Дон Жуан. Черт побери, господин Диманш, вид у вас на славу!
Г-н Диманш. Да, сударь, благодарю вас. Я пришел…
Дон Жуан. Здоровье у вас завидное: губы свежие, румянец на щеках, глаза такие живые.
Г-н Диманш. Я бы хотел…
Дон Жуан. Как поживает ваша супруга, госпожа Диманш?
Г-н Диманш. Хорошо, сударь, слава богу.
Дон Жуан. Славная женщина!
Г-н Диманш. Спасибо на добром слове, сударь. Я пришел…
Дон Жуан. А как поживает ваша дочка Клодина?
Г-н Диманш. Отлично.
Дон Жуан. Такая милая девочка! Я ее очень люблю.
Г-н Диманш. Слишком много чести для нее, сударь. Я вам…
Дон Жуан. А маленький Колен все время играет на барабане?
Г-н Диманш. Все время, сударь. Я…
Дон Жуан. А ваша собачка Брюске все так же громко лает и кусает за ноги всех, кто к вам приходит?
Г-н Диманш. Пуще прежнего, сударь, – не знаем, что с ней делать.
Дон Жуан. Не удивляйтесь, что я так расспрашиваю вас о вашем семействе, я принимаю в нем самое живое участие.
Г-н Диманш. Мы вам очень благодарны, сударь. Я…
Дон Жуан (протягивает ему руку). Дайте руку, господин Диманш. Ведь вы, правда, мой друг?
Г-н Диманш. Я, сударь, всегда к вашим услугам.
Дон Жуан. Черт возьми, я к вам так привязан!
Г-н Диманш. Слишком много чести для меня. Я…
Дон Жуан. Я все готов сделать для вас.
Г-н Диманш. Сударь, вы слишком добры ко мне.
Дон Жуан. И притом, поверьте, совершенно бескорыстно.
Г-н Диманш. Право, я не заслужил такой милости. Но, сударь…
Дон Жуан. А что, господин Диманш, не хотите ли без всяких церемоний отужинать со мной?
Г-н Диманш. Нет, сударь, мне надо домой. Я…
Дон Жуан (встает). Эй, факел сюда, живо! Проводите господина Диманша! Пусть четверо или пятеро моих слуг возьмут мушкетоны и пойдут вместе с ним!
Г-н Диманш (тоже встает). Это лишнее, сударь, я и один дойду. Но…
Сганарель быстро убирает кресло.
Дон Жуан. Что такое? Нет, я хочу, чтобы вас проводили, я слишком вами дорожу. Я ваш покорнейший слуга, и к тому же я ваш должник.
Г-н Диманш. Ах, сударь…
Дон Жуан. Я этого и не скрываю и говорю всем.
Г-н Диманш. Вот если бы…
Дон Жуан. Хотите, я сам вас провожу?
Г-н Диманш. Ах, что вы, сударь! Я, сударь…
Дон Жуан. Так сделайте милость, давайте обнимемся. И еще раз прошу вас не сомневаться в моей преданности: нет такой услуги, которой я бы вам не оказал. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ IV
Сганарель. Надо признаться, мой господин очень вас любит.
Г-н Диманш. Это правда, он так со мной учтив и столько говорит любезностей, что у меня язык не поворачивается спросить его о деньгах.
Сганарель. Уверяю вас, мы все готовы отдать за вас жизнь. Мне бы хотелось, чтобы с вами что-нибудь приключилось, чтоб кому-нибудь вздумалось отколотить вас палкой, – тут бы вы увидели, как…
Г-н Диманш. Верю, но только я прошу вас, Сганарель: закиньте ему удочку насчет моих денег.
Сганарель. О, не беспокойтесь, он вам прекрасно заплатит!
Г-н Диманш. Но вы-то сами, Сганарель, вы мне тоже кое-что должны.
Сганарель. Фуй! Не будем об этом говорить.
Г-н Диманш. Как так? Я…
Сганарель. Неужели я не знаю, что я вам должен?
Г-н Диманш. Да, но…
Сганарель. Идемте, господин Диманш, я вам посвечу.
Г-н Диманш. Но мои деньги?..
Сганарель (берет г-на Диманша под руку). Полно, полно!
Г-н Диманш. Я хочу…
Сганарель (тащит его). Да ну!
Г-н Диманш. Я полагаю…
Сганарель (толкает его к двери). Пустяки!
Г-н Диманш. Но…
Сганарель (снова толкает его). Фуй!
Г-н Диманш. Я…
Сганарель (выталкивает его). Фуй, говорят вам!
ЯВЛЕНИЕ V
Дон Жуан, Сганарель, Ла Вьолет.
Ла Вьолет (дон Жуану). Сударь, пришел ваш отец.
Дон Жуан. Куда как хорошо! Только этого недоставало, чтобы довести меня до бешенства!
ЯВЛЕНИЕ VI
Дон Луис, Дон Жуан, Сганарель.
Дон Луис. Я вижу, что помешал вам и что вы не в восторге от моего прихода. По правде сказать, и вы и я странным образом досаждаем друг другу: я надоел вам своими посещениями, а мне надоело ваше беспутство. Увы, до чего же мы опрометчивы! Мы не доверяем небу заботы о наших нуждах, – нет, мы хотим быть умнее его и докучаем ему нашими бессмысленными желаниями и необдуманными просьбами. Я страстно желал иметь сына, я неустанно воссылал к небу жаркие мольбы, и вот теперь этот сын, которого оно, уступая моей настойчивости, мне послало, этот сын, кроме горя и муки, ничего мне не принес, а между тем я надеялся, что он будет мне отрадой и утешением. Какими же глазами я, по-вашему, могу смотреть на бесчисленное множество ваших недостойных поступков, всю мерзость которых трудно преуменьшите в глазах света, на эту нескончаемую цепь злых дел, которые, что ни час, вынуждают нас злоупотреблять добротою короля и уже свели на нет в его мнении все мои заслуги и все влияние моих друзей? Как низко вы пали! Неужели вы не краснеете оттого, что так мало достойны своего происхождения? Вправе ли вы, скажите мне, хоть сколько-нибудь гордиться им? Что вы сделали для того, чтобы оправдать звание дворянина? Или вы думаете, что достаточно имени и герба и что благородная кровь сама по себе уже возвышает нас, хотя бы мы поступали подло? Нет, нет, знатное происхождение без добродетели – ничто. Славе наших предков мы сопричастны лишь в той мере, в какой сами стремимся походить на них. Блеск их деяний, что озаряет и нас, налагает на нас обязанность воздавать им такую же честь, идти по их стопам и не изменять их добродетели, если мы хотим считаться их истинными потомками. То, что вы происходите от доблестных предков, ровно ничего не значит: предки отказываются признать в вас свою кровь, и все те славные деяния, что ими совершены, не дают вам никаких преимуществ; напротив, блеск их, падая на вас, выставляет вас в еще более неприглядном виде, слава их – это факел, при свете которого всем бросается в глаза ваше позорное поведение. Поймите, наконец, что дворянин, ведущий дурную жизнь, – это изверг естества, что добродетель – это первый признак благородства, что именам я придаю куда меньше значения, чем поступкам, и что сына какого-нибудь ключника, если он честный человек, я ставлю выше, чем сына короля, если он живет, как вы.
Дон Жуан. Сударь, если бы вы сели, вам было бы удобнее говорить.
Дон Луис. Нет, дерзкий, я не стану садиться, не стану больше говорить, – я вижу, что все мои слова не действуют на твою душу. Но знай, недостойный сын, что своими поступками ты довел отца до крайности и что я, раньше чем ты думаешь, сумею положить предел твоему распутству, упрежу гнев небесный и, покарав тебя, смою с себя позор – быть твоим отцом.
ЯВЛЕНИЕ VII
Дон Жуан (обращаясь к отцу, хотя тот уже вышел). Ах, да умирайте вы поскорее – это лучшее, что вы можете сделать! Каждому свой черед. Меня бесит, когда отцы живут так же долго, как сыновья. (Садится в кресло.)
Сганарель. Ах, сударь, вы не правы!
Дон Жуан (встает). Я не прав?
Сганарель (дрожа). Сударь…
