Поэтому прежде всего уточним, что же такое догмат. Догмат — это принятое Церковью вероопределение, которое Церковь полагает обязательным для всех своих членов. Люди, принадлежащие к Церкви, могут сильно расходиться во мнениях — но они при этом с необходимостью придерживаются общих догматов. Отказ от исповедания того или иного догмата означает разрыв с Церковью.
Догматы — это оборонительные сооружения, которые ограждают веру Церкви от фальсификации. Дело в том, что с самого начала своего существования Церковь столкнулась с попытками исказить или переиначить Евангелие или даже вовсе проповедовать под видом Евангелия нечто совершенно иное. Нечто подобное мы видим и сейчас: одни объявляют Иисуса Христа «великим посвященным», другие — воплощенным Архангелом Михаилом, третьи — инопланетянином с «летающей тарелки», четвертые — кем-то еще. Апостольское возвещение было бы очень быстро поглощено мутными водами «учений различных и чуждых», так что до нашего времени сама Благая Весть уже бы не дошла. Поэтому Церковь была обязана установить четкие границы: вот это — вера во Христа, проповеданная апостолами, а это уже нет, чуждое учение, только внешне похожее на апостольское.
Сергей Худиев
Вопросы о спасении язычников
В чем виноваты язычники, которые никогда не слышали Евангелия?
Бог праведен, ни один человек, не слышавший Благой Вести, не будет осужден за то, что ее отверг. Ответственность людей, не слышавших Евангелия, несомненно, гораздо легче:
Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут (Лк. 12:47, 48).
Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем (Ин. 15:22).
Язычник виновен не в отвержении Благой Вести, которую не слышал, а в отвержении естественного откровения, данного в природе:
Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны. Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце... (Рим. 1:19–21).
А также в совести:
…ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую… (Рим. 2:14,15).
Например, Калигула (римский император, прославившийся извращенной жестокостью) никогда не слышал Благой Вести. Он совершенно не виновен в отвержении Спасителя. Этот грех ему и не вменится. Значит ли это, что ему не вменятся преступления, которые он совершил? Нет, не значит. Он знал, что поступает плохо. Ему было дано достаточно света, чтобы разуметь, что правосудие и милость — это хорошо, а жестокость и извращения — плохо. Никто не лишен света полностью. Противление тому свету, который дан, и делает человека виновным. Грешники, которые отвергли только закон, написанный Богом в их сердцах, несут меньшую ответственность, чем те, кто отверг ясное Божественное откровение. Но все равно несут. Апостол Павел пишет об этом в Послании к Римлянам: у иудеев есть писаный Закон, и они виновны в его нарушении. У язычников есть разум и совесть, и они виновны в том, что ими пренебрегают. Таким образом, никто не может отрицать свою ответственность.
Но мы знаем, что закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом, так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен пред Богом, потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познается грех (Рим. 3:19,20).
Таким образом, язычники виновны — виновны в отвержении того света, который им был дан. Те, кто не слышал Евангелия, как и мы, — грешники, и они нуждаются в прощении, обретенном для них крестной жертвой Христа; эта истина побуждала (и побуждает) христиан к активной проповеди Евангелия.
Сергей Худиев
Будет ли справедливо, если люди, не слышавшие Евангелия, навеки погибнут?
Опираясь на Писание, мы можем сказать только то, что ни один человек не будет осужден Богом несправедливо и не понесет более тяжкое осуждение, чем то, которое он в действительности заслужил; кроме того, очень многие люди — как говорит Писание: великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков (Откр. 7:9) — будут незаслуженно, по чистой милости Божией, прощены и приняты в Царство Божие ради искупительной жертвы Христа.
Сергей Худиев
Считаете ли вы, что все нехристиане попадут в ад? Не получается ли так, что вечное спасение человека определяется временем и местом его рождения?
Нет; спасение определяется судом Божиим. А Он точно знает обстоятельства жизни каждого человека. Евангелие — это не схема, по которой можно точно просчитать, кто куда попадет. Это призыв, обращенный ко мне здесь и сейчас — вот тебе приглашение на Царский Пир. Если приходишь, то дверь открыта, если не хочешь прийти — на кого же тебе обижаться, что ты окажешься за дверью?
Мы не знаем Божьего суда относительно того или иного язычника; мы знаем только, что все люди, которые когда-либо будут спасены, будут спасены ради искупительного служения Христа, спасены Его жертвой; и мы знаем, что у человека есть возможность отказаться — отвергнуть или проигнорировать предложенный ему дар.
И это возвращает нас от рассуждений об абстрактных язычниках к конкретной ситуации, в которой мы находимся. Мы, во всяком случае, не являемся добродетельными язычниками, по не зависящим от них обстоятельствам не слышавшими Благой Вести. Мы слышали о Христе, и у нас есть все возможности для того, чтобы узнать больше. Относительно нашего положения Христос говорит вполне ясно:
Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16:16).
Нам предстоит решить, что делать с призывом уверовать во Христа, который обращен к нам самим. Не абстрактные язычники, а мы здесь и сейчас поставлены перед выбором.
Сергей Худиев
Христианская нравственность в области пола
Почему христианская мораль так строга к добрачному сексу? Что плохого в том, что люди получают удовольствие таким способом, если они тщательно предохраняются от нежелательных последствий?
Писание говорит о человеческой сексуальности как о прекрасном даре Божием:
Источник твой да будет благословен; и утешайся женою юности твоей, любезною ланью и прекрасною серною; груди ее да уповают тебя во всякое время; любовью ее услаждайся постоянно (Притч. 5:18,19).
Проблема не в сексе как таковом, а в отношении к живому человеку как к вещи. Использовал — выбросил. Поносил — разонравилось — выбросил.
Как сказал К. С. Льюис: «Если я против того, чтобы мальчишки воровали в чужом саду абрикосы, это не значит, что я против мальчишек или против абрикосов. Это значит, что я против краж».
Если Бог говорит:
Вы скажете: «за что?» За то, что Господь был свидетелем между тобою и женою юности твоей, против которой ты поступил вероломно, между тем как она подруга твоя и законная жена твоя (Мал. 2:14), —
