Ты заметил, чем здесь живут люди? Они как кроты роют землю, и собирают каждый свое сокровище. Знаешь, чем здесь наказывают, не карцером — отбирают все, что ты накопал! И поверь мне, большего наказания для людей нет!

— Я не верю вам, мы же не варвары, мы же цивилизованные люди! Правительство не позволит! Надо сказать! Предупредить!

— Дорогой мой, правительство далеко, а потом спонсируют экспедицию, как ты знаешь, частные компании, а для них главное — выгода!

— Я не верю вам, — повторил упрямо я, — мы же люди!!!!!!!!

— Все, давай прекратим, на этом разговор, а ты внимательно смотри и слушай, присматривайся к себе и к другим. Но молчи! И не верь Вороиру! Скользкий гад!

Всю ночь я не мог уснуть. Ворочался с боку на бок. Нет, я не был наивным, знал, все наше общество взращивает в своих недрах мощную идеологию наживы, приобретения, владения. Но чтобы здесь, вот так! Бред! Все выше и выше поднимается голос разума — врачи, экологи, «Зеленые», да, в конце концов, наши ребята из лаборатории! Они же отказались воспроизводить данную им на изучение какую-то страшную бомбу! Стоп! Мы подписали открытое письмо с разъяснением своей позиции и отправили его в газеты за два месяца до пожара! В результате пожара лаборатория закрыта, тема передана другим людям! Неужели в этом причина моего пребывания тут? Бред! Я не имел никакого отношения к этому оружию, я не физик, я просто разделял мнения своих друзей. Правда, как мне с негодованием писали уже в тюрьму мои друзья, некоторые из подписавших письмо сотрудников, все-таки вернулись в тему, им обещали большие деньги. Кто это сказал: вкус наживы сильнее страха и совести? Неужели это правда? Я вспоминал наши разговоры и ночные посиделки в Институте, и не хотел верить, что это аксиома верна!

Утром после поверки, меня вызвал к себе Вороир. Это несколько удивило и насторожило. У нас на базе он имел статус директора Научной лаборатории. Я видел его мельком несколько раз в кафе, но представляться не стал. Во-первых, я прибыл сюда рядовым для охраны базы, то есть подчинялся коменданту. А во-вторых, никогда не любил начальства и предпочитал держаться от него в стороне. А в-третьих, только вчера он был, помянут к ночи, а на утро уже вызывает к себе!

Высокий, плотный, с прекрасной седой шевелюрой в маленькой изыскано обставленной комнате, он принял меня радушно, широко улыбаясь и глядя прямо в глаза:

— Ну, здравствуй, здравствуйте, коллега! Я все ждал, что вы сами придете ко мне. Да, не дождался! Ну, раз гора не идет к Магомету… Что же вы батенька, или брезгуете?

— Добрый день! Я тут не в качестве исследователя, вы же знаете! Простите, но привык держать субординацию.

— Мы не дома, батенька! Мы на чужой, агрессивной планете. И знаете ли, как скучно видеть одни и те же лица! Ну, не стойте, садитесь! Чай, кофе? У меня есть прекрасный коньяк!

— Спасибо, — я удобнее уселся на стул, — если, можно, кофе. Так вкусно пахнет.

— Пейте, голубчик, пейте! А я ведь следил за вами. Да, следил. Вы правы, мне сказали, что вы биолог. Но вы сидели в тюрьме… Статья тоже нехорошая такая! Вот и не спешил вас вызывать! Следил, не скрою! И вот, что скажу вам, вы мне понравились! Не знаю, что у вас там было на родине, но здесь вы проявили себя как настоящий ученый. Занялись своим делом, и какие цветы вырастили — удивляюсь и восхищаюсь. Только, батенька, они у вас белые! А сорта-то бордовые были!

— Откуда вы знаете про сорта? — насторожено спросил я.

— Так я же ящики принимал. Бирочки на них были! Бирочки, — он засмеялся. — И вот что скажу вам, пора вам, в Туле сходить!

— Зачем?

— Ну, какой вы скрытный! Ко мне комендант приходил, о вашей проблеме рассказал. Доложил, что мечтаете заняться изучением здешней флоры! Я только руками развел! Давно пора! Нехорошо, как-то получается, сколько база существует, а по-настоящему ни фауну, ни флору никто не изучал. Академия наук требует отчета, а эти военные ни одного, сколько-нибудь толкового ученого сюда не пускают — гниль скидывают, которая в земле роется, камешки самоцветные выуживает. А как вы думаете, для кого стараются? Ну, это неважно! Не будем опускаться до сплетен! Давайте дружить и работать на благо нашей родины!

— А зачем мне в город идти? Я могу хоть сейчас начать! Дайте мне разрешение на выход. Осмотрю окрестности, — расслабился я.

— Тут проблема маленькая. По договору мы не имеем права на раттерианской земле заниматься чем-либо без их ведома. Вот и сходите в город Туле`. Там есть так называемое у них Белое братство, ну, что-то вроде городской больницы. Там травники работают, знахари. У них и спросите. Они за травы, то есть за флору отвечают.

— А без этого никак нельзя?

— Никак! — он все улыбался, не сводя с меня глаз, — а вы что боитесь? Зря! Неужели не любопытно, как здесь люди живут? Вы же исследователь!

— А у других сотрудников базы я что-то любопытства не увидел! Вас это не удивляет?

— Нет! Не удивляет, я же говорил вам, военные нам всякое гнилье присылают, — он перестал улыбаться, его лицо приобрело легкую озабоченность, — Хотя не скрою, многие пробовали. Их завернули назад. Что-то не нравятся они раттерианцам.

— А вы думаете, я понравлюсь?

— Не знаю, не знаю! Вот и увидим. Сходите голубчик, сходите, прогуляйтесь. И за себя не бойтесь! Самое большое зло, что вы от них можете получить — это ваш вопрос останется без ответа. Не скрою, это будет очень обидно! Но у меня надежда, что вы сумеете найти с ними общий язык.

Дорога легкая, не заблудитесь. Выйдете за ворота, и идите все время по дороге мимо леса. Идите, никуда не сворачивая. Два холма пройдете и увидите город. Около ворот дружинники. Попросите их позвать кого-нибудь из Белого братства.

Только у меня к вам маленькая просьба, как вернетесь — сразу ко мне. Мало ли что! За дипломатию здесь отвечаю я. Так что, сами понимаете, ваша информация — моя сила! Выпили кофе? Ну, и в путь. Вот ваш пропуск, — и протянул мне пластиковую карту.

Когда я завернул за высокий холм, у меня перехватило дыхание. С одной стороны дороги был сказочный лес. Какая-то сила подхватила меня, и я свернул с дороги и углубился в чащу. Когда еще я выйду с базы. Мне надо было увидеть это чудо. Высоченные деревья, уходящие верхушками далеко в небо, низкая серебристо-зеленая трава, кустарники, отдаленно напоминающие кораллы ксенидии. Только более тонкие, почти бестелесные и развивающиеся под тихим ветром, цветы… Множество разноцветных цветов, то подобные магнолии и спрекелии, то повторяющие образ, но больших размеров, кальцеолярии — и обобщающим их качеством было наличие тонких развивающихся усов. Упав на колени, я рассматривал эти удивительные создания, и мне казалось, что они вздрагивают от моего прикосновения, и пытаются оттолкнуть мои пальцы.

— Ну, что вы, что вы, — бормотал умоляюще, — я не причиню вам вреда. Я только дотронусь до вас, только потрогаю…

Протянув руку к цветку, сходному по строению с перуанской лилией, только более ярко насыщенной и имеющей тонкие синие усики, тут же отдернул. Пять длинных тонких полосок появились на тыльной стороне ладони, что красноречиво говорило: «Не тяни ручонки, больно будет!» Приняв предупреждение к сведению, быстренько поднялся на ноги. Рука ныла, но настроение было прекрасное. Вокруг был мир фэнтези. И мое присутствие в нем было сродни просмотру художественного фильма в голографическом режиме. Я остановился, и стал всматриваться вглубь леса, ожидая, что вот сейчас появиться тонкая фигурка лесной богини в белом одеянии с венком на голове. И не сумев сдержать свои чувства, заорал: «Люди, я здесь! Люди, где вы?» В ответ тишина. И тогда я продолжил свой путь глубь леса, но, чтобы было легче идти, запел во весь голос, первое, что пришло в голову:

По долинам и по взгорьям

Шла дивизия вперед,

Чтобы с боем взять Приморье -

Белой армии оплот.

Наливалися знамена

Кумачом последних ран.