— А если иллюзия развеется, когда её будут фотать с премьер-министром?

— Здесь гарантия. — Девица показала на болтающуюся этикетку. — Сто часов носки.

— Всего сто? — переспросила разочарованно соседка.

— А что ты хотела за штукарь? — зашипела Вива. — Учти, у меня лимит в полторы тысячи и ни висором больше. Когда гарантия кончится, она может щеголять в этой комбинации перед своим парнем.

Не верьте тому, кто скажет, что поход по магазинам — это отдых, расслабление и успокоение нервной системы. Какие только платья я не перемерила — до пола, до щиколоток, до колен и выше; с длинными монашескими рукавами и вообще без них; в классическом стиле и с национальными узорами малых народностей; с меховыми вставками и плетеными украшениями; однотонных расцветок и невообразимого смешения цветов.

Праздничное настроение давно испарилось, и я приготовилась смиренно купить любую модель, на которой сойдутся мнения моих спутниц, но проблема состояла в том, что их мнения не совпадали ни по одному вопросу. Куча перемеренных вещей росла, Лили терпеливо выуживала на свет божий новые образцы, а меня посетила мысль, что нужно поискать в другом магазинчике.

И тут взгляд случайно упал на оконную витрину. Там стоял женский манекен в платье, периодически обдуваемом вентилятором. Почему оно не попалось мне на глаза ни с улицы, ни во время бесконечных примерок?

Я подошла к окну. Вблизи платье оказалось насыщенного голубого цвета — той отчаянной небесной синевы, которая бывает ранней весной, когда также отчаянно хочется новизны в жизни, в эмоциях, в окружающих, когда надежды переполняют, выплескиваясь через край, а сердце замирает в предвкушении прекрасного, светлого и волнующего. У меня даже сердце забилось сильнее.

Треугольный вырез был оформлен темно-синим воротником из ткани, переливающейся узорными прожилками, как и поясок с манжетами на рукавах три четверти. Но больше всего меня поразила стайка крошечных темно-синих с переливами бабочек, порхающая по подолу каждый раз, когда воздух от вентилятора колыхал ткань. Перелетев, бабочки замирали до тех пор, пока новый порыв не срывал их, чтобы перебросить за пару секунд на другое место.

— Эвка, иди, померяй! — потрясла соседка очередным платьем.

— Хочу это, — показала я на витрину. — Это хочу.

— Это? — подошла Вива. — Простовато выглядит, хотя воротник интересный и манжеты тоже. Длина будет чуть выше колена, отрезное ниже талии, но по оригинальному лекалу.

— А как называются переливы?

— Муар. Что-то в нем есть, но бабочки… Какие-то они детские.

— Все равно хочу. Можно примерить? — обратилась я к Лили.

— Конечно, — кивнула она и сняла образец с манекена. — Гарантия на месяц порхания, затем бабочки станут статичными. Ткань не мнется и дышит. Также заложена гарантия двести часов от всех видов пятен и случайных зацепок. Время гарантий отсчитывается на ярлычке.

— Ого, — сказала моя стилистка со знанием дела.

В общем, сил нет, как понравилось мне платье. Если бы Лили сказала, что оно отложено для другой клиентки, я бы улилась горючими слезами и, чего доброго, закатила бы истерику.

Во время примерки перед зеркалом я крутилась то влево, то вправо, и бабочки крутились и садились на ткань, когда верчение прекращалось. Сзади платье застегивалось на замок-молнию, а треугольный вырез до середины спины сглаживал некоторую "школьность", придавая модели изюминку. Да мне всё платье казалось распрекрасной изюминкой.

— А что? — пожала плечами Аффа, соглашаясь с выбором. — Непосредственность и наивность в одном флаконе. Невинная девочка. Вполне. Как тебе, Вив?

— Невинная, но знающая, что и почему в этой жизни. Вырез сзади мне нравится. Пикантный. И длина приемлемая.

Если Вива согласилась, значит, её одобрение получено.

— Но фестоны я все-таки найду, — предупредила она соседку.

Какие фестоны? Не понимаю. А платье прелестное. Не хочу снимать его.

— Лили, мы берем. Сколько?

И я стала счастливой обладательницей платья, упакованного в темный чехол, за тысячу двести висоров. Ура, ура!

Оказалось, что выполнена всего лишь одна десятая часть дел.

— Вообще-то здесь неохотно позволяют рыться в товаре, поскольку сокращается срок гарантий по улучшениям, — сказала Вива, когда, распрощавшись с хозяйкой ателье, мы двинулись на поиски подходящей обуви. — Значит, ты чем-то зацепила Лили, если она открыла свои закрома.

В обувном магазинчике заправляла семейная пара, тоже выпускники нашего института, с которыми Вива была знакома накоротке. И опять я отдалась стилистке на откуп. Впрочем, на этот раз Аффа не стала спорить и перетягивать одеяло на себя.

— Туфли покупать нет резона. Куда ты потом с ними денешься? — рассуждала девица, перебирая выставленные образцы. — Возьмем сапоги на устойчивом каблуке, с терморегуляцией. Сможешь носить их зимой, весной, осенью и летом в определенных случаях.

— Летом?!

— Взгляни и примерь, — стилистка протянула голубенькие сапожки, изрезанные узорами не хуже кожаного развратного платья. Тонкие на ощупь, ни меха внутри, ни опушки — мгновенно продует и обморозит ноги.

— Вот и фестоны, — показала Вива язык соседке, подразумевая ажурные гребешки, вырезанные по краю голенищ.

— Околею в них напрочь, — сказала я нерешительно.

— Не околеешь. Ты в них в душ пойдешь и спать уляжешься, потому что понравятся. Каблук клиновидный, восемь сантиметров. Имеется гарантия десять тысяч часов на нестаптываемую набойку, — прочитала стилистка этикетку. — Верхний слой защищен от случайных царапин. Водонепроницаемость — в течение всего срока эксплуатации. Очень и очень неплохо. Примеряй.

Сапожки мне понравились. Они облепили ногу до колена, точно вторая кожа, но у меня остались сомнения в том, что обувь, рекомендованная Вивой, сможет удерживать тепло, слишком многочисленными были мелкие дырочки в узорчатом рисунке.

Я прогулялась по помещению.

— Удобная колодка? — поинтересовалась девица. — Вообще, хорошую обувь найти сложнее, чем подходящую шмотку. Берем?

Таким образом, к чехлу с платьем добавился пакет с коробкой, в которой лежали купленные сапожки с гарантией, а моя наличность сократилась еще на полторы тысячи.

Аффа блаженствовала. Но её блаженство едва не вылилось в неконтролируемый срыв, когда мы завернули в меховой магазинчик. Вот уж там она развернулась! Перемерила половину моделей, и то лишь потому, что вторая половина оказалась мужской.

Мне же выбрали светло-кремовую шубку с капюшоном на блестящих пуговках, чуть длиннее купленного платья.

— Мех кроличий, стриженый, но не крашеный, — объяснил с достоинством хозяин, тоже земляк по институту. — Считается неносским и морозонеустойчивым, однако данная модель улучшена по внешнему виду и прочностным характеристикам. Выдерживает температуру до минус двадцати градусов, гарантия полтора года, после чего происходит повышение на один градус морозостойкости в течение каждого последующего триместра.

Выслушав внимательно суть улучшений, Вива сказала, хмыкнув:

— Нас устраивает.

За солидную вещичку пришлось выложить денежки посолиднее — две тысячи восемьсот висоров.

— Это еще что, — сказала стилистка, когда мы вышли из мехового магазинчика. — За похожую модельку на Амбули тебя ободрали бы как липку. Не меньше тридцати тысяч запросили бы, верняк. Правда, у них улучшений побольше, гарантии подольше и торговые марки популярнее, но за потраченное бабло пришлось бы ходить до ста лет в этой шубе и передать внукам по наследству.

Распределив между собой пакеты с покупками, мы перебежали на другую сторону улицы, чтобы начать сокрушительное продвижение по галантереям.

— Смотри, — потянула меня Аффа. — Вон, впереди!

Из магазинчика неподалеку вышла спортивная блондинка в элегантной меховой курточке и сапожках-унтах, с уймой пакетов в каждой руке. Забросив покупки на заднее сиденье миниатюрной машины, женщина уселась за руль, и автомобиль отъехал.