— Спенглвэй здесь, вместе с вами.

— Рун Фадер Синий, и Хоэнгер, и Черный Джеха Рамс — все здесь.

Высокий холодный голос произнес:

— Эйа Ненайо здесь.

— А Иммир?

— Я с тобой до конца.

— Иммир, ты такой же, как и все. Теперь необходимо выработать план. Джеха Рамс, твое слово.

Зазвучал голос Джеха Рамса, черного паладина:

— Я более чем серьезен. Вы узнали его?

Иммир (взволнованно):

— Он назвал себя Клидхо с фермы Данделион.

Джеха Рамс:

— Он Страдалец.

Пауза в несколько секунд.

Иммир (тихо):

— Мы в отчаянном положении.

Рун Фадер:

— Такое случалось с нами и раньше. Вспомните путь в Илкад! Было достаточно припугнуть Железного Гиганта, чтобы мы прорвались.

Спенглвэй:

— Я вспоминаю засаду в Старом Городе Массилии. Ужасный час!

Иммир:

— Братья, не будем отвлекаться! Сконцентрируем все наши цели только на этом моменте.

Джеха Рамс:

— Страдалец похож на злорадное животное. Может быть, предложим ему богатство?

Иммир:

— Я открою ему даже сокровища. Он сможет владеть Сибарисом.

Мьюнесе:

— Это не соблазнит Страдальца.

Лорис Хоэнгер:

— Предложим ему девушек, каждая из которых прекраснее предыдущей. Пусть они оденут прозрачные одежды, пусть неотрывно смотрят на него, как бы спрашивая: «Кто этот мармел? Кто этот полубог?»

Иммир (грустно смеясь).

— Добрый Хоэнгер, ты верен себе! Но я подозреваю, что ты бросил бы своих братьев-паладинов, чтобы принять участие в таком параде.

Мьюнесе:

— И этим не сломить Страдальца.

Спенглвэй:

— Богатство, красота — что же осталось?

Рун Фадер:

— Если бы мы только владели Чашей Валкирии и вечной молодостью!

Иммир (невнятно):

— Сложности, сложности. Мне кажется, что мы — жертвы заговора.

Рун Фадер:

— Тихо все! Кто-то стоит за дверью.

Клидхо проговорил шепотом:

— Он еще не совсем проснулся, разговаривает, как будто во сне...

Он открыл дверь.

— Войдем.

Только половина комнаты была голой и тусклой: другая ее часть была задумана и сделана в подражание поляне в джунглях. Свет падал вниз через сотни отверстий, напоминающих листву.

На сучках висели цветы и стручки спор. Узкая речка устремлялась сквозь скалы, образуя маленькую заводь. Позади бассейна в кресле сидел Говард Алан Трисонг, почти обнаженный, если не считать короткой набедренной повязки. Его руки опирались на подлокотники кресла, ноги покоились на торфяной подушке. Голова была обрита наголо. Напротив него, на маленьком островке в заводи стоял мармел Нимфотиса. В кустах вокруг шевелились маленькие Астинги с мордами, испещренными красными и синими хрящами, хохолками, похожими на маленькие черные шляпки, с блестящими черными шкурками. Присутствие Говарда Трисонга волновало их.

Разговор в комнате прекратился, глаза Говарда смотрели из-под опущенных век: его дыхание было спокойным.

Клидхо обратился к Герсену и Элис:

— Первоначально это была клетка для маленьких астничей. Они еще называются «игрушечными мандаринами» — это очень опасные маленькие существа. Не подходите слишком близко — там почти невидимая паутина, которая сильно жалится. Это прекрасное место для Говарда.

— Вы мармелизировали его ноги!

— Совершенно верно. Теперь он неподвижен, и его удел — смотреть на Нимфотиса, которого он убил. Таково его наказание. Так что какое бы вы ему ни уготовили наказание, я не стану возражать. Это ваше право.

Герсен спросил:

— Как долго он останется жив в таком состоянии?

Клидхо покачал головой.

— Это трудно предполагать. Организм его функционирует, но он совершенно неподвижен. Под его волосами, между прочим, была металлическая сетка. Но под ней не было ни имплантантов, ни скрытого оружия.

Глаза Трисонга были открыты. Он смотрел вниз, на свои ноги, двигал руками, пробовал холодную ткань, которая теперь составляла оболочку его бедер.

Клидхо сказал:

— Говард Алан Трисонг! Мы пришли к тебе от всех твоих бесчисленных жертв, и воздаем тебе теперь должное.

Тути закричала резким контральто:

— Вот он, наш сын . Нимфотис, а вот сидишь ты, Говард Хардоа, его убийца. Посмотри на свое дьявольское дело.

Говард Трисонг заговорил спокойным голосом:

— На меня велась хорошая и профессиональная охота. Кто же эти двое? Элис Рок? Как она оказалась здесь, среди этих фанатиков?

— Я — одна из них. Ты помнишь, как я просила тебя спасти жизнь моему отцу? И это тогда, когда ты уже убил его!

— Моя дорогая Элис, когда кто-то связывает себя с политикой, то может иной раз не обратить внимание на мелкие детали. Смерть твоего отца, а также твои услуги были частью большого плана. Ну, а вы, сэр? Вы мне определенно какого-то напоминаете.

— Так и должно быть. Ты встречался со мной несколько раз. Точнее, два раза: в Боймонте и в Глэдбитуке, где я имел удовольствие стрелять в тебя, к сожалению не очень эффективно. Одновременно с этим ты знаешь меня, как Генри Лукаса из «Экстанта». Это я придумал, как заманить тебя сюда с помощью твоей «Книги Снов». Но разреши мне напомнить тебе еще более ранний эпизод. Ты помнишь рейд на Маунт-Плизант?

— Да, такой эпизод был в моей биографии. Это было превосходное приключение.

— Я увидел тебя тогда впервые, и после этого вся жизнь моя была посвящена тому, чтобы организовать сегодняшнюю встречу.

— В самом деле? Ты фанатик!

— Всю жизнь ты сам занимался тем, что создавал таких фанатиков. Это благодаря тебе мы собрались здесь.

Говард Трисонг небрежно взмахнул рукой:

— Итак, теперь я в твоей власти. Как ты намерен со мной поступить?

Герсен кисло улыбнулся:

— Что же большее я могу с тобой сделать?

— Да, это пытка — находиться в таком состоянии. Но ведь ты можешь получить удовольствие, убив меня.

— Я уничтожил тебя, как человека. Этого достаточно.

Голова Говарда Алана Трисонга поникла.

— Моя жизнь проходит по предначертанному пути. Я хотел быть первым императором Вселенной, управлять всеми людьми. И почти добился этого, но теперь я устал. Я не могу двигаться, зачем же мне жить? Оставьте меня, я хочу побыть один.

Герсен повернулся и, взяв Элис за руку, вышел из комнаты. Клидхо последовал за ними. Дверь закрылась. Почти сразу же донесся разговор:

Иммир:

— Теперь все ясно. Страдалец поступил ужасно. О, мои паладины! Что теперь? Что скажешь ты, Джеха Рамс?

Рамс:

— Время наступило.

Иммир:

— Так значит? А ты, Зеленый Мьюнесе, почему ты отворачиваешься?

Мьюнесе:

— Есть еще много дорог, по которым нужно пройти, и много мест, где я мог бы остановиться.

Иммир:

— Почему вы избегаете смотреть на меня? Разве мы не братья, не паладины? Джеха Рамс, придумай что-нибудь, чтобы эти ноги мармела могли двигаться.

Спенглвэй:

— Иммир, я прощаюсь с тобой.

Рамс:

— Прощай, Иммир, время наступило.

Иммир:

— Лорис Хоэнгер, ты тоже покидаешь меня?

Хоэнгер:

— Я должен идти к новым приключениям и новым битвам.

Иммир:

— А добрый Синий Фадер, как ты? А ты Эйа Ненайо?

Ненайо:

— Я сделаю наилучшее для тебя. Паладины, отвернитесь! Осталось еще одно дело. Прощай, благородный Иммир! А сейчас...

Четверо в коридоре услышали глухой удар и всплеск. Клидхо побежал к двери и отворил ее.

Огромное кресло опрокинулось: Говард Трисонг лежал в неестественной позе, лицом в бассейне.

Клидхо повернулся, его ноздри раздувались, глаза блестели. Руки энергично жестикулировали.

— Кресло было намертво закреплено! Он не мог перевернуть его один!

Герсен отвернулся.

— Того, что случилось, для меня достаточно. — Он взял Элис за руку. — Пойдем отсюда.

«Фэнтомик Флайтлернинг» несся в пространстве.

В кают-компании Элис взяла «Книгу Снов», потом отбросила ее в сторону.