– Ну, хватит... – его слова доходят до меня с опозданием, понимаю их смысл уже тогда, когда оказываюсь на полу, под Томом. Мы приземлились на мягкий плед, который очень кстати оказался на полу. Потом зануда еще что-то говорил... Или просил... Я же только и смотрел на то, как он стягивает с меня последнюю вещь моего и без того скудного гардероба – трусы. В этот же момент я заметил и то, что сам Том был уже полностью обнажен. А между ног у него колом стоял член, который мне вдруг стало просто необходимо потрогать...

Сжать покрепче – рычит, большим пальцем по головке – скулит... Том отвлекался на каждое мое прикосновение, одновременно вылизывая мое ухо, шею, залезая пальцами в волосы, путаясь в них, потягивая, причиняя легкую боль. Мои немного нервные движения рукой по его члену, Том отмечал не сдерживаемыми стонами...

– Том... Пожалуйста... – дергаю бедрами, потираясь собственным членом о его накаченный живот. Черт, мне же никогда не нравились накаченные мужики... Веду пальцами по его бокам, нет, ребра, кстати, тоже прощупываются... Ох, Билл, ну, что за глупости в твоей голове? Тут такой приятный момент... А ты...

Я чувствовал легкую боль, когда Том ввел в меня несколько пальцев, а затем вновь пустоту. Он склонился к моей заднице, сплюнул, растирая по промежности влагу. И снова начал двигать во мне пальцами. Я дышал, не ощущая дыхания, смотрел в пол, не имея возможности видеть. Все мои ощущения были сконцентрированы в том месте, где Том сейчас хозяйничал.

Он поставил меня на колени и не стал ни минуты медлить, врываясь в меня, не спрашивая. Было немного больно. Боль отрезвляла, но вместе с тем, повышала чувствительность, добавляла яркости. И если первые несколько минут я снова думал о чем-то идиотском, о том, что это неправильно, что мы в старом морге, что без презерватива, что я знаю этого парня меньше восьми часов... Но эти мысли ушли, когда он задел что-то во мне... То самое гнездышко, в котором собирается весь кайф... Волны тока будоражили каждую клеточку, и мне казалось, что это не закончится никогда. А толчки были все настойчивее и свирепее, парень наверно и не сомневался в том, что у меня уже кто-то был... Хотя, что там... В этом наверно никто не сомневается...

Я упирался ладонями в холодный пол, хотя коленями стоял на мягком покрытии пледа. Смотрел перед собой, замечая только грязь и обломки какой-то мебели. Наверное, даже шлюх трахают в местах покрасивее... Я усмехнулся своим тупым мыслям и вновь сосредоточился на ощущениях...

Я не сдерживал криков, уже не чувствуя каждое движение по отдельности, но ощущая целый коктейль из его толчков. То слишком быстро, то тягуче медленно, он будто мучает, изводит, заставляя безмолвно подчиняться... Крепкие руки сжимали меня поперек талии, сдавливая, но я был только рад этому, так я сильнее чувствовал его контроль... Мне было приятно подчиняться ему...

Я кончил, утыкаясь лбом в собственные руки и еще сильнее прогибаясь под его движениями. Сейчас пот катился по моему лицу, и я просто смотрел в сторону, пытаясь отдышаться, и уже ничего не чувствуя... Том же завалился на меня через несколько мгновений, излившийся мне в задницу. Я чувствовал, как его орган ослаб, а по моим бедрам поползла его сперма.

Мы лежали на грязном полу, потные, но довольные. Мне было немного противно осознавать, что я отдался в каком-то полуразваленном здании, неизвестному мне парню... Но я сейчас не хотел думать об этом. Мне было хорошо и ладно.

Том завозился спустя минут двадцать. Он отлип от меня, перелезая на диван и хрипло выговаривая:

– Покурить бы...

– Не думал, что ты куришь... – я так и оставался лежать на полу, понимая, что дуркую и надо вернуться к нему. За окном уже давно стемнело, и тут повсюду было темно, глупо было валяться на полу...

– Мурашка, иди ко мне...

В его руках теперь было немного не так, как раньше... Теперь его объятия воспринимались как знакомые и необходимые даже...

– Том, зачем мы это... – это не было вопросом, и я не ждал ответа... Но Том ответил:

– Тебе в твой день рождения просто не везет, поэтому ты переспал со мной, а мне везет только в мой день рождения, поэтому я переспал с тобой...

Я не видел его глаз, выражения его лица, но мне думалось, что он сейчас серьезен. Я покрепче обнял его, показывая, что я тут. Я ведь почему-то тут... И мне очень хотелось возразить его словам, но я не знал чем...

– Как думаешь, этот день уже закончился? – поинтересовался я, только чтобы не молчать.

– Не знаю, может быть да, а может, и нет... Но знаешь, по правде говоря, дело не в дне, а в нас. Ты же понимаешь, что мы встретились не просто так...

– Да еще и там, где ты впервые получил свою работу...

Он хохотнул, пробегаясь пальцами по моим ребрам.

– Из-за этой работы я теперь нормально устроиться нигде не могу и родные меня проклинают, мол, вот позорище на наш род.

– Из-за того, что ты просто делал это? – хотя чего я удивляюсь... На самом деле это понятное дело. Очень стыдно, наверно, понимать, что твой сын или дочь занимаются чем-то подобным. Только почему-то мне ни чуточку не стыдно, что я сделал это именно с Томом, с таким, какой он есть. Неважно, что в богом забытом месте, на грязном полу и словно шлюха... Что-то изменилось во мне... Рядом с ним...

– Билл, знаешь...

– Ты называешь меня по имени? – он на самом деле уже несколько раз называл, но... Сейчас я могу обратить на это внимание.

– Мурашке не нравится? – он посмеивается, и я чувствую, как его теплые губы ложатся мне на лоб. – Просто иногда слетает с губ и твое имя...

– Когда хочешь сказать что-то важное?

– Я хотел сказать, что пора спать... – он вздыхает, а я понял, что зря перебил его, ведь парень, скорее всего, действительно хотел сказать что-то важное для него.

7

Проснулся я от холода. Один. Вокруг уже было светло.

– Том? – позвал я, – Том?

– Я тут... – он появился в комнате, – одежда высохла, и мы можем идти... – не глядя мне в глаза, произносит порнушный. – Твое белье висит на спинке... – выходит из комнаты.

Уже через двадцать минут мы вышли из нашего укрытия. При свете дня это место не казалось таким уж страшным. Мы шли по тропинке, которую окружали высокие травы, какие-то жалкие остатки оград и другой мусор. Том шел впереди, мы так и не разговаривали более...

Хотя о чем тут говорить? Переспали и все...

На душе стало не по себе. Почему он не может что-нибудь сказать? Ну, как-то намекнуть на то, что все нормально... И чего я... Я ведь сам не знаю, чего хочу. Мысли путаются. Наверно впервые в жизни в моей голове даже тупых мыслей нет...

– Том, – зову, он останавливается, – ты мне ни слова больше не скажешь?