— Что? — бормочу я, устремляя взгляд вперед, на витрину магазина напротив нас.

Я замечаю платье Анны.

Дважды моргаю. Но ничего не меняется: это, несомненно, ее платье. Простое и белое. Красивое. Я двигаюсь к нему, и в торговом центре внезапно воцаряется тишина. Что же я вижу? Не просто платье, похожее на ее. Это именно ее платье. Я знал это еще до того, как нога манекена сходит с пьедестала.

На пластмассовых ногах она движется как-то слишком прерывисто. Ее волосы свисают вдоль плеч, безвольные и болтающиеся, словно синтетический парик. Я не всматриваюсь в ее лицо. Даже когда мои пальцы прикасаются к стеклу витрины, там, где находится ее сгиб ноги-манекена, она шуршит белой тканью.

— Кас!

Я поворачиваюсь, и враз хлынувшие звуки торгового центра бьют по моим барабанным перепонкам, словно кто-то с силой хлопает дверью. Томас с Кармел стоят по обе стороны от меня, с заинтересованностью всматриваясь в мое лицо. В голове туманно, словно я только что проснулся. Когда я перевожу взгляд на стекло, манекен стоит там, где ему и место, установленный в определенную позу и одетый в белое платье, которое полностью отличается от наряда Анны.

Я оглядываюсь назад на Аманду, Дерека и остальных. Они выглядят так, словно страдают психическим расстройством, впрочем, так же, как сейчас и Томас вместе с Кармел. Но уже завтра они будут истерически смеяться и рассказывать о том, что все знают. Я неловко отвожу пальцы от витрины. Я не могу обвинять их в том, чему они стали свидетелями.

— С тобой все в порядке? — спрашивает Кармел. — Что случилось?

— Ничего, — отвечаю я. — Мне показалось, я что-то видел. Наверное, просто померещилось.

Она опускает глаза и живо смотрит влево и вправо.

— Ты кричал.

Я смотрю на кивающего Томаса, подтверждающего слова Кармел.

— Думаю, получилось чуть громче, чем следовало. К тому же акустика здесь отстойная. Вы даже себя толком не можете услышать.

Я замечаю, как они переглядываются между собой, поэтому больше не пытаюсь их переубедить. Впрочем, получится ли у меня? Они видели в витрине белое платье, поэтому, скорее всего, уже догадались, к чему я клонил. Они уже знают о том, что я видел.

На следующий день после того, как у меня случился нервный срыв в торговом центре, я сижу под деревом школьного двора и разговариваю по сотовому с Гидеоном. Здесь, на непокрытой тенью земле, расположилось много школьников, дрыхнувших на ранней весенней лужайке, сложив головы на рюкзаки, либо же на колени своих друзей. Иногда они посматривают на меня, о чем-то шепчутся, а затем все разом заходятся смехом. Мне приходит в голову, что у меня все чаще входит в привычку смывать все грани между своей работой и внешним миром. Возможно, стоит подумать о том, чтобы не возвращаться сюда в следующем году.

— Тесей, у тебя все в порядке? Голос у тебя какой-то рассеянный.

Я улыбаюсь.

— Ты говоришь прямо как моя мать.

— Прости, что?

— Извини, — я колеблюсь, хотя не стоит этого делать. Он же все-таки первый, кому я позвонил ии именно для того, чтобы поговорить о случившемся. Я всего лишь хочу еще раз убедиться, что Анна ушла и больше не вернется. Поэтому пусть подтвердит мои доводы один надежный источник из Великобритании.

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы мертвый возвращался назад в наш мир? — в конце концов, спрашиваю я.

Гидеон должным образом задумывается.

— Никогда, — отвечает он. — Это просто невозможно. Но, во всяком случае, нельзя откидывать теорию вероятности.

Я жмурюсь. С каких это пор мы стали допускать немыслимое?

— Но если я вытащил их из одной плоскости и поместил в другую, используя атаме, смог бы я таким образом вернуть их сюда, назад?

На этот раз он задумывается чуть дольше, скорее всего, не принимая мои слова всерьез. Если бы было наоборот, я бы услышал, как он переставляет лестницу или перелистывает, шурша пальцами, страницы книг. — Ну же, я имею в виду, что ничего такого не выдумал. Возможно, я это делал раз, два или три, но…

— Боюсь, что это больше похоже на число пи, — он глубоко вдыхает. — Я догадываюсь, что ты имеешь в виду, но это просто невозможно. Мы не могли ее таким образом вернуть назад.

Я сжимаю глаза.

— А если она действительно вернулась?

Когда он спрашивает, в его голосе слышится беспокойство:

— Что ты имеешь в виду?

Своим смехом я надеюсь разрядить накаленную обстановку, поэтому растягиваю рот в улыбке.

— Точно не знаю. Я же не для того позвонил, чтобы шокировать тебя. Я просто…считаю, я просто немного думаю о ней.

Он вздыхает.

— И никто тебе не запрещает этого. Она была удивительной. Но сейчас она там, где ей и следует находиться. Послушай меня, Тесей, — говорит он, и я почти ощущаю, как он сжимает мои плечи, — попытайся смириться и отпустить ее.

— Знаю, — так и поступлю. Часть меня желает рассказать ему о том, как мое атаме ощутило вибрацию, что я почувствовал, когда увидел ее. Но он прав, и расскажи ему об этом, в его глазах я выглядел бы полным безумцем.

— Послушай, не беспокойся обо мне, хорошо? — говорю я, поднимаясь. — Проклятье, — ворчу я, чувствуя влагу на задних карманах джинсов.

— Что? — заинтересованно спрашивает Гидеон.

— О, ничего. Теперь у меня на заднице большое мокрое пятно оттого, что я сидел под деревом. Клянусь, в этом месте земля никогда не высохнет.

Он улыбается, и мы отключаемся. Когда я направляюсь назад в школьное здание, Дэн Хил хлопает меня по руке.

— Эй, — говорит он. — Ты вчера писал конспект по истории? Могу я одолжить его, пока буду зависать в читалке?

— Думаю, да, — немного удивленно отвечаю я.

— Спасибо, старина. Знаешь, обычно я беру их у одной из девчонок, — на худющем лице расползается широкая улыбка, — но у меня уровень С, и, если мне не изменяет память, на последнем тесте ты получил наивысший бал.

— Да, — снова отвечаю я. Я действительно получил самый высокий бал. К крайнему моему удивлению и радости моей матери.

— Круто. Эй, я слышал, с тобой произошел один инцидент в торговом центре.

— Я увидел одно платье, которое хотела себе Кармел, поэтому показал его Томасу Сабиену, — я пожимаю плечами. — В этой школе люди так много выдумывают всякого дерьма.

— Да, — соглашается он. — Так я и думал. До встречи, мужик.

Он отдаляется от меня в другом направлении. Кажется, Дэн довольно-таки прикольный. Если мне повезет, он расскажет о моем алиби другим парням. Хотя вряд ли. Мои слова тут же опровергнут в нижней колонке газеты. Правда или нет, но эта скучная история потерпит неудачу. Так всегда происходит.

— Как тебе может не нравиться подогретая пицца с чесноком и курицей? — спрашивает Кармел, пока пытается дозвониться, чтобы сделать заказ. — Ты серьезно? Только с грибами и двойной порцией сыра?

— И помидорами, — добавляет Томас.

— Просто обыкновенными порезанными помидорами? — на меня с недоверием смотрит Кармел. — Это же противоестественно.

— Я тоже так считаю, — соглашаюсь я, роясь в холодильнике, чтобы достать банки содовой. Сейчас мы отдыхаем у меня дома, просматривая фильмы через Нетфликс[15]. Это была идея Кармел, собраться вместе и немного расслабиться, а не для того, чтобы оградить меня от общества.

— Кармел, возможно, таким образом, Томас пытается выглядеть джентльменом, — говорит моя мама, проходя мимо, чтобы долить себе охлажденного чая. — Чтобы не пахнуть рядом с тобой чесноком.

— Вот отстой, — говорю я, а Томас улыбается. Теперь настала очередь покраснеть Кармел.

Моя мама улыбается.

— Если вы закажете каждый для себя, то я разделю один с помидорами для Томаса, а другие — для тебя и Каса.

— Хорошо, но когда ее доставят. Вы тоже закажите с курицей, — настаивает она, пока наши головы устремлены в сторону гостиной, наблюдая за Клиникой[16] и ожидая, когда привезут пиццу, чтобы приступить к просмотру фильма. Едва мы присели, как Кармел резко подрывается и читает сообщение по телефону, сильно сжимая его пальцами.