— Пойдем в нашу комнату… — неожиданно она мне, от чего у меня даже ноги начинают дрожать и подкашиваться и я…
— Я все снимаю и оставляю?
— Нет, теперь уже, только я тебя раздеваю….
И только потом уже, через множество счастливых минут, ко мне возвращается человеческая осознание. Которое я, в блаженстве теряла, все эти сумасшедшие и такие памятные минуты в моей жизни, что чуть не стала на веки безмолвной, от ощущений и радости, которые я, в таком блаженстве с ней, испытала, моей первой по жизни женщиной…
— А ты говорила, что доктор придет и осмотрит.…По-моему, — ты самый лучший на свете доктор! Почему, почему? Вон, как ты все во мне, словно кошечка своему котеночку, так все прекрасно, так меня облизала, что я…
— Что, опять? Дай хоть и мне, перевести дыхание! — пытается от меня спрятать свою оголенную кошечку, но я неумолима, я неудержима, я словно бес, который в меня влез и погоняет нас.
Но теперь уже я, словно кошечка маленькая и сбивая у нее дыхание и сама, наслаждаясь, я ее так начинаю …
А, впрочем, что это я?
Уж если я так нарушила догмы и моральные правила и о таких чувствах рассказываю, то я и не знаю, надо ли мне о них продолжать вам рассказывать или же мы оставим их такими, которые, кошечками своим играются и так ими наслаждаются…
А вы, игрались с кошечками свои подруг, а?
Ну и тогда, что вам я нового расскажу, тем более, что вскоре, они уже обнялись и счастливые замерли, в волшебном блаженстве немыслимого удовлетворения и полученной, обоюдной сказочной радости.
Перед самым отъездом ей, молчаливый вьетнамский мастер, наклонился между ее стыдливо, все еще, раздвинутых ног, и прикрепил, присоединил ей кольцо, что обрело на ее теле, такое запретное и такое заветное ее подругой, в нем место.
С такого самого дня она так и осталась там окольцованной навсегда!
Там, где и было намечено на ее лоне такое заветное, у нее и самое вкусное в женщине место! И, не потому, что вкуснее его нет ничего, просто, там встречаются два язычка ее и того, кто так любит ее!
А у вас, есть такое колечко? Но если нет еще, то помните, что в женщине всегда есть такое местечко, где могут встречаться два влюбленных язычка….
А впрочем, я уже вам, о таком рассказывала…
Знакомство с конюшней
— Ну, ты как, готова? — спрашивает меня Васька, как только я к ней захожу в новом одеянии. И она восхищенно меня оглядывает, прищелкивая красиво пальцами:
— А ты, оказывается, чертовски хороша! Ой, ля-ля! — и щелкнула пальцами, у своего лица, как кастаньетами.
А готова, это потому, что мы с ней договорились, и она на этом настояла, что раз я теперь такая, то мне обязательно надо испробовать свое новое тело и дело, к которому она, поневоле, приобщала меня. К тому же был повод.
По сути, она вводила меня в курс своих дел, потому что ей надо было на несколько дней, а может быть и недель, ложиться в больницу. Она сама попросила меня держать ее в курсе дел, и я согласилась. Мне предстояло на это время собирать сведения от ее помощниц и сообщать ей в больницу о делах, что происходили в ее подшефных конторах. Потому как, если к ней, все ее помощницы начнут с докладами к ней в больницу? Потому, только я.
А таких контор оказалось несколько. О пошиве, вы уже в курсе, теперь о других.
— Так, Тонька сама справится и со сбытом тоже. Рынки на время теперь тоже ее. Потом отчитается, пусть смело работает.
— Теперь остается.…Да, а ты в курсе всего?
Ну, что ей ответить? Всего, не всего, но кое-что я в курсе, по крайней мере, я знала о чем-то от Мишки, и потом, к ней те все девке ходили, и я сначала их приревновала, а потом выясняла, кто и зачем. Так что и меня они видели и я их. А вот знала ли я всего?
— Значит так, болоболить не будем, поедем, и ты все на месте узнаешь.
Потому мы и едем, а еще.…Но, о том, я расскажу вам потом…
— Как видишь, ничего сложного, — успокаивает меня Васька, после очередного знакомства.
А я все еще под впечатлением! Это надо же, чем они торгуют?
— Интересно, а кто это все придумал? — спрашиваю ее.
— Придумали люди, а нам дали в управление, потому как.…Ну, это тебе знать вовсе не надо, потому как, больше знаешь, короче живешь, а меньше знаешь… Хватит и того, что ты от меня узнаешь и никаких вопросов, сама понимаешь, что об этом никому.
— Не волнуйся и не переживай, я все вижу, но о том, никому не собираюсь. Ты же знаешь, что я ни словом, ни пол словом о нас, потому, только ты и я! Вот и вся моя болтовня!
— Ну, хорошо! — вижу, как она с облегчением отмечает мою готовность помочь ей. — А раз так, то теперь я спокойна и хочу напоследок тебя…
— Так, давай, без этих, твоих прощаний и последних желаний, просто скажи мне…
— Ну, хорошо! Я хотела с тобой, но, здоровье сначала надо поправить. А что, но? Все равно, я буду рядом, ты не возражаешь?
Как это все будет, я не представляю, а то, что и она рядом, то даже к лучшему. Потому что с ней я себя намного увереннее почувствую, так я решаю, к тому же, ее опыт…
Но перед этим я расскажу о нескольких эпизодах своего знакомства с ее конюшни.… А чтобы вам было интересней, то пусть уже они сами о себе сами расскажут.
Жатка
Пятый?
Да, пятый!
Дак, пятый уже или еще? — так она рассуждает.
Еще только, а потом, потом уже кто остался по очереди…
Эх! Ну что, будем дальше мучиться или.…Нет, не мучиться! Теперь уже не мучиться, теперь уже…
— Ну что Котик, помочь?
Просунула ладонь в зазоре между нашими телами, меж разведенными пальцами нащупала его.… Да, пожалуй, он без моей помощи и с такими истощенными силами.…Слегка подтолкнула ему навстречу бедрами и тут же услышала его сопение рядом с ухом. Это уже хорошо и можно надеяться…
Ну, что, заканчивать, или, — сама с собой рассуждаю. И как всегда мне их стало жалко и я готова ему…
— Поцелуй меня, — сказала тому, кто так стал надо мною учащенно дышать, — только не в губы, а мне за ушком…
Его губы коснулись сначала несмело и как в одолжение. Я ему тут же навстречу слегка двинула бедрами, и он понял, следующее касание его губ моей обнаженной шеи было дольше, к тому же я ощутила…
— Вот и хорошо, Котик! Вот видишь, как у нас с тобой все хорошо получается, а теперь в самое ушко, ну я прошу тебя…
Так сказала, потому, что увидела близко и над собой его немного грустные и виноватые глаза…
— Целуй, дорогой мой и у нас все получиться…
Оглушающий шелест и запредельный шум в ушке тут же срывает мое благодушие и я, ощущая, как на меня накатывается, отворачивая голову в сторону, от его горячего языка шепчу…
— Вот видишь, чувствуешь меня?
— Да,…да!..
— Сделай мне глубоко, сделай больно! Вот так! Вот так! Еще, еще, ох, как хорошо!
Еще, еще ну же?….
Затем, тело на мне привычно сжалось и несколько раз подряд дернулось, затем толкнуло, я невольно его обняла и прижала к себе руками, чувствуя его такие сжавшиеся крепкие мышцы, крутые плечи.…Невольно забросила ноги на него, обхватила и, сдавливая, ощутила, как снова у него и в меня.
О! Как я люблю эти мгновения! Как я прекрасно сейчас себя чувствую!!!
Снова в глубине моего лона ощутила напряжение и неясные, его тупые толчки куда-то туда и глубоко в меня….
— А…а…а!!! — невольно вырвалось у меня…
Мое тело требовало, ждало, но я… Я себя сдерживала, я себя, как научили меня, и только это напряжение, не завершенного мною такого хорошего труда его надо мной, оно так и осталось без моего завершения…
Ну и.… А, что и? Хватит, нельзя.… Успокойся уже, надо так! Все, все сеанс игры в поддавки снова закончен со счетом его, но в мою пользу…
— Так, дорогой мой! Как видишь, а ты переживал? Лежи, тебе не надо беспокоиться, я позабочусь, откинься и отдохни, я все сделаю сама…
И пока он лежит, раскинувшись на спине, я сама беру.… Ой, а сколько же я таких отработанных свое и во мне уже брала, и вот так, как сейчас … Осторожно потянула, стягивая резинку, с отступающей плоти его… Его, очередного своего мужчины.…Нет, не моего, но…
