XXIII. Воробьиный гнев, или О том, что соединение не одинаковой породы производит несогласие (галочья сплетня) 6. Свет не мало подивился, Вышел срам такой… ей, ей!.. На Чечетке вдруг женился Слабосильный Воробей. Все кричали, что не пара, Но поди-ж, уговори! Под застрехой, у амбара, Оженились до зари…. Ну уж и нашли находку, Уж житье – не потаю: Тяжко стало и Чечетке, Да и плохо Воробью. Подсмотрела, согрешила, Ссору их – из-за угла – (Где Мартын всегда с Ненилой, Только-б ключница ушла). – Воробей кругом, сначала, Прыгал все, да щебетал, А Чечетка все молчала; Он придраться к ней желал: «Клюй навоз!» – Она не хочет. «Пей из лужи!» – Прочь она; Тут как мой боец привскочит: «Ах ты скверная жена! Разве я тебе не пара? – Ни по чем мои труды? – Дай ей семя из амбара, – Из под жолубя воды!.. Да с чего тебе так пикать? Да за что?… я не дурак: Ты умеешь только прыгать, Да чиликать кое-как! Что горазда? Что ты знаешь? Устаешь ли от труда? Ты ли перья припасаешь, Аль соломку для гнезда?… Ничего моя красотка Не умеет…. что мне в ней! Пусть хоть родом и Чечетка, Да я – старый Воробей!» После-ж, – как я хохотала, – Полетел за старый сруб, И принес в носу не мало Ей откудова-то – круп! XXIX. Куриная беда, или О том, что не всегда выходит то, чего желаешь (галочья сплетая) 7. А то вот случилась штука; (Нас такой судьба избавь) – Постоянницам наука: Лучше всех себя не ставь! – Вы, чай, знаете Хохлушку, Что крикунья-то была?… Ну, что в старой-то избушке, Со старушкою жила? – Уж куда была хвастлива; Все ей птицы ни почем; – К Петуху строга, ревнива; Что не год – цыплят годом!.. И Петух, бывало, сдуру, Хвалить так, хоть прочь беги: Для него не стоят куры Все – Хохлушкиной ноги. Вот пришлось за чванство горько Ей насмешек испытать; Да и сраму было столько, Что уж стыдно и сказать! Раз ее загомозило Развестись семьей скорей, – А своих яиц-то было Лишь с пяток всего у ней! Захотелося в наседки; Пуще всех своих сестриц Расквохталась. У соседки Призаняли ей яиц. Посадили; и Хохлушка Так степенна, чуть клюет; И хлопочет с ней старушка: – «Вот, моль, кур-то наведет!» – Точно, вывела не мало, И почти что не спала; Не знобила и не мяла, Всех цыплят уберегла; И с ватагой яралажной Вышла к пруду погулять. Встряхонулася так важно: Вот, дескать, я мать, так мать! – Оглянулась, перед нею – Видит чудо на пруде: Половина детищ с нею, – Половина на воде…. «Перетонете, чертенки!» А они себе плывут…. Глядь: цыпляты-то – утенки! – В голос выть Хохлушка тут!.. Клохча, шею отвертела И избилася вся в пух; – Да, узнавши это дело, Как обиделся Петух!.. Голосит: «Я знать беспутной Не хочу; – с ума сошла: Мы с ней оба сухопутны, – Что-ж она тут навела! За кого-ж меня считают?… Дети – на! – умней отца! И, глядите, плавать знают – Только вышли из яйца!» И к Хохлушк век презренье С той поры Петух питал. Так, за чванство в поведеньи Рок Хохлушку наказал! Много и пустых есть толков: Про Кузину говорят, Будто, вместо двух галченков, Пару вывела цыплят, – Ну да эти все затеи, Просто, вымысел пустой: – Повторение идеи – Скандалёзной и чужой. XXX. Кошачья чувствительность, или о том, как страсти бывают переходчивы* (Ария) [2] «O caro mio! caro mio!. Приди коричневый мой Кот! О bel'amante Cato тио!..» – Так Кошка белая поет. «Немного я хочу в награду, – И мне-ль тебя прельстить посметь! – Ты, на протяжную рулладу, Простым мяуканьем ответь. Я от любви к тебе вся таю… Поверь, с тобою мысль моя, – Поверь, тебя не променяю И на живого воробья! Тебя-ль забыть? ты ловок, статен; Орешь сильней других котов; И с теми, кошкам кто приятен, В кровь исцарапаться готов. Как я люблю тебя за это, Тиран души моей, злодей!..» – И не докончила куплета: Вдруг мышь в глаза – она за ней! вернутьсяАрия ест русское слово, и происходит от глагола: орать; итак это слово следовало бы писать: Ори-я! |
