— Вот почему у тебя был минивэн, — прерываю я ее, вспомнив, что она рассказывала мне о нем несколько недель назад.

Кейти кивает и улыбается, радуясь, что я не забыл об этом.

— Да, Олд Блю был оборудован для инвалидов. — Она делает глубокий вдох и продолжает. — Когда мне было восемнадцать, за несколько недель до окончания школы, умерла мама.

Мое сердце разрывается на части, от осознания того, что жизнь бедной девочки была совсем непростой.

— Мне жаль, — все, что я могу сказать.

— Да. — Кейти выглядит задумчивой. — Жизнь всегда была нелегкой для Джэнис Седжвик. Мне нравится думать, что сейчас она в лучшем месте. Что она наконец-то счастлива. Так что все в порядке.

— Где ты жила после смерти матери? Ты говорила, что отца не было рядом.

— В первые месяцы после ее смерти на меня навалилась куча дерьма. После того, как пыль улеглась, я все продала и мы с Грейси сняли жилье у бывшего садовника матери. Ничего особенного, но это место было нашим. Грейси оно нравилось. Это было лучшее время в моей жизни. Мы снимали его до самой ее смерти.

Я откидываюсь на сиденье и просто смотрю на Кейти. Обычно мы почему-то думаем, что знаем людей окружающих нас. Знаем, какие они глубоко внутри. Но то, что я только что услышал, до крайности поразило меня. Женщина, сидящая рядом со мной в самолете — самое непредсказуемое существо, которое я встречал на своем жизненном пути.

— Как ты справлялась все эти годы?

— Обыкновенно. Она была моей сестрой, и я любила ее. Хорошо это или плохо, но я — все, что у нее было.

Именно такого ответа я от нее и ожидал.

— А кто заботился о тебе?

Кейте улыбается, и у нее загораются глаза.

— Гас. Он всегда был моим лучшим другом, живя по соседству. Его мама, Одри, тоже замечательная. Она была и до сих пор остается матерью и для меня с Грейси.

— Он любит тебя. Я думал, что этот парень кастрирует меня прямо по телефону в пятницу вечером. Это было жестко. Никогда не встречал подобных отношений, как у вас с Гасом. Два настолько близких человека и не пара. Мне все еще трудно это осознать.

Она пожимает плечами.

— Не усердствуй слишком сильно. У нас немного странные отношения. Мама Гаса клянется, что у нее родились близнецы и нас просто разделили при рождении, несмотря на то, что он на несколько лет старше. Она взяла одного ребенка к себе домой, а второй просто переехал по соседству несколько лет спустя.

— Могу себе это представить. — Я пытаюсь понять и принять их дружбу, но так тяжело не ревновать ее к Гасу. Я хочу быть той историей, что связывает их. Я хочу знать о ней все. Я хочу быть тем человеком, с которым она делится всем. Я хочу заботиться о ней. Я хочу ее.

Кейти останавливает машину возле моего дома.

— Спасибо за то, что поехала со мной, Кейти, — говорю я, не желая, чтобы она уезжала.

Она отстегивает ремень безопасности и наклоняется, чтобы обнять меня.

— Спасибо, что взял меня с собой, Келлер. Я знаю, тебе было сложно решиться на то, чтобы разделить эту часть своей жизни со мной.

— Только не с тобой, Кейти. Ты придаешь мне мужество, о котором я и не подозревал.

— Я ничего не делала. Оно было в тебе самом, нужно было только найти его, — шепотом поправляет она меня.

Слегка откидываюсь на спинку сиденья, зная, что не могу уйти, не сделав то, о чем мечтал с нашей первой встречи. Я встречаюсь с ней взглядом и обхватываю ее лицо ладонью. Она такая мягкая и так хорошо пахнет. Ее волнистые волосы растрепаны, как всегда, она выглядит чертовски сексуально. Кейти не сопротивляется, поэтому я медленно наклоняюсь и задерживаю дыханье. Когда наши губы встречаются, все мысли и переживания оставляют меня. Все исчезает, кроме нее. Она — все, что я чувствую, слышу, вижу и пробую на вкус. Ее нежные губы двигаются в унисон с моими, а когда она слегка приоткрывает их и наши языки сплетаются в одно целое, мое тело пробирает дрожь. Руки Кейти скользят вверх по моим и она обнимает меня за шею. Ощущения от ее прикосновений вызывают у меня тихий стон. Я не могу контролировать его. Ее касания, вкус — это слишком для меня. Она, должно быть, тоже это чувствует, потому что отодвигается от меня. Я открываю глаза и замечаю, что ее зрачки потемнели, полностью перекрыв характерную для них зелень.

— Пошли ко мне, — говорю я.

— Мне нужно идти, — одновременно со мной восклицает Кейти.

Она тяжело дышит, потому что тоже чувствует это. Она хочет этого.

— Почему ты уходишь?

Кейти смотрит вдаль.

— Потому что я должна.

— Что случилось с той девушкой, которая поучала меня жить настоящим? Потому что, Кейти, я никогда не жил настоящим больше, чем именно сейчас, с тобой.

Она кладет обе руки на руль, все еще не решаясь посмотреть на меня. Кейти сглатывает ком в горле, и я начинаю бояться, что она так ничего и не скажет, когда до меня доносится ее шепот.

— Это совсем другое.

— Почему? Пожалуйста, останься, — упрашиваю я ее.

Она несколько раз моргает.

— Есть вещи, которые ты не знаешь обо мне. В конце концов, я только причиню тебе боль, а для этого ты мне слишком дорог.

Я потерян, смущен и зол одновременно.

— Что? Посмотри мне в глаза и скажи, что ничего не испытываешь ко мне. Потому что этот поцелуй — самое восхитительное, что случалось в моей гребаной жизни. Я знаю, что ты тоже это почувствовала. Ты, черт возьми, тоже почувствовала это.

Она смотрит на меня блестящими от слез глазами.

— Так и есть. Именно поэтому я должна уйти.

— Это не имеет никакого чертова смысла, — вскидывая руки в воздух, говорю я.

— Я знаю, Келлер. Мне пора.

Резко открыв дверь, я выхожу из машины и хлопаю дверью, перед тем как открыть багажник и схватить свою сумку. Мне стоило бы спокойно уйти, но я слишком зол.

— Это все фигня и ты сама знаешь это. Не знаю, что с тобой происходит, но ничего из того, что ты могла бы сказать, не изменит моих чувств к тебе. Я так долго никому не открывал свое сердце. Если бы ты сказала, что я тебе не интересен, то не было бы проблем. Да, мне было бы больно, но я бы ушел, зализал свои раны и продолжал жить как раньше. Но ты... ты даже не хочешь попробовать, и это меня злит. — Не знаю, в чем ее проблема, может в доверии или она не хочет никаких обязательств. Как бы то ни было, мне не нравится, что Кейти отрицает саму себя. Потому что именно это она и делает. — Я не знаю как ты, но эта связь между нами, это притяжение не возникает каждый день. Я столько лет не чувствовал ничего подобного. И даже не думал, что когда-нибудь почувствую снова. Мне страшно? Черт, да. Могу ли я предвидеть будущее? Нет. Просто знай, что я никогда, никогда не причиню тебе боль. В этом я уверен на все сто процентов. Так что все в твоих руках, Кейти. Ты должна начать доверять хоть кому-то.

Я не жду от нее ответа, потому что знаю, что не получу его. Я просто захлопываю багажник и, не оглядываясь, иду в свою квартиру.

Кейт

На двери лекционного зала по психологии висит записка, что занятия отменяются из-за того, что профессор подхватил желудочный грипп. Моей первой мыслью было "Йес!", но веселье быстро сменилось чувством вины, потому что не хорошо радоваться за счет того, кто страдает от расстройства желудка.

"Господи, спасибо тебе за маленький, но такой необходимый подарок. Мне жаль, что профессор Гаррик не встает с туалета, но это позволит Кейт хоть немного выспаться. Я твоя должница".

Никогда еще не гуляла по кампусу в это время дня. Гораздо спокойнее, чем обычно. Расслабляет. Подойдя к общежитию, замечаю, что кто-то стоит возле машины Клея. И это не он. Подхожу поближе, чтобы рассмотреть происходящее и при этом не быть замеченной.

Но сделав это, сразу же жалею и не потому, что не хочу находиться здесь, а потому что придурки очень, очень сильно бесят меня.

Клейтон зажат между водительской дверью и крепко прижимает к груди свою сумку. Широкоплечий парень в сером худи склоняется над ним и покачивает головой из стороны в сторону. Это не похоже на дружескую беседу. Его руки сжаты в кулаки, а поза выглядит угрожающей. Это не есть хорошо.