Я проглядела все таблички, но фамилию Пети не нашла.

Отложив журнальчик с бисексуалом Осиендой, взяла следующий. На обложке красовалась умопомрачительная светская дива в роскошном вечернем платье рюмочкой. Стало быть, в каждом из номеров в качестве гвоздя программы наличествовала статья о какой-нибудь сверхпопулярной звезде, а в дополнение прилагалась куча информационной мелочевки.

На этот раз, после интервью и биографии киноактрисы Малалы, имеющей "7,9!!!!" в сигнальном кружочке и несколько лозунгов вроде "Сердобольная Малала взяла на воспитание девятнадцать болонок!!!" или "Сколько стоит слеза Малалы????" или "Сердце Малалы открыто для любви!!!", шел внушительный блок с фотографиями ученых, получивших приглашение на прием. Вкладка напоминала атлас политиков, разве что номинанты на звание "Лица года" выглядели более раскованными и не зажатыми. Под каждым снимком, кроме имени, области науки и имеющихся достижений, стояли разные циферки, от единицы до трех. Наверное, это оценки за фотогеничность.

Пролистав журнал вдоль и поперек, я нашла на первой странице разъяснение: циферки являются предварительным рейтингом по шкале популярности, который не превышает десяти.

Теперь понятно, что означают числа возле фамилий и в сигнальных кружочках. Бедные ученые — очкарики и бородачи. Их рейтинги не идут ни в какое сравнение с рейтингами известных певцов и актеров. Впрочем, самих ученых вряд ли заботят низкие показатели популярности, чтобы хвататься за сердце и зарабатывать инфаркт.

Наконец, в следующем журнале, после статьи о модели Исе Купара (причем я так и не поняла, женщина это или мужчина) обнаружился блок с фотографиями спортсменов, удостоившихся чести посетить "Лица года". Чемпионов в разных видах спорта оказалось не так уж много: представители легкой и тяжелой атлетики, боевых искусств, плавания, хоккея, бильярда и даже шахмат и преферанса.

Среди спортсменов отыскалась фотография Пети в полный рост, сидящего на спинке лавочки. На его широкую спину был накинут свитер с рукавами, завязанными на груди узлом.

Я полюбовалась парнем. Аккуратный мальчик с приветливой улыбкой и рейтингом 4,1. Неплохо. Получше, чем рейтинги научных бородатиков.

В окончании журнальчика в таблицах со ставками отыскалась Петина фамилия. Да уж, не густо: всего две ставки в графе "Стиль/одежда" и нули в остальных шести графах.

Отложив в сторону журнальчик, я задумалась. От того, как Петя проявит себя на приеме, зависит, взлетит его рейтинг или опустится в минус. Соответственно, рейтинг парня рухнет, если я умудрюсь испортить впечатление о нас обоих. Все-таки, для чего нужны эти цифры? Надо поинтересоваться у Вивы.

Взяв следующий журнальчик с очередным красавцем на обложке, имеющим рейтинг "8,5!!!!" (а почему бы не написать статью о каком-нибудь спортсмене-легкоатлете вместо раскрашенных кукол кино и эстрады?), я лениво пролистала. Все, что мне нужно, уже нашлось.

Лучше бы я не брала журнал в руки, потому что в этом номере имелась обширная вкладка, посвященная тем, кто появится на приеме не по заслугам, а по праву рождения — детям богатых и известных людей. Об элитных детках рассказывалось объемистее, нежели о спортсменах или ученых. Теперь понятно, о ком упоминалось в силу необходимости, а о ком — из-за популярности.

Дочки знаменитостей выглядели все как одна киношными красавицами с рейтингами от четырех до шести, и чтобы унять раздражение, я придумала, что на ретушь каждой фотографии ушла уйма времени. Среди девушек не обнаружилось ни одного знакомого лица.

Зато среди богатеньких сыночков нашелся Макес собственной персоной, идентифицированный как Максим Звенигородцев. Парень красовался на фотографии, прислонившись спиной к приземистому серебристому автомобилю. Читателям предлагалось угадать, пожертвует ли пестроволосый тип раскрашенной шевелюрой ради предстоящего приема. Максим Звенигородцев имел рейтинг 6,3.

Я перевернула страничку, и взгляд упал на снимок… Мэла, шагавшего по дорожке, усыпанной осенними листьями. Темное на желтом смотрелось эффектно. По правому краю фотографии располагались пять… нет, шесть… овальчиков, и в каждом — лицо симпатичной девушки.

Рядом с фамилией Мэла стоял рейтинг 6,6. Наверное, это круто. И еще Мэл собирался пойти на прием с одной из девушек, чьи лица в овалах сияли счастливыми улыбками. Парню было из чего выбирать. По крайней мере, составители журнала предоставили ему и читателям такую возможность.

Я вгляделась в девичьи мордашки, насколько позволили мелкие изображения. Ни Изабелке, ни Эльзушке не посчастливилось затесаться среди претенденток. В наличии имелись четыре темноволосых девушки и две блондинки — Лилия, Маринелла, Августа, Дария, Светолина и Заздра.

Ну, и имечки! Я выбрала блондинку, у которой, как мне показалось, нос скашивался набок, и глаза разъезжались в разные стороны, с именем Заздра Рокитянская, и решила сделать ставку на нее. Конечно же, девушка на фотографии выглядела идеальной красавицей с длинной гривой роскошных волос. Просто мне хотелось думать, что у каждой из претенденток имеется какой-нибудь дефект во внешности. Потому что так спокойнее.

Захлопнув журнал, я швырнула в стопку просмотренных. Подумав, снова схватила и, стараясь не привлекать внимания, осторожно вырвала страничку с фотографией Мэла. Сосед по столу покосился, но промолчал. Бабетта Самуиловна, увлекшись тихим разговором с очкастым библиофилом, вообще ничего не заметила и не заподозрила наглого покушения на библиотечную собственность.

Сделав уйму загибов и сложив журнальную страничку до размеров раздувшегося спичечного коробка, я затолкала его в кармашек юбки. Зачем мои руки сотворили это? — ужаснулась содеянному. Мазохистка фигова.

Остальные журнальчики пролистывались абы как. Лица слились в нескончаемую карусель, равно как и ставки, восклицательные знаки и рейтинги.

Уморила меня светская жизнь. Пойду-ка домой. Полежу, в потолок погляжу.

И пошла. Монтеморт устроив голову на лапах, смотрел в одну точку. Плевать он хотел на вырванные из бульварной прессы странички и чихал на одинокую студентку, бредущую к выходу с расстроенным лицом. И ведь не хотела я убиваться, а само собой получилось.

Выкинуть его — из головы, из сердца, из жизни. Не знать его. Вычеркнуть одним росчерком пера.

Хотелось пострадать и пожалеть себя. А еще придумать, как потратить увеличившуюся наличность. При мысли о предстоящих покупках на душе просветлело. Все-таки для слабого пола походы по магазинам сродни наркотической зависимости, помогающей отвлечься от тягомотины беспросветных будней.

Не успела я составить список будущих приобретений, как прилетела неугомонная Аффа и, велев переобуться в учебные туфли, потащила на третий этаж к великой стилистке всех времен и народов.

— Почему грустишь? — спросила соседка после неудачных попыток растормошения.

— Жизнь задолбала.

Сегодняшний маскарадный костюм Вивы вызвал ноющую зубную боль. Короткую юбочку клеш и длинные пестрые гольфы-чулки выше колен дополнял растянутый линялый топик. Хорошо, что трагически насурьмленные брови сохранились в прежнем виде.

Глядя на девицу, я вообразила, что появлюсь на приеме, полосатая как зебра, или вся в черном, как вдова, и похвастаю перед премьер-министром: "Ах, какая у меня личная стилистка! Настоящее сокровище! Талант с ушами!", и Петю тут же наградят рейтингом минус десять за неотразимый наряд спутницы.

— Тренируешься? — училка политеса показала на туфли, и, дождавшись утвердительного кивка, заключила: — В пятницу перейдем на шпильки. Будем брать новую высоту.

Куда уж выше? — проворчала я про себя, но вслух возражать не стала.

Практическое занятие в точности повторило мучения предыдущих дней. Я расхаживала по комнате, Вива флегматично вещала, успевая следить за моей осанкой и походкой, а соседка протоколировала ценные указания.