Предсказание Бартимеуса, что голем наведет в городе шороху, оправдывалось чем дальше, тем больше. Они теперь шагали по главной улице Саутуорка, вдоль которой тянулись лотки, витрины торговцев тканями и прочие мелкие торговые заведения. Завидев голема, простолюдины с воплями разбегались во все стороны, впадая в грубую, животную панику. Люди прятались в подъездах и магазинах, выламывали двери и били окна в своем стремлении спастись; кое-кто забрался на фонарные столбы; некоторые люди похудощавее нырнули в канализационные люки. Натаниэль хихикал себе под нос. Во всем этом хаосе была и своя хорошая сторона. Простолюдинам только пойдет на пользу встряхнуться, избавиться от своего благодушия. Пусть видят, от каких опасностей оберегает их правительство, пусть осознают, что им со всех сторон угрожает враждебная магия. В будущем это заставит их дважды подумать, прежде чем прислушиваться к таким фанатикам, как Сопротивление.

Над крышами появилось множество красных шаров. Они безмолвно зависли над улицей, следя за ними. Натаниэль напустил на себя серьезный вид и стал взирать на опрокинутые ларьки и перепуганные лица с тем, что ему казалось аристократическим состраданием.

– Твои приятели наблюдают за нами, – заметил джинн. – Как ты думаешь, они довольны?

– Скорее завидуют.

К тому времени, как они миновали Ламбетский вокзал и повернули на запад, очертания голема сделались заметно более неправильными, а его походка – более неровной. Крупный кусок глины, возможно палец, оторвался от него и плюхнулся на мостовую.

Впереди показался Вестминстерский мост. Теперь уже почти не оставалось сомнений, что они направляются к Уайтхоллу. Натаниэль мысленно готовился к предстоящему поединку. Это будет один из довольно крупных волшебников – в этом Натаниэль не сомневался, – тот самый, кто пронюхал о его поездке в Прагу и отправил вслед за ним наемного убийцу. Но кроме этого, ничего угадать заранее было нельзя. Не важно, скоро он все узнает.

Посох Глэдстоуна удобно лежал в ладони. Натаниэль тяжело опирался на него, потому что бок все еще болел. Он поглядывал на посох почти с нежностью. Вот вам, Дюваль и остальные! Мейкпис будет очень доволен тем, как все обернулось.

Натаниэль внезапно нахмурился. И что же теперь будет с посохом? По всей вероятности, его поместят в одну из государственных сокровищниц, пока он кому-нибудь не понадобится. Но кто из них способен совладать с посохом кто, кроме самого Натаниэля? Сегодня, с помощью одних только импровизированных заклинаний, он почти сумел воспользоваться им с первого же раза! Он легко овладеет им, если только ему дадут такую возможность. А тогда…

Натаниэль вздохнул. Жалко все-таки, что нельзя оставить посох себе.

Ну ничего, когда он снова войдет в милость у Деверокса, все будет возможно. Главное – терпение. Надо только выждать время.

Наконец они свернули на короткий подъем между двумя сторожевыми башнями из стекла и бетона, ведущий на сам Вестминстерский мост. За мостом возвышалось здание парламента. Темза искрилась в лучах утреннего солнца. Маленькие лодочки скользили по течению. Несколько туристов, завидев полуразвалившегося голема, перемахнули через перила и плюхнулись в воду.

Голем шагал вперед. Плечи его совсем поникли, руки и ноги превратились в бесформенные обрубки, от которых на ходу отваливались изрядные куски глины. Его походка стала теперь совсем неуверенной, ноги заплетались на каждом шагу. Словно сознавая, что у него осталось мало времени, голем побрел быстрее, и Натаниэлю с джинном пришлось догонять его трусцой.

С тех пор как они вышли на мост, машин навстречу почти не попадалось, и вскоре Натаниэль увидел, почему. Поперек моста небольшой и изрядно нервничающий отряд ночной полиции воздвиг заграждение. Заграждение состояло из бетонных блоков, колючей проволоки и большого количества кружащих в воздухе свирепых бесов второго плана, в шипах и с акульими зубами. Завидев приближающегося голема, бесы попрятали зубы и шипы и с пронзительными воплями разлетелись кто куда. Лейтенант полиции медленно выступил вперед, в то время как его люди неуверенно выглядывали из-за бетонных блоков.

– Стоять! – рявкнул лейтенант. – Вы вступаете на территорию, охраняемую правительством. Бесконтрольное применение магии строго запрещается под угрозой немедленной и суровой кары…

Тут он испуганно вякнул, как щенок, и отскочил в сторону с пути голема. Голем поднял руку, смел крайний из бетонных блоков в Темзу и прошел сквозь проволочное заграждение, оставив на разорванной проволоке множество мелких кусочков глины. Натаниэль и Бартимеус пробежали сквозь заграждение следом за ним, весело подмигнув отшатнувшимся охранникам.

Они миновали мост и башни Вестминстера и вышли к лужайке. Многочисленная толпа мелких волшебников – бледных бюрократов из министерств и ведомств, расположенных вдоль Уайтхолла, – услышала шум и высыпала на улицу, щурясь от яркого солнца. Они в благоговейном ужасе выстроились вдоль мостовой. Ковыляющий гигант, теперь изрядно поусохший, помедлил на углу Уайтхолла и свернул налево, в сторону Вестминстер-Холла. Кое-кто окликнул Натаниэля, когда тот проходил мимо. Натаниэль царственно помахал рукой.

– Вот что терроризировало город! – объявил он. – Я возвращаю это его хозяину!

Его ответ вызвал большой интерес. Волшебники потянулись за Натаниэлем, сперва поодиночке, по двое, а потом и вся толпа хлынула следом, держась, однако, на почтительном расстоянии.

Парадный вход Вестминстер-Холла стоял нараспашку: привратники сбежали, едва завидев приближающегося монстра и валящую следом толпу. Голем протиснулся внутрь, слегка пригнувшись под аркой. К тому моменту его голова почти утратила форму – истаяла, как свеча поутру. Рот совсем слился с торсом, резной овальный глаз перекосился и висел где-то посередине лица.

Натаниэль с джинном вошли в вестибюль. В пентаклях на полу угрожающе материализовались двое афритов, желтокожих, с сиреневыми гребнями. Увидев голема, они гулко сглотнули.

– Ага, на вашем месте я бы не вмешивался, – посоветовал им джинн, проходя мимо. – Только понапрасну покалечитесь. Но вы все-таки посматривайте – за нами по пятам идет полгорода.

Великий момент был близок. Сердце у Натаниэля отчаянно колотилось. Он уже видел, куда они направляются: голем шагал по коридорам, ведущим к залу приемов, куда допускали только избранных волшебников. При мысли о том, что отсюда следует, голова у Натаниэля шла кругом.

Из бокового коридора навстречу им выступил человек – хрупкая фигурка, серая форма, ярко-зеленые, встревоженные глаза.

– Мэндрейк, идиот! Что вы делаете? Натаниэль вежливо улыбнулся:

– С добрым утром, госпожа Фаррар! Вы, похоже, крайне взволнованы.

Девушка закусила губу.

– Члены Совета почти не спали всю ночь. Сейчас они снова собрались и следят за событиями через шары. И что же они видят? В Лондоне царит хаос! В Саутуорке – ад кромешный: бунты, демонстрации, массовое уничтожение собственности!

– Ну, я уверен, что ваша досточтимая полиция со всем этим успешно справится. Кроме того, я просто делаю то, что мне… поручили сегодня ночью. Вот посох, – Натаниэль помахал посохом, – а помимо этого, я возвращаю кое-какое имущество его законному владельцу, кто бы это ни был. Ой-ой-ой! Должно быть, она была очень ценная?

Шагающий впереди голем очутился в более тесном, чем другие, коридоре и мимоходом смахнул на пол вазу китайского фарфора.

– Вас арестуют… Мистер Деверокс…

– Будет очень рад узнать, кто же среди нас изменник. Как и все эти люди, что идут за мной.

Натаниэлю не было нужды оборачиваться – рев толпы сделался оглушителен.

– А теперь, если вам угодно будет присоединиться к нам…

Впереди показались двустворчатые двери. Голем, теперь немногим более чем бесформенный столб глины, спотыкаясь и пошатываясь, проломился сквозь них. Натаниэль, Бартимеус и Джейн Фаррар, а за ними и первые ряды зевак вошли следом.

Министры британского правительства все как один встали со своих мест. На столе перед ними лежали останки роскошного завтрака, однако тарелки и бокалы были отодвинуты в сторону, и в центре стола висели изображения, поступающие от нескольких следящих шаров. В одном из них Натаниэль узнал вид главной улицы Саутуорка с высоты птичьего полета: среди опрокинутых лотков и разбросанных товаров беспокойно кишела толпа; другой показывал толпу на Вестминстерской лужайке, третий – тот самый зал, куда они вошли.