— Синьора, я вовсе не собираюсь вступать с вами в пререкания. Мое дело — в точности исполнить приказ, а остальное меня совершенно не касается. Господин лично дал поручение, а я не из тех, кто возвращается с пустыми руками. В вашем распоряжении час на сборы.

— И все же вам придется немедленно уехать, — храбро возразила Бьянка.

Капитан вздохнул.

— Синьора, прошу вас. Не усложняйте свое и без того непростое положение. Через час вы отправитесь во Флоренцию вместе со мной, даже если для этого придется привязать вас к седлу.

— Не смейте угрожать моей госпоже! — отважно бросилась на защиту Агата.

— А ты, женщина, сию же минуту собери всех слуг и приведи ко мне, — словно не расслышав, распорядился командир отряда.

Горничная взглянула вопросительно, и Бьянка кивнула, понимая, что верные помощницы и помощники не должны пострадать. Агата вышла и вскоре вернулась в сопровождении четырех женщин и двух мужчин.

— И это все? — удивился капитан.

— У меня прислуги немного, — пояснила Бьянка.

Он кивнул, соглашаясь, и обратился к собравшимся:

— Эта вилла будет немедленно закрыта и заперта на все замки, а жалованье выплачено за год вперед. Мастер Пьетро д’Анджело благодарит вас за заботу о его дочери и просит вернуться в деревню, по домам. Вся живность, какая здесь имеется, переходит в ваше полное распоряжение. Госпожа уезжает во Флоренцию и больше не вернется. Идите же, исполняйте приказ.

— Филомена, — обратилась Бьянка к экономке, — возьмите, пожалуйста, Джамилю. В городе ей не понравится.

— А что делать с собакой? — спросил Примо.

— С собакой? — не поняла Бьянка.

— С Дариусом. Несколько дней назад он пришел к нам голодный и неухоженный. Я расчесал ему шерсть и накормил.

У Бьянки защемило сердце. Джамиля и Дариус должны были уехать вместе с хозяевами. Она повернулась к Агате и что-то тихо сказала; горничная коротко кивнула и убежала.

— Не сможешь ли ты взять собаку себе, Примо? Дариус — прекрасный охотник, и в палаццо ему делать нечего: он привык бегать на свободе.

Агата вскоре вернулась и что-то сунула госпоже в руку.

— Это тебе. — Бьянка протянула садовнику золотое венчальное кольцо с драгоценным камнем: только его она взяла с собой, убегая из дома мужа, да и то потому, что всегда носила на пальце. — Если его продать, то на вырученные деньги можно будет кормить собаку несколько лет. Да что там собаку! Оно обеспечит и тебя, и всю твою семью.

Примо принял кольцо, поблагодарил и добавил, что взял бы собаку и без дорогого подарка.

— Дариус — прекрасный пес. Когда-нибудь принц обязательно за ним вернется, а до той поры не беспокойтесь: я пригляжу. — Садовник слегка поклонился. — Да поможет вам Господь, синьора.

Глаза предательски увлажнились; Примо отвернулся и поспешил уйти.

— А я позабочусь о Джамиле, синьора, так что за нее не переживайте, — заверила Филомена. Экономка не стеснялась слез.

Бьянка отдала доброй женщине миниатюрное, украшенное бриллиантами распятие на золотой цепочке.

— Это на память, — объяснила она. Сняла с пальцев кольца и протянула служанкам: поварихе Джемме — с маленьким аквамарином, а двум молоденьким горничным — по простому золотому колечку. Все, как одна, расплакались.

Чувствуя, что атмосфера в доме накаляется с каждой минутой, капитан строго прикрикнул на рыдающих женщин:

— Немедленно принимайтесь за работу! Через час-другой вилла должна быть надежно заперта. Некогда реветь! — Он хлопнул в ладоши и повернулся к Бьянке.

— Синьора, необходимо погрузить багаж. Ваш батюшка так добр, что прислал повозку с кучером. Мои люди все отнесут и сложат, если горничная соизволит им помочь. Полагаю, вы поедете верхом. А что выберет ваша служанка — седло или повозку?

— Мы обе поедем на своих лошадях, — ответила Бьянка. Не добавив ни слова, повернулась и вышла, чтобы собраться в путь. Покидать Люче Стелларе отчаянно не хотелось, однако игнорировать официальное требование Медичи не представлялось возможным. Что ж, она вернется во Флоренцию, но только потому, что там еще недавно находился Амир. Главное сейчас — выяснить, что с ним произошло. Ну а попутно не мешало бы заставить родителей пожалеть о бесцеремонном вмешательстве в ее жизнь.

— Я не для того убежала от Ровере, — призналась она Агате, — чтобы снова угодить в брак, нужный кому угодно, но только не мне самой. Разыщу Амира и отправлюсь за ним, куда скажет.

Лоренцо ди Медичи и принц Амир ибн Джем сидели в небольшой комнате Палаццо делла Синьориа.

— Надеюсь, вы нашли жилище удобным, — заметил Медичи обманчиво мягким тоном и улыбнулся. Пригубил вино и заметил, что гость даже не притронулся к своему кубку. Судя по всему, заключение, пусть даже весьма комфортное, восторга отнюдь не вызвало.

Амир сухо усмехнулся.

— Мои апартаменты значительно лучше той тюрьмы, что расположена внизу, в подвале этого дворца. Последнее, что помню, Лоренцо, это обед за вашим столом. Блюда были превосходны. Не объясните ли, почему я оказался именно здесь? Кстати, благодарю за то, что доставили мне Крикора.

— Я отправил гонца к вашему деду с просьбой как можно быстрее забрать вас домой, — тихо ответил Медичи. — Сожалею, что пришлось поступить именно таким образом, однако мера это вынужденная, обусловленная исключительно вашим поведением. Поскольку ответ от султана придет не раньше чем через несколько недель, а на свободе вас оставлять опасно, пришлось ограничить вашу свободу передвижений. В первую очередь ради вашей же безопасности.

— Моим поведением? Но я приехал в город исключительно по делам и крайне мало общаюсь с теми, кого мог бы обидеть. — В это мгновение Амир понял истинный смысл слов Медичи и печально улыбнулся. — Кажется, речь идет о моих отношениях с некой синьорой, не так ли?

Собеседник утвердительно кивнул.

— Как осмотрительно с вашей стороны не называть ее по имени, друг мой. Да, таинственная синьора действительно находится в центре событий.

— Стены вашего палаццо обладают способностью впитывать интересные сведения, а затем сообщать их всякому, кто захочет выслушать, — ответил принц, слегка улыбнувшись. — И все же намерения мои благородны. Мечтаю, чтобы эта особа стала моей женой. Я люблю ее, а она любит меня.

— В таком случае готовы ли вы принять единственно истинную веру? — спросил Медичи, заранее зная ответ. — Вы — неверный, а потому никогда не получите права жениться на синьоре, о которой идет речь. Сожалею, но такова суровая правда жизни. Верю, вы достаточно разумны, чтобы ее принять.

— Я позволю жене сохранить свою веру — так же, как мой мудрый предок султан Орхан позволил своей супруге, в прошлом византийской принцессе, — проговорил Амир.

— Греческая церковь — это еретическое отклонение от учения святой матери-Церкви, — благостно пояснил Медичи. — Здесь, на западе, принцессу всегда воспринимали не иначе как наложницу вашего прародителя. Если вы женитесь на своей возлюбленной, она окажется в таком же положении, и семья от нее отречется. Она никогда больше не увидит родных, умрет для них. Вы желаете ей такой судьбы?

Амир внезапно испугался за Бьянку.

— Где она? — с тревогой спросил он. — С ней не случилось ничего плохого?

— Не волнуйтесь, друг мой. Никакого вреда синьоре не причинили и не причинят, — успокоил Медичи. — Я отправил отряд своей личной охраны в Люче Стелларе, чтобы доставить интересующую нас персону в дом ее родителей. Вилла будет надежно заперта, а слуги получат годовое содержание и отправятся туда, откуда пришли. Ну а семья объяснит заблудшей овечке мудрость принятого решения и позаботится о новом браке для нее — разумеется, более удачном. Никакого вреда синьора не претерпела, ведь ко времени вашего с ней знакомства уже была вдовой, а вовсе не девственницей. Если связь не принесла плодов — а это вскоре выяснится, — то уже в ближайшее время она покинет Флоренцию ради нового замужества. Что же касается вас, многоуважаемый друг, то вам придется остаться здесь, в Палаццо делла Синьориа, и дождаться приказа султана о возвращении на родину. — Медичи замолчал, поднес кубок к губам, сделал долгий глоток и только после этого продолжил: