Альсид. Ах, милостивый государь, как я счастлив, что вы, наконец, выказали благоразумие и что дело кончилось миром! Собственно говоря, я ведь вас глубоко уважаю, можете мне поверить, и я был бы просто в отчаянии, если б вы меня вынудили прибегнуть к насилию. Пойду позову батюшку, скажу ему, что все уладилось. (Стучится в дверь к Алькантору.) ЯВЛЕНИЕ XVII Алькантор, Доримена, Альсид, Сганарель. Альсид. Готово дело, батюшка: господин Сганарель вполне образумился. Он добровольно согласился на все, так что теперь вы можете отдать за него сестрицу. Алькантор. Вот, сударь, ее рука: вам остается только протянуть свою. Ну, слава богу! Я от дочки избавился, теперь уж вам придется следить за ее поведением. Пойдемте же повеселимся и устроим пышное празднество в честь этого счастливого брака. Тартюф, или Обманщик Комедия в пяти действиях Действующие лица Г-жа Пернель, мать Оргона. Оргон, муж Эльмиры. Эльмира, жена Оргона. Дамис, сын Оргона. Мариана, дочь Оргона, влюбленная в Валера. Валер, молодой человек, влюбленный в Мариану. Клеант, шурин Оргона. Тартюф, святоша. Дорина, горничная Марианы. Г-н Лояль, судебный пристав. Офицер. Флипот, служанка госпожи Пернель. Действие происходит в Париже, в доме Оргона. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Явление I Г-жа Пернель, Эльмира, Мариана, Дорина, Клеант, Флипот. Идем, Флипот, идем. Уйти считаю благом. Мне даже не поспеть за вашим быстрым шагом. Прошу, сноха, прошу: вы оставайтесь тут. Все эти проводы – один напрасный труд. То, что мы делаем, прямая должность наша Но почему вы так торопитесь, мамаша? А потому, что мне несносен этот дом И я внимания не вижу здесь ни в ком. Я ухожу от вас обиженная кровно: Все, что я ни скажу, встречают прекословно, Почтенья ни на грош, крик, шум, такой же ад, Как если нищие на паперти галдят. Милая моя, на свете нет служанки Крикливее, чем вы, и худшей грубиянки. Поверьте, и без вас я знаю, что и как. Мой любезный внук, вы попросту дурак. Вам это говорит не кто, как бабка ваша; И мной уже сто раз мой сын, а ваш папаша, Предупрежден, что вы последний сорванец, С которым он еще измучится вконец. Известно всем, что вы, его сестрица, – Тихоня из тихонь, скромнейшая девица, Но только хуже нет, чем сонная вода, И вы небось тайком – бесенок хоть куда. Речь моя, быть может, вам обидна, Но вы себя во всем ведете препостыдно. Вам надлежало бы пример им подавать, Как это делала покойница их мать. Вы расточительны: нельзя смотреть без гнева, Когда вы рядитесь, как будто королева. Чтобы понравиться супругу своему, Такие пышные уборы ни к чему. Вас, сударь, не скрываю, Я всячески ценю, люблю и уважаю. А все ж, будь я мой сын, я бы с большим трудом Такого шурина к себе пускала в дом: Вы проповедовать изволите начала, Которых бы весьма стеречься надлежало. Я прямо говорю; я, сударь, такова И в сердце не таю правдивые слова. Ваш господин Тартюф устроился завидно… Он чистая душа, его не слушать стыдно; И я чужой жалеть не стану головы, Когда его чернит такой глупец, как вы. Как? Мне – мириться с тем, чтобы ханжа несчастный Царил у нас в дому, как деспот своевластный, И чтобы мы ничем развлечься не могли, Пока его уста свой суд не изрекли? Когда послушаешь его нравоученье, То, как ни поступи, все будет преступленье; В своем усердии он судит все и всех. Он судит правильно и осуждает грех. На путь спасения он хочет всех направить, И сын мой должен вас в любви к нему наставить. |
