Это было оно. Он надеялся, что сработает, и все же, даже сейчас, часть его надеялась, что нет. Он попятился от книги, его глаза были широко раскрыты, и сердце по–прежнему бешено билось. Он мог бы сказать по изменению освещения комнаты, что в Зеркале что–то появилось. Донесся скрипучий шум деревьев и шорох листьев. Медленно, осторожно Джеймс достал свои очки из кармана пижамы и надел их. В этот раз он ничего не хотел пропустить. Наконец он обернулся.

Сцена была точно такой, как он ее помнил. Могила Тома Риддла, обвитая мхом и увенчанная улыбающимся красивым памятником. Дневной свет просачивался сквозь ветви деревьев, такой же серый и туманный. Теперь, когда Джеймс знал, что искать, он мог видеть существо из дыма и пепла, стоящее перед могилой. Как и прежде, рваная нижняя часть плаща раздувалась ветром, ноги отсутствовали. Что–то в фигуре бросало вызов глазам, заставляя отводить взгляд, но Джеймс заставил себя посмотреть на него. Был ли это тот самый Привратник, о котором говорил Фарриган? Джеймс почувствовал внезапную уверенность в этом. Как и прежде, существо походило  не столько на фигуру в плаще, и сколько на дыру в пространстве, в которой скручивалось бесконечное множество спиралей черной клубящейся золы.   

Джеймс ждал и наблюдал в кабинете директора, дрожа от холода. Снаружи ветер, казалось, нарастал. Он резко распахнул окно, раздувая шторы. Наконец Джеймс увидел, как Привратник поднял руку, позволив рукаву закатиться. Рука была тонкая и бледная, как и тогда, когда Джеймс впервые увидел ее, и мальчик мог бы поклясться, что это вообще не человеческая рука, а просто форма, предназначенная выглядеть как рука. На этот раз, рука не манила. Она просто оставалась поднятой какое–то время. А потом существо повернуло голову. Капюшон плаща был пуст, но оно, очевидно, посмотрело на Джеймса через зеркало. Джеймс ахнул и отступил назад.

Затем одновременно произошло сразу несколько событий: порыв ветра влетел в окно, захлопав шторами и перелистывая страницы Фокусирующей Книги, дверь в кабинет директора распахнулась настежь, с грохотом хлопнув по внутренней стене, и свет влился из коридора, очерчивая высокий силуэт. Джеймс кинулся вперед, пытаясь укрыться в тени Волшебного Зеркала.

Перед лицом Джеймса за стеклом Зеркала стремительно мелькали изображения по мере перелистывания страниц Фокусирующей Книги. Мелькали сцены прошлого, возникая и исчезая в серебристой дымке. Портреты бывших директоров школ на стене кабинета уже проснулись, хотя и молчали. Вошедшая фигура проследовала по комнате, ища его. Кто бы это ни был, он скоро обнаружит мальчика. Джеймс забился поглубже, прикоснувшись рукой к стеклу, тяжело дыша от ужаса. В тот момент ему хотелось быть где угодно подальше отсюда.

А затем, вдруг, он оказался там.

Его охватило ужасное, мучительное чувство, будто все тело Джеймса было вывернуто наизнанку. Все случилось так быстро, что он не сразу сообразил, что происходит. Внезапно, серебристый дым в зеркале пропал; теперь там был кабинет директора, но каким–то образом в обратном направлении. Джеймс мог ясно видеть тень крупного человека, движущуюся с другой стороны зеркала, а затем самого человека, вошедшего в поле зрения. Это был Мерлин, он явно тщательно обыскивал все вокруг.

Недолго думая, Джеймс нырнул под зеркало. Он в отчаянии всматривался, вытягивая шею, чтобы понять, не обнаружили ли его. С этого нового ракурса сцена в зеркале выглядела по–другому. На самом деле, изменилось и само зеркало. Оно стало заметно меньше,  вися на каменной стене в раме из серебра, а не из дерева. Джеймс нахмурился, недоумевая и слегка вздрагивая от пережитого страха. Теперь, когда он наконец огляделся, то заметил, что оказался в совершенно другом месте. Каким–то образом он прошел через зеркало. Когда он захотел оказаться в другом месте, то при этом касался Амсера Церф, и зеркало, по–видимому, исполнило его желание. Как он мог быть таким беспечным? Страницы Фокусирующей Книги перелистывались на ветру, так что не было никакого шанса узнать, на какую именно страницу Книги он был отправлен.

Джеймс попытался проанализировать то, что его окружало. Он все еще прятался под новым Зеркалом, присев в тесном пространстве между стеной и чем–то вроде огромного каменного блока. Неподалеку послышались голоса. Джеймс очень осторожно поднял голову. Блок был около трех футов в высоту с огромной непонятной фигурой наверху. Джеймс решил, что это статуя. Она казалась смутно знакомой, хотя под этим углом было трудно это понять, почему. Джеймс осматривал огромные вытесанные ноги, изо всех сил стараясь дышать потише. Голоса раздавались все ближе, и, когда Джеймс оглянулся, он наконец увидел владельцев голосов. Это были четыре человека, все одетые в мантии и плащи различных цветов. Они стояли к Джеймсу спиной, образуя неровный ряд. Внезапно его ослепила вспышка, откуда–то донесся запах едкого дыма.

– Сдается мне, что это сохранится на века, – гордо воскликнул голос. – Жаль, что не в цвете.

– Цвет будет достаточно скоро, Годрик, – счастливо пропел голос женщины. – И, возможно, даже будут движения, как на маленьких живых картинах.

– У нас уже есть движущиеся картины, – пробормотал второй человек слегка насмешливо. – Я не вижу, чем это лучше.

– Ты всегда был скептиком, Салазар, – прокомментировал голос другой женщины. – Не сдержался даже чтобы не покритиковать изобретательность Кандиды. Лучше прибереги это для учеников, чья работа – совершенствовать свое мастерство.      

У Джеймса глаза чуть не вылезли из орбит на лоб. Потом, когда фотография была сделана, четыре человека потянулись к выходу из ротонды. Невысокий седой гоблин тушил механизм вспышки, а другой гоблин разбирал гигантскую древнюю фотокамеру. Когда две женщины и двое мужчин вышли на залитый солнцем зал, Джеймс глянул на высокую арку. Там были слова, тщательно вырезанные на камне на вершине арки, и каждая буква острая, как долото, что вырезало слова: «SCHOLA HOGVARTENSIS ARTIUM MAGICARUM ET FASCINATIONUS»[7].

Когда голоса стихли, Джеймс резко откинулся к стене. Не было никаким сомнений в этом. Так или иначе, похоже, что он был отброшен во времени к основанию Хогвартса. Он стоял в старой ротонде, скрывающийся под неповрежденной статуей основателей, а сами основатели шли в свете заката тысячелетней давности. Но что поразило Джеймса, как самое абсурдное из всего, что было: Эшли Дун была права в тот день на Истории магии.

Джеймс и был призраком в тени от постамента. 

Джеймс подождал, пока гоблины не закончили вручную убирать камеру и прочее оборудование, потом они загрузили части на тележку и повезли ее дальше, все время переговариваясь между собой на странном гоблинском языке. Когда же они закончились, и ротонда[8] опустела, Джеймс выпрыгнул из своего убежища. Он всмотрелся в зеркало в серебряной раме, задаваясь вопросом, зачем кому–то вешать зеркало позади статуи. Зеркало показало просто темные задние стороны статуй и собственное лицо Джеймса с довольно безумными глазами. Его очки были перекошены. Он снял их и положил в карман пижамы. На мгновение он ужасно запаниковал.

Зеркальная дверь закрылась! Как ему тогда вернуться? Но когда он коснулся рукой поверхности зеркального стекла, отражение изменилось. Кабинет Мерлина возник в отражении, как будто вызванный прикосновением Джеймса. Свечи были зажжены, и Мерлин восседал за своим столом спиной к Зеркалу. Он поворачивал страницы в Книге Заклятий. Казалось, он ощутил пристальный взгляд Джеймса, поскольку внезапно повернул голову, внимательно всматриваясь назад в Зеркало. Джеймс отпрянул в сторону, прижимаясь к каменной стене рядом с зеркалом. На мгновение его пальцы оторвались от поверхности зеркала, и отражение сразу изменилось назад на нормальное; кабинет директора школы мигнул вдалеке, замененный отражением огромной статуи и ротонды.