XX. Старый знакомый Как хорошо знакомый том Найти в библиотеке дачной, В забытом уголке лесном, Без корок, без одежды брачной. Как речи милые давно Живой и тайной страстью вспыхнут, Когда сосна стучит в окно И шумы дня в молчаньи тихнут. И мысли стройной красота С ночной сольется красотою, И эта дивная чета Потянет думу за собою. 16 июля 1930 XXI. Его муза Друг, не хули его гравюры: У ней так четки все черты, И толстощекие амуры, И бледнолицые цветы. У ней, жеманницы гостиных, Такой изысканный наряд, И серый пепел кос недлинных, И затаенной неги взгляд. 25 февраля 1931 XXII. Третий год пятилетки Ей только третий год, а мне-то… И все ж, доколе бог велит, Судьба усталого поэта Над черной пропастью хранит. Над пропастью, куда, как ветки, По легкой воле ветерка, Скользят и дни, и пятилетки, И грузно рушатся века. 3 января 1931 XXIII. Вослед Еще одна допела лира. Какая боль, кому пришлось Из светлого земного пира Переступить в ночной хаос. Иль наши горести как тени, И точно тщетный всплеск кадил В огне негаснущих прозрений, В заре непознанных светил?.. 14 декабря 1927 XXIV. Могила Тамерлана Века скользят, а всё она Жива, могила Тамерлана, Как будто вечность суждена Мечте кочевника-титана. Стоит под куполом глухим На зное юга над песками, Навстречу мертвым и живым Взирая мертвыми очами. «Всё миновало, всё прошло, Всё тлен пред вечностью моею, Я жизнь и смерть, добро и зло Переживу и одолею». 24 ноября 1929 XXV. AKO[2] Костяшки бережного счета, Сверканье стройного окна… Течет привычная работа, Поет беспечная волна… И чуть вдали мелькнут, как тени, В безлюдье диких берегов, И клекот волн, и треск крушений, И крики гибнущих пловцов. 21 ноября 1931 XXVI. Труба В твоих стихах не только пенье: В них есть призыв, в них есть борьба, И кличет волю на сраженье Неотразимая труба. За все, с чем сердцу жаль расстаться, С чем все святыни нам слились, — Ты бьешься, ты не хочешь сдаться, Как мы, безвольные, сдались. 30 января 1932 XXVII. Два Рога Вы всё со мною, оба Рога, И оба в золоте мечты, Как два волшебные порога К чертогам Божьей красоты. Там, день и ночь не засыпая, В туманной тьме, как в зное дня, Трепещет бездна голубая, Как сказка влаги и огня. 12 апреля 1932 Стихотворения 1888–1891 гг Из писем к А. А. Фету 1. «Лунный свет в окно прокрался…» Лунный свет в окно прокрался И на миг посеребрил Все, над чем лишь мрак сгущался И безжалостно царил: Так, средь скуки обыденной, В мой приют порой блеснет Музы с песнью сладкозвонной Вдохновляющий прилет! 2. «Чей образ в тишине ночей…» Чей образ в тишине ночей Я ясно вижу пред собою С кудрей златистою волною, С румянцем щек, с красой очей? Чье чую я на лбу дыханье, Чьи речи нежности полны, Нося в себе благоуханье Иной, надзвездной стороны? Они звенят, как лиры струны, Как светлый ключ в долине гор; Их слыша, горести угрюмой Смолкает тягостный укор. Блажен, кто эти звуки слышит, И кто, в душе запечатлев, Их для детей земли запишет Небесный, пламенный напев! 3. «Богиня небесная Муза…» Богиня небесная Муза, Из чудных слетая чертогов, Вливает волной вдохновенье На сердце любимцев-поэтов; С ней солнца светлее сиянье, С ней веянье воздуха чище, С ней слаще взволнованным сердцем Зеленого слушаешь леса Раздумное, тихое пенье; И новые думы родятся, И слезы в душе закипают, Блаженные, сладкие слезы, Восторженным выжаты чувством; Беззвучные образы веют, Неясные плавают звуки, И душу собой наполняют, И рвутся из сердца наружу Слагаясь в могучие рифмы. Вот тут-то ты принял душою Богиню небесную Музу. |
