем Карму как тот Закон восстановления справедливости, который всегда стремится восстановить нарушенное равновесие в физическом мире и гармонию в мире морали. Мы говорим, что Карма не всегда действует лишь тем или иным определенным образом; но всегда действует для восстановления Гармонии и сохранения баланса равновесия, благодаря которому и существует Вселенная…Карма возвращает каждому человеку… последствия его собственных действий вне зависимости от их морального свойства… Возможность увильнуть от индивидуальной ответственности не входит в число концепций Теософии…Он [Закон Кармы] вознаграждает заслуги так же непогрешимо и достаточно, как и наказывает…» (Ключ к Теософии).

И тут-то христиане резко восстают против кармы, потому, что они верят в Того, Кто имеет власть прощать грехи. В отличие от закона кармы, Христос имеет власть прощать:

Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, — говорит расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой (Мк. 2:10,11).

Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды (1 Ин. 1:8, 9).

Не будет преувеличением сказать, что сама Благая Весть христианства есть весть о прощении грехов:

Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя (Ис. 44:22).

Сей-то благой вести о прощении мы бы и лишились, последовав за проповедниками кармы, потому что прощать может только личностный Судия, прощение — это личностное решение, личностный акт. Карма прощать в принципе не способна, в силу своей неличностной природы. Проповедь апостолов — которые в первую очередь провозглашали во Христе прощение грехов, показывает, как бесконечно далеки они были от веры в карму и от каких-либо «кармоподобных» представлений: