Со мной после этого случая еще долго работал психолог. Он чувствовал, возможно, даже понимал, что всем этим мои приемные родители создали монстра, но ничего поделать не мог, так как испытывал симпатию к потерянному ребенку.

Все эти пятнадцать лет я вынашивал план мести, и вот вчера, да-да, именно сегодня я связал их троих, застав в доме.

Проткнув шею отца одним ловким движением, затащил его в квартиру, потом уже занялся вопящей матерью и испуганной девочкой-подростком, из-за которой и потерял все, что прежде имел. Женщин, оказалось, очень просто ввести в ступор, стоило только с ожесточением воткнуть в лежащего замертво мужчину наконечник зонта еще разок, как они тут же повели себя примерно.

Это было то еще зрелище: мать орала о том, что любит меня до сих пор, пока я не отрезал ей рот; отец так и не очнулся, но я на всякий случай проткнул его зонтом еще раз, все-таки он мужчина, и не очень хочу сражаться с таким бугаем, как он. Залитая кровью мать истекала ею долго, пока я вел объяснительную беседу с шокированной девочкой.

Когда я закончил, ужас охватил мое сердце. Нет… в душе не появилось спокойствия, которого я так ожидал, и даже растерзанные ножом три трупа не успокоили меня. Отрезая куски свежей плоти, я тупо смотрел на противоположную мне стену, заляпанную кровью девчонки пятнадцати лет, и думал о том, что месть не принесла удовлетворения.

Тогда-то и появился он – белый ангел смерти. Он образовался из воздуха, и я даже услышал странный звук, вроде всплеска воды. Парень был небесно-красив, и легкая улыбка коснулась его лица, когда он сказал:

- Это ли не самое страшное наказание?

Это?

Я обвел пустым взором комнату, где недавно разделал троих все равно близких мне людей, пусть они и принесли столько страданий душе, сейчас вспоминалось лишь хорошее и светлое. Ненависть к ним стала ненавистью к себе.

- Наверное, - ответил я, глядя на белокурого демона и в тоже время не смотря на него, вникая в бесконечность, что появилась передо мной и ним.

- Нет, - произнес он чуть слышно, и в его голосе чувствовалась жалость, - ты будешь жить с этой болью. Скоро придет он…

Кто он?

Демон исчез, а в дверь позвонили. На пороге стоял молодой парень лет двадцати, высокий, стройный, красивый и очень счастливый. В нем я узнал себя…

4. Истина.

Для чего я взялся за это дело? Может, у меня появилась стойкая необходимость пройти через это вновь? Когда ты появляешься на Земле, расходуешь силы на выведение точных наказаний для человеческой души, но ведь парень в самом начале подавал иные надежды и оправдал их. Теперь его адом будет Земля, так как ненастоящий брат-близнец всегда будет стойким напоминанием о его свершениях, о той боли, что он принес своему исковерканному отражению. Возможно, сам его «брат» ни в чем не виноват, но ведь он мог найти этого покинутого ребенка, накричать на родителей, затребовать возврата взятого из сиротского приюта мальчика. Но не сделал.

Да, месть не принесла маньяку удовольствия, которого он так жаждал. Но это меня ничему не научило, я, наверное, глуп. Я буду считать, что они оба, оба этих парня получили свое наказание. Один за бездействие, другой за убийство.

Бездействие. Что может ранить куда сильнее, чем действие? То, что заставляет усомниться в чужой любви. Сколько судеб было разрушено из-за того, что кто-то побоялся, не захотел, испугался и вместо того, чтобы откликнуться на тихую мольбу в глазах другого, утыкался в стену, не замечая, унижая своим невниманием.

Бальтазар мог что-нибудь предпринять, если бы захотел, если бы его желание было выше и сильнее всех остальных мыслей, витающих в голове. Но… нет. Он счел ненужным стараться что либо изменить, для него было достаточно выводить меня все эти годы нашего знакомства своими глупыми шутками, домогательствами, за которыми я совершенно не замечал любви. И любит ли он меня? Могут ли демоны полюбить?

Кого винить, как не его? Почему он раньше не показал, какие чувства испытывает ко мне, спуская все свои желания лишь на физическое влечение, являющееся основным показателем в нашем мире? Почему не спас меня до того момента, как внутри все разрушилось?

Мне хочется его наказать. Хочется, чтобы он понял – иногда надо сделать первый шаг с улыбкой на лице, даже если в хороший исход события слабо верится.

Пока я думал о том, как поступить с Бальтазаром, да и вообще что делать дальше, без толку слонялся по Земле, по какому-то городу. Было безумно холодно, но не так, как если бы я находился в Раю, в это место вход мне заказан, к тому же и желания нет.

Кутаясь сильнее в теплую светло-голубую куртку, я вдыхал пары неприятных для моего тела газов, вроде кислорода. Радовало, что дополнительно в воздухе была куча различных примесей, вроде тех, что представляли собой результат переработки нефти, других химикатов. Они наполняли душу приятным чувством насыщения, а некоторые места и вовсе казались мне дурманящими.

Некоторые люди видели меня, провожая несколько заинтересованным взглядом, иные просто бежали вперед, уткнувшись носом в асфальт и не замечания ничего перед собой. Думаю, даже если бы метеорит здесь где-нибудь приземлился, они лишь пожали бы плечами и понеслись дальше по своим «важным» делам.

Дождь уже перестал лить, и вскоре на небе появились намеки на то, что солнце еще не покинуло этот город.

Город был обычным, на мой взгляд, похожим на сотню таких же, как и он, лишь с парой изменяющихся деталей, вроде расположения главных дорог и нумерации зданий. Серые дома, серые люди, серые души.

Они не были чистыми и светлыми, и даже не наоборот, просто что-то не имеющее массы и своей цели в жизни, обыкновенный кусок человека. Именно что кусок, не человек, так как чтобы им стать, нужно заслужить это звание у Бога.

Интересно, какой он… Бог? Вот мы постоянно смотрим на картины различных художников, изображающих из раза в раз своего личного Бога, то виденье, что было перед ним, как озарение, наступившее на одну секунду и покинувшее навсегда. Но как он выглядит на самом деле и существует ли он?

Дьявола я видел. Он всегда рядом со своими детищами – демонами, но каким должен быть Бог, если внутри его детей уже растут такие отвратительные мысли и идеи, вроде убийства или других извращений. В конце концов, как он довел Рай до его полного разложения внутри самого себя? Так смешно…