ОСТАЛСЯ 21 час 10 минут.

Ноги не держали, пришлось сесть на поребрик. Дуло спасительного оружия сильно дрожало, буквально ходило ходуном. Наверное, это смешно, но ей никак не удавалось оторвать руку от ствола — пальцы окоченели, побелели, потеряли чувствительность, словно вросли в автомат. Дрожь распространилась по всему телу, её всю страшно трясло, как никогда прежде. Но времени приходить в себя, не было. У ног свернувшись калачиком лежала Гита.

Как только в голове слегка прояснилось, Арина отставила автомат в сторону, приселяя рядом с подругой. Сказать, что та выглядела неважно — не сказать ничего — девушка явно была присмерти, если это понятие применимо к привидениям. От неё осталось не больше контура. Контур, лёгкая дымка внутри и больше ничего.

— Ох, дорогая, как же мне тебе помочь? — скорее для собственного успокоения, чем для подруги сказала Арина.

Звук её же голоса подействовал успокаивающе.

— Вот же я дура! — решила размышлять она вслух, — Вадик ведь вылечил меня золотым слитком! Значит и тебе он поможет! Сейчас… Я сейчас, потерпи ещё немножко, я помогу.

Арина кинулась к автомату, но как превратить оружие обратно в слиток? Вадик на этот счёт инструкций не оставил.

— Блин… Может попросить, я ведь просила оружие, когда достала автомат… Пожалуйста, превратись в лекарство! — сказала она автомату, лежащему на коленях и представила как глупо выглядит со стороны. — Ну и ладно! Прошу тебя, превратись в лекарство! Нам действительно нужна твоя помощь! Пожалуйста! Моя подруга умирает, нам очень-очень нужно лекарство!

Услышал её автомат или просто начали остывать его системы, но вместо ответа из чёрного дула показалась тонкая струйка дыма.

— Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт!!! — расстроилась Арина, — я так и знала, что не получится… Но как же быть? Был бы хоть Мирон рядом, он бы помог, научил, как помочь… Стоп. Не будем поддаваться панике! Учил же меня Домовой как лечить, значит, буду осваивать азы на практике! Как там он говорил? Растопырить пальцы, представить, что на каждом энергия, собрать её в кулак… Попробуем!

И она попробовала, а потом снова и снова… Если в Прачечной тихой и уютной ей хотя бы казалось, что у неё получается, то здесь в центре старого парка на тротуаре перестало даже казаться.

— Нет, ну, это невозможно! В конце концов, ведьма я или кто? Я обязана тебя вылечить… Гита, слышишь меня?

Вряд ли Гита могла, кого бы то ни было услышать.

— Что ж, буду лечить как получится, извини, если что-то пойдёт не так.

Арина села вплотную к подруге, взяла её ледяные руки в свои, закрыла глаза. Она попыталась представить, что они на дне океана, сбоку, сверху, позади — тонны воды, вернее, энергии, которая, только попроси, придёт на помощь — трансформируется в лекарство. Действуя по наитию, глубоко вдохнула, хотя воздух ей не требовался. Ей почудилось, что расширившиеся лёгкие изнутри покалывают слабые электрически разряды. Сконцентрировалась и направила силу — это слабое электричество, сквозь свои плечи, предплечья, локти дальше — в пальцы и ещё дальше — в пальцы подруги. Открыла глаза. Ничего. Ровным счётом никакого эффекта. В её руках контуры рук Гиты — прозрачные, пустые.

"Первый блин всегда комом!" — успокоила она себя и снова зажмурилась.

На этот раз Арина представила, что вдыхает не воздух, а ту самую энергию, из которой соткан мир, вдыхает медленно, очень медленно. Где-то на середине вдоха немыслимо закружилась голова. Но торопиться в магии не стоит, поэтому Арина перетерпела, вновь осторожно перенаправив энергию через руки в тело подруги. Когда головокружение полностью прошло и покалывание прекратилось, она открыла глаза и обомлела. Это была сказка. Невероятный сон. Арина чуть не закричала от восторга.

Это выглядело, как если бы кто-то капнул каплю туши в трёхлитровую банку воды. Бледный дымок в прозрачном теле Гиты пришёл в движение, заклубился, ожил. Её руки наполнились размытыми кусками плотного тумана, в тех местах, где фрагменты были особенно плотными, даже проявились цвета — светлой джинсовки, красного лака на ногтях.

Воодушевлённая первым успехом, Арина заулыбалась и с утроенным энтузиазмом принялась за лечение. Минут десять спустя, она почти теряла сознание от усталости. Но с другой стороны Гита оживала на глазах: её щёки покрылись лёгким румянцем, сошли синяки под глазами, исчезло большинство следов от укусов Эклеров. В очередной раз, прогнав энергию сквозь своё тело, она поймала себя на мысли, что со стороны процесс, должно быть, напоминает надувание резиновой куклы.

— Когда поправишься, я всё тебе расскажу, посмеёмся вместе, — устало сказала она.

— Что ты мне расскажешь? — тихо спросила Гита.

Арина прослезилась от счастья. Вот он — результат! Теперь уже не важно, сколько было потрачено сил, всё потеряло значение — Гита пришла в себя, она непременно поправится, и много лет спустя за чашкой чая с малиновым вареньем они будут вместе вспоминать сегодняшний эпизод, подкалывая друг друга фразами типа: "а ты такая…, а потом я взяла и очнулась!".

— Дорогая, я всё тебе расскажу, а сейчас отдыхай!

ОСТАЛОСЬ 20 часов 30 минут.

Но, судя по всему, подруге стало намного лучше, так как она приподнялась, благодарно улыбнулась, поправила волосы:

— В могиле будем отдыхать! А что с медиумом?

О ужас! Столько всего произошло, что Арина напрочь забыла о девочке-эмо, она ахнула:

— Гита, я не знаю… Сначала ты закричала, потом напали Эклеры, потом из неоткуда появился Вадик, потом выстрелы — я не могла думать обо всём сразу…

— Вадик? Какой Вадик?

— Наш! Наш Вадик! Я не поняла, что с ним случилось, но, когда ты упала, он появился и дал оружие…

— Ладно, по пути всё расскажешь. Нам во что бы то ни стало надо найти девочку, если она до сих пор одержима навязанной эмоцией — это может плохо кончиться.

— Да, да, конечно! Идём! Ты можешь встать?

Гита могла, но обе были настолько истощены, что еле передвигали ногами, поддерживали друг друга, чтобы не упасть, как две инвалидки.

— Значит, Вадик дал тебе оружие? — спросила Гита, когда Арина закончила свой рассказ, — а где оно сейчас?

— Автомат? Он остался там… — она обернулась, но не увидела у поребрика, где всё произошло, никакого оружия. — Странно, я оставила его там! Куда же он мог подеваться? — на всякий случай засунула руку в сумку, чтобы проверить внезапную догадку. Рука нащупала, что-то холодное, Арина показала Гите слиток, — вот он. Но не понимаю, как так вышло… Я клянусь, что не брала его, потому что глупо носить автомат в дамской сумочке!

— Я верю, верю, наверное, это какое-то магическое свойство — позже разберёмся. И ты говоришь, что из рук и ног Вадима торчали верёвки?

— Да, отвратительные! Брр…

— Хм, я читала о подобных случаях, но все они восходят к древним легендам, мифам, не думала, что мы встретимся с чем-то таким…

Арина перебила подругу:

— Так с чем конкретно мы имеем дело? Вадик выглядел потерянным, несчастным, я беспокоюсь за него!

— Трудно сейчас говорить, но вообще это похоже на порабощение души. Кто-то чрезвычайно сильный захватил его в плен. Пленённая душа не способна действовать по собственной воле, она исполняет приказы хозяина. Вот тут мы и возникает загвоздка, потому что я сомневаюсь, что есть волшебник, который бы нам симпатизировал, спасал от Эклеров, но при этом порабощал Вадима… Странно…

Арина на всякий случай внимательно изучила собственные ладони — не проявились ли случайно узлы и верёвки и у неё:

— Но Вадик ведь не вчера родился, может он как-то почувствовал, что нам грозит опасность и смог помочь?

Гита скептически покачала головой:

— Всё может быть, но я никогда ни о чём подобном не слышала… Раб — есть раб. Гляди! Вот же наша девчонка!

Хрупкое тело одиноко лежало на скамейке. Со стороны можно было подумать, что девочка умерла — выглядела она уж слишком бледной. На детских щеках остались вполне естественные следы от потёкшей из-за слёз туши.