Итак, одним майским погожим днём Бяка сидел на освещённой солнцем Поляне Серебристых Мхов и терзал панаму Сяпы. Как известно, на зиму кыши впадают в спячку, а весной, соответственно, вытаивают. Этой весной по неизвестной причине панама вытаяла рядом с Бякой, а не со своим хозяином Сяпой и доставляла Большому Кышу массу неудобств. Очень трудно ходить по лесу, таская за собой огромную панаму. Мысль вернуть её Сяпе отчего-то не пришла Бяке в голову. Он тысячу раз пытался избавиться от этой надоеды, но не сумел: уничтожить панаму было совсем не просто. Её сплёл старик Ась, а Ась всё делал на совесть. Именно поэтому, как ни рвал Бяка панаму, как ни топтал её, всё было без толку.

Сегодня Большой Кыш решил закопать неистребимый головной убор на Поляне Серебристых Мхов. Нет панамы – не о чем беспокоиться. Но только он взялся за копалку, как вдали показался Сяпа собственной персоной. Большой Кыш едва успел сунуть панаму под камень. Как он мог забыть про строительство нового дома?! Его старый дом с романтическим названием «Моя Радость» был захвачен маленьким лохматым Енотом, и теперь Бяке попросту негде было жить. Строить новую хижинку одному трудновато. Вот Сяпа и вызвался ему помочь.

– Бяка, добрый день, вот и я, – ещё издали закричал Сяпа, усердно толкая перед собой одноколёсную тачку-катушку, сделанную им из жёлудя и выдолбленного берёзового капа.

– Добрый, – буркнул Бяка, заталкивая панаму глубже под камень.

– Я вижу, ты готов приступить к делу, – не заметив растерянности Бяки, с воодушевлением продолжал Сяпа. – Отлично! Предлагаю обсудить, где мы будем строить новый дом.

Сяпа подсел к Бяке на камень и по-деловому стал теребить уши. Ухочесание в трудные моменты жизни очень помогало ему думать.

– Хм! – нетерпеливо напомнил о себе Бяка.

– Похоже, ты не успел отыскать подходящее место для новой хижинки? – хитро подмигнул ему Сяпа. – А я присмотрел одно. На западном склоне. Там, у подножия холма, есть песчаный откос. На нём три кривые сосны: две маленькие, а одна большая, с крепкими корнями, удобными для строительства. Она чем-то напоминает твоё бывшее дерево. Корни во-о-от такие! – Сяпа раздвинул лапы и растопырил на них пальчики. – Под ними целый замок можно выстроить, не то что домик. И до ручья недалеко, и не сыро.

– Ммм? – уже заинтересованно поддержал разговор Бяка.

– А какие оттуда видны закаты! – расцвёл в улыбке Сяпа. – Ты любишь любоваться закатами? Конечно же любишь! Ась считает, что, когда кыш наблюдает за заходящим солнцем, он растёт. А ты вон какой огромный вымахал, значит, любишь. На закате солнце, как большое золотое яйцо, медленно катится по небу к горизонту. Кругом темнеет, лапы подкашиваются, глаза закрываются, и тянет в постель. А утром – бац! Опять солнышко на небе! Опять день, опять радость!

Чистоплотный Бяка задумчиво достал из-за уха зубочистку и обстоятельно обследовал свои зубы – не завалялось ли чего. Потом вынул из жилетки платок и высморкался.

Сяпа истолковал это по-своему:

– И не сомневайся. У тебя опять будет самый лучший дом. Он будет такой просторный и светлый, что тебе сразу захочется пригласить всех кышей в гости.

– Вот ещё! – сердито топнул лапой Большой Кыш. – Это вы вместе, а я один! Зачем мне другие? Я сам по себе!

– Ладно, Бяка. Один так один. Вот построим тебе новую «Мою Радость», а потом снова будешь один, хорошо? – Сяпа дружески похлопал Бяку по спине и встал. – Идём, здесь недалеко. Сначала прямо, а от домика братьев Хлюпы и Слюни налево. Пересечём хвощовый лужок, потом наверх по тропе. Дальше через брусничник, прямо к соснам. Там прошлым летом столько маслят было! С маслятами тебе не будет скучно. Ох и компанейские они ребята! Поговорить не поговорят, а выслушают обязательно. – Упёршись лапами, Сяпа сдвинул катушку с места и покатил вперёд. Бяка, подхватив копалку, послушно потопал вслед за ним.

Вскоре кыши были на месте. Расположение облюбованной Сяпой сосны было очень удачным. Через кроны соседних деревьев на неё попадало достаточно солнечного света, в лучах которого так и искрился смолой золотистокрасный шершавый ствол. Сосна плавно изгибалась у земли, а потом тянулась вверх, разветвляясь на множество медно-пурпурных веточек. Густая хвоя была длинная, иссиня-зелёная. Корни высоко выступали над землёй. Сяпа не удержался и от восхищения радостно ударил в ладоши.

– Ну… это… Строить давай! – оживился Бяка. Выбранное Сяпой место ему очень понравилось.

Рьяно взявшись за дело, кыши быстро насобирали груду подходящих камешков, привезли из рощи прутья и щепки. Сяпа сбегал к Асю за слюдой для окон – старик добывал её в секретном месте и щедро раздавал всякому, кто в ней нуждался. Бяка тем временем расчистил место и вырыл копалкой котлован под дом. Кыши бросили в него сухой дубовый листок – на счастье, и строительство началось.

К вечеру дом был готов. Оставалось только сложить очаг и отделать дом изнутри. Хижинка получилась замечательная. Новая «Моя Радость» весело поблескивала слюдяными окошками в последних лучах предзакатного солнышка.

– Ой, Бяка, этот домик получился лучше прежнего! – изумился Сяпа.

– Это не домик, – строго поправил его Бяка. – Это ДОМ! МОЙ ДОМ! Я назову его «Тёплое Местечко».

– Пусть будет дом, – согласился Сяпа. – Давай-ка посмотрим изнутри, как всё получилось. – Он шагнул в сторону двери, но Бяка загородил ему дорогу.

– Нет, – сказал Большой Кыш, нахмурившись. – Ты ко мне не ходи. Я опять сам по себе. Я опять кыш-одиночка.

– Да? – удивился Сяпа. – Вот так, сразу?

Бяка немного потоптался. Посопел. Затем, не глядя на Сяпу, вошёл в дом и крепко закрыл за собой дверь. Сяпа грустно покачал головой:

– Ах, Бяка, Бяка… Плохая примета – закрывать дверь своего дома перед носом друга, но я не в обиде. Я рад, что у тебя есть «Тёплое Местечко». Оно приютит тебя и в дождь, и в холод. Завтра ты построишь себе очаг. И на закате, греясь около огня, ты посмотришь в окно. И увидишь солнце, большое золотое яйцо, пропадающее за горизонтом. И тебе взгрустнётся. Тебе взгрустнётся оттого, что не с кем будет разделить твою радость и твоё благополучие.

Сяпа положил копалку в катушку и отправился домой. Когда он добрался до места, почти стемнело. Сяпа остановился на пороге своего домика и присел на крыльце. Он устал и проголодался, а сил не было даже для того, чтобы растопить очаг. Малыш взглянул на дом Бибо, стоявший на другом берегу ручья Шалуна. Из его трубы струился пахнущий смолистыми шишками и медовыми лепёшками дымок. Кыш повёл носом и вздохнул. Наверное, там, в хижинке друга, было уютно и тепло. Освещённое окошко призывно манило. Сяпа припрятал тачку и отправился через мост, на тот берег Шалуна, к Бибо. Он неуверенно постучал в дверь, которая тут же распахнулась.

– Сяпка, друг! Держу пари, ты ходил к Асю пофилософствовать, – радостно воскликнул Бибо, втаскивая Сяпу в хижинку.

Там было тепло и шумно. За столом сидели Тука, Хнусь и Дысь. Они оживлённо болтали, пили чай и делили носки, которые накануне принёс Ась (старик расчёсывал Сяпиного Сурка щепкой и из вычесанного подпушка вязал чудесные носки, шарфы и жилетки для всей кышьей компании).