II. «Помнишь, липа цвела, и далекая родина снилась…» Помнишь, – липа цвела, и далекая родина снилась; Даль в закате лиловом была так устало светла; Ты со мной у окна в мимолетной отраде забылась; Помнишь, – липа цвела… Помнишь, – липа цвела, и задумчивый запах и свежий Веял детством забытым и светлым простором села, Веял легкою грустью любимых, родных побережий… Помнишь, – липа цвела… 22 ноября 1926 III. «Сны мои стали иные: все темные горы, да моря…» Сны мои стали иные: всё темные горы, да моря Чудные волны и вдаль парус бегущий, как тень. Точно я странником стал великого божьего мира И тороплюсь оглядеть страстно его красоту, Или какая-то власть предо мной открывает заране Неотразимой судьбы душу смущающий путь. 23 декабря 1926 IV. «Хоть и жизнь прожита, но под эти дрожащие звуки…» Хоть и жизнь прожита, но под эти дрожащие звуки Мне не хочется, нет, и помыслить о близкой разлуке. Мне не хочется, нет, с этим нежным волненьем проститься, Мне не хочется, нет, одному и в гробу очутиться. Все мне мнится, и там мне послышится голос твой милый И во мне оживут молодые, весенние силы, И под ясные звуки душа не захочет расстаться, И потянет и к свету, и к жизни, и к счастью прижаться… 15 января 1928 V. «Молчу, безмолвствую. Но если…» Молчу, безмолвствую. Но если Твой тихий взор согреет грудь, Опять сквозь сон пробьются песни, Опять яснее поздний путь. И в бледном золоте заката На краткий миг в истоме сил Предстанет всё мне, что так свято И так пугливо я любил. 16 марта 1927 VI. «Минует всё, что было мило…» Минует всё, что было мило, Что окрыляло, что влекло, Но ты, зари моей светило, Горишь по-прежнему светло, И над туманами ночными, Где очертанья лет слились, Зовешь лучами золотыми В недосягаемую высь. 20 марта 1927 VII. «Я песня дальнего былого…» Я песня дальнего былого, Ты песня завтрашнего дня. Я не дерзну отдаться снова Приветам знойного огня. Но тем отрадней пред закатом, Перемогаясь, в полусне Дохнуть мгновенным ароматом И свежей вестью о весне. 2 апреля 1927 VIII. «Все воскресает, все ликует…» Всё воскресает, всё ликует, В природе радостно, светло, Но не воскреснет, что минует, Что просияло и ушло. О, мир и память грезам чистым, Звездам, сиявшим сквозь туман, И вам, цветам зари росистым, Упавшим в сумрачный бурьян. Мир, светлый мир огням заката, Ночам, минувшим без следа, И вам, очам, живым когда-то, Давно померкшим навсегда. 14 апреля 1928 IX. «Нет, не зови меня к весельям…» Нет, не зови меня к весельям, Ни к буйным откликам страстей, Ни к утомительным похмельям Далеких и счастливых дней. Мне лучше нравится молчанье И вечер поздний под окном, И слабое воспоминанье О всем любимом и былом. 6 мая 1927 X. «Когда дрожит смычок по струнам…» Когда дрожит смычок по струнам И песня чистая томит, Какая боль за пылом юным Седою думою следить. Какая казнь и замиранье, Пока всё в мире рвется жить, Почуять сердца трепетанье, Но уж без силы полюбить. 6 мая 1927 XI. «Не говори мне слов прощанья…» Не говори мне слов прощанья, Когда в природе все с весной Так щедро сыплет обещанья И дышит пышною красой. С ее зарей, с ее огнями Закат ты свой сообразуй, Простись в безмолвии с мечтами И к розам мая не ревнуй. 20 мая 1927 XII. «Ты все еще не позабыла…» Ты всё еще не позабыла, Еще ты боль свою таишь, И горьких снов не погасила Минувшего ночная тишь. И вижу я: с мечтой усталой Ты смотришь в темное окно, Как будто всё, что оживляло, Душой утрачено давно. 17 мая 1926 XIII. «Была пора: при блесках бала…» Была пора: при блесках бала, В дыханьи праздничных смычков Весна беспечно запевала Свою зарю, свою любовь. Уж не вернется жизнь сначала, Не зацветет былых цветов, Лишь навсегда в груди вздыхала Та дрожь последняя смычков… 29 августа 1927 XIV. «Июнь и зной, и ты со мною…» Июнь и зной, и ты со мною, И дума светлая чиста, И прежней детской простотою Цветут любимые уста. Как будто жизнь не миновала, Как будто старость не пришла, Как будто вся опять сначала Дорога чудная легла… 12 июня 1927 |
