Тем, кто позируя, весом.

П. Верлен.

Арсений Тарковский прямо заявляет: «Я ловил соответствия звука и цвета» в своем стихотворении «Из тени в свет перелетая…», написанном в зелено-желто-красных тонах. В стихотворении «Я учился траве…» преобладают красный цвет и характерный узор кластеров. Его же, «Перед листопадом»:

«Свой мозг пронзил я солнечным лучом»… – у Бальмонта явное смещение из синего в фиолетовую область спектра. Цвет творчества находится между красным и синим. В тональности фа-диез начинается симфоническая поэма «Прометей». По Скрябину, начальные звучания возникают в лиловом сумраке, переходящем в волны синего, а затем багрово-красного цвета, сменяемого, наконец, лиловыми и синими тонами. Переливами фиолетового цвета, характерного для стиля «модерн», ему вторит «Демон» Врубеля.

19 декабря 1995 в 17 часов открывается выставка PS 1995 – в день рождения. которой выставил 80 лет назад Малевич 19-X1I-1915 на выставке «1,10» в Петрограде

Юрий Злотников

Михаил Шварцман

Марлей Шпиндлер

Принцип формирования выставки – не на основе эстетической близости или дружеских отношений – по степени профессиональной заинтересованности,при наличии различных -до взаимоисключения – ИСХОДНЫХ позиций. Именно в силу этого очевидно наличие общего базиса и – общих ограничений, подлежащих индивидуальному преодолению.

Художники-формалисты, вообще говоря, не в чести ни у публики, ни тем более у власти. Попытки «покончить» с ними навсегда предпринимались не раз. Язык их мало понятен и потому для власти опасен. Но несмотря ни на что, художники-формалисты живут и работают, выражая свой мир и свои мысли своим способом.

После перестройки их жизнь стала менее опасной и более обнадеживающей. А к началу девяностых родилась Идея проводить регулярно свои выставки. Вскоре стало ясно, что выставки не должны быть случайными. Подбирать их нужно, исходя из общих целей и представлений, сложившихся в секции станковой графики у устроителей в некую систему – систему, благодаря которой последовательный зрительный ряд будет продвигать зрителя и участника к пониманию внутренних задач и смыслов всего того, что связано с формой.

Уже первые такие выставки стали предметом долгих обсуждений, обменом мыслей и споров.

Тогда стало понятно, что выставки могут быть семинарами, каждый – на определенную тему, заданную выставкой. Таким образом, продвигаясь, мы все время усложняли себе задачу, добиваясь наибольшей полноты в решении. И очень скоро пришли к мысли, что совершенно необходимо {а не только интереснее и плодотворнее) привлекать людей, занимающихся вопросами формы с иных (нежели художники-формалисты) позиций, в том числе и крайних – теоретической физики и математики.

Физиков не пришлось долго звать на наши семинары, наоборот, они были готовы к такому общению и отозвались. Дело в том, что они прошли свой путь к этой идее. И начиналось все у них с теории физических структур, семинара семидесятых годов Юрия Ивановича Кулакова, ученика И.Е. Тамма.

Владимир Бойченко

Валерий Красильников

Владислав Зубарев

Выставка, как форма и как процесс, продолжает традицию наших ежегодных формально ориентированных выставок, носящих характер аналитического рассмотрения профессиональных вопросов в станковых формах изобразительного искусства

С 1972 года по понедельникам и четвергам на физическом факультете МГУ работает научный семинар Российского гравитационного общества «Теория физических структур» (геометрия и физика) доктора физико-математических наук профессора Ю. С. Владимирова.

У математиков свой путь: десять лет раз в месяц в Институте машиноведения РАН семинар «Симметрия: наука и культура» Международного союза по изучению симметрии ведет доктор физико- математических наук С.В. Петухов.

Система наших формалистических выставок, сложившаяся в «Международной федерации художников» (до того – «Малая Грузинская, 28»), с 1992 года – программа «Институт высших графических исследований».

Казимир Малевич

так выглядит реальное изображение после низкочастотной фильтрации преобразование на языке «квадратов» аналогично «растрам» е математических моделях статьи К. Бахтиярова «CENTAURUS» в этом же номере журнала, но:

– одна из картин Малевича.

Это же – первая строка из комплекта функций Радемахера. а в 20-е годы XX века – матриц Уолша – собственного языка фундаментальных двоичных кодов.

Это же – начало нашего совместного компьютерного эксперимента.

С самого начала она ведется вместе с Крымским отделением нашей федерации (Севастополь).

Возможно ли вообще такое коллективное действие?

Мы предприняли попытку диверсификации традиционных форм контакта.

Что понимали мы, начиная свои выставки-семинары?

То, что Homo sapiens тысячелетия развивался как «человек видящий», это понятно. Но кроме этого, человек прошел через длительный временной цикл текстовых технологий. Проще говоря, он развивался как «читающий тексты».

Здесь как нельзя уместно процитировать Виктора Троицкого, который писал в этом журнале следующее: «В любой организации текста легко распознается доминирующее измерение – сама наша цивилизация «линейна», будучи пишущей и читающей, будучи Гутенберговой. Для извлечения информации из текста наши глаза по необходимости должны последовательно обозревать знак за знаком, слово за словом, предложение за предложением. Как бы мы ни располагали письмена в строки – слева направо или справа налево, столбиком или по спирали, способ организации поступающей информации при этом неизменен. Он линеен, как будто бы мы имеем дело с одной сверхдлинной последовательностью букв. Такой неуничтожимой схеме как нельзя лучше соответствует одномерный поток линейного времени»[* В. Троицкий. «К вопросу о времени, или Слово в похвалу чтению» // «Знание – сила». – 1983. – № 3.].

Две тысячи лет: Книга и Слово. «Прочитать», «понять» – аналоги слов: «слово», «услышать».

Восстановить цепочку текста – причин и следствий – или (и) пройти по шагам формально логического вывода, выстраивающимся сколь угодно сложно – но в линию?