Осенний вечер снисходил
На злачные долины,
Мяукал жалобно павлин,
Курилися овины.
Два запоздалые Чижа,
Под липою густно,
Нахохлясь, сжавшись и дрожа,
Шептали мзжь со. о о о:
«Морозно! что нас завтра ждет?
Как мы здесь ночь пробудем…
Ах! если солнышко взойдет,
Далеко-ль завтра будем?…
Ну, милый, в зимний наш приют
Поздненько мы пустились:
Товарищи давно нас ждут,
Давно там поместились.
Осталось нам терпеть, да ждать;
Авось мы к ним домчимся,
Авось весною мы опять
Сюда же возвратимся!»
– Эх, друг! – другой промолвил Чиж, –
Тебя лелеет радость;
Себя надеждой ты живишь,
А я? – я отжил младость! –
Так, жизнью я не дорожу
И не мила мне воля!..
Да я, пожалуй, расскажу: –
Суди какая доля!..
Лишь только прилетел сюда
Я с зимнего приюта, –
Сулила радости тогда
Мне каждая минута: –
Я беззаботлив, весел был
И в ведро и в ненастье,
И я нашел, я и полюбил….
И – в ней, нашел участье!..
Как хороша, как молода
Была моя подруга!
Пробыть мы не могли тогда
Минуты друг без друга.
И что-ж? постигло горе тут:
Однажды (день злосчастный!),
Для гнездышка сыскать приють
Задумал я несчастный!
С зорей, встряхнувшись это сна,
Собрался в путь недальный; –
Как томно пикала она,
Дав поцелуй прощальный! –
А тотчас прилечу, сказал,
Подругу утешая;
И что же? – в западню попал!..
Судьба сшутила злая!
Меня мальчишка изловил;
С неделю протиранил;
Снес на базар, и там купил
Меня какой-то барин.
Да, он был добрый человек:
Поил, кормил, вел в холе –
И я-б счастливо прожил век,
Коли-б не мысль о воле.
Хозяин песни ждал моей,
Но я на зло не пикнул;
И, сидя ровно двадцать дней, –
Ни разу не чиликнул.
Вот раз, жалея, он сказал:
«Что, милый, ты не весел?» –
С гвоздя мою он клетку снял
И за окно повесил….
Забила кровь во мне ключом;
Я мыслил: изжил лиха!..
(Но в клетке, целый день при нем,
Сидел, как прежде, тихо).
Оставил на ночь он меня –
Уж тут-то я трудился….
Далеко до начала дня
Я в клетке завозился:
То лапкой, носом, то крылом
Я каждый прутик двинул,
И наконец, с большим трудом
Две спицы разодвинул….
Прошла головка…. там плеча….!
Мгновенье – я на воле!..
И тут, пустившись сгоряча,
Промчался вплоть до поля;
Усталый я на куст присел, –
А солнышко всходило….
Как сладко я тогда запал,
Как весело мни было!
Со мною серый Воробей
Тут вздумал поместиться.
Я не люблю их, – но, ей-ей,
Готов был с ним сдружиться!
Но вот и солнышко взошло,
Свет розлило пунцовый
И озарило все село
И садик мне знакомый.
И я увидел…. о восторг!
Вот куст свидетель страсти!..
Тот вид невольный писк исторг
Из груди, полной счастья.
Порхнул на ветку…. вот она
Со мною где рассталась….
И стала мысль одним полна:
Ах, что-то с нею сталось!
Взглянул я в низ – и подо мной,
На гнездышке близ луга,
В кусточке, Чижик молодой
Сидел и ждал подругу.
Счастливец, я подумал, ты
Своей доволен долей:
Осуществил свои мечты,
И не страдал в неволе!
А я!.. Но что же? может быть….
О, да! – увижусь с нею:
Она не может изменить –
Обет дан быть моею!
И вдруг знакомый голосок….
Я вздрогнул!.. Глядь – и что же?
К Чижу на кустик прямо скок –
Она…. о Боже, Боже!..
Я понял все – и в тот же час
Готов был в даль пуститься;
Но кто так скоро, кто из нас
Со страстью разлучится?…
Остался я, и начал нет,
Как прежде мы певали…
Она не думала смотреть,
Не вняла звук печали.
Чиликнул я, как первый раз
При первой нашей встрече….
Она-ж – не поднимала глаз:
Я не был ей замечен.
Отчаянно я затрещал –
Я с ней на век прощался, –
Мне грозно Чижик отвечал;
Вспорхнул я – и помчался!..
И вот теперь прошла беда,
Но в чем же мне отрада?
Я не припас себе гнезда….
Да мне его не надо!
О, друг мой! из чего живем,
Что тешит нас на ветке:
По мне – или не быть Чижем,
Иль быть Чижем – да в клетке!»
И Чижик томно простонал
И спрятал носик в перья;
Другой на это отвечал,
Подумав, с рассужденьем:
«Нет, милый, ропот удержи:
Судьбы законы строги; –
И в мире не одни Чижи
Так счастием убоги!..
Ты к нам Фортуну не зови
С блестящей колесницы,
А вспомни, – страждут от любви
И покрупнее птицы!»
