Вот и когда пошел на очередное дело, я не ожидал, по своей глупости, что за человеком, методично совершающим убийства, стоит демон, скрывающийся от нас, тех, кто остался в аду. Он хорошо замел все свои следы, но был искушен чем-то и решил выйти из своего укрытия, желая не позволить мне убить его подопечного человека.

Как сейчас, так и тогда я отличался дерзким нравом, бездумно следовал за своими желаниями, не предполагая, что когда-нибудь это может мне аукнуться огромными проблемами.

Я не помню точно лица того демона, но рога его были длинными и чуть закручивались на конце, их цвет был черный, такой же как и у волос, туго заплетенных в косу. Поймал он меня в тот момент, когда я вел охоту на человека и сам стал жертвой, того еще не подозревая.

Он был не менее дерзким, чем я: прижал к стене, лизнул щеку, будто я какая-то собственность, и этот демон имеет право на подобное обращение со мной. Мне повезло, что он сразу же не попытался разделать меня на куски, обманувшись моей внешностью, предположив, что со мной можно поиграть, прежде чем прожевать.

Я ударил его, и, так же, по глупости своей, кинулся прочь, не добил, еще надеясь поймать человека, что уже начал резать очередную свою жертву. Чувствовал этот свежий запах невинной души, которую разделывают, как ягненка.

Нет. Это не было желание помочь человечеству очиститься от грязи. Просто моя работа – ничего более. Но я никогда не пренебрегал своими обязанностями, и не желал в тот раз быть отчитанным за смерть невинного человека. К тому же на моем счету не было ни одного проигранного дела.

Тогда я поплатился за свое решение тем, что этот демон смог застать меня врасплох. Он кинулся за мной следом, быстро очнувшись после удара об стену, а я не ожидал такого поворота событий, из-за чего на некоторое время лишился руки.

Восстановить ее у меня не было в тот момент сил. Уставший за то время, когдя я запугивал маньяка, проектируя ему в мозг различные картины ожидающего его будущего, все, что я мог – лишь вернуть ее в кратчайшие сроки, пока не исчезла связь с левой рукой.

А он смеялся, держал ее у себя в руках, будто у него появилась третья, и его смех я не забуду никогда. Вот в тот момент я испытал невыносимый страх, что буду не только с физическим изъяном, но и навсегда лишусь этой части тела. Пусть и не главная рука, но даже такое могло ужасным грузом упасть на весы моей состоятельности для отца, тогда бы я тут же потерял всякую возможность вернуться в семью.

Черная, такая же гадкая жидкость, что и у всех демонов, вытекала из ровного среза на плече. Первое время боли не чувствовал, пока связь с рукой не начала теряться, и вот тогда в моем сердце, которого нет, засел такой страх, которого прежде там не было никогда.

Я убил его. Убил того демона, но это стоило мне безумных мук, а так же первой и единственной невинной жертвы со стороны человечества, которая висит на моем счету как ошибка.

Когда я вернулся в ад еле живым, Бальтазар не ругал меня, нет. Он даже не высказал и слова, что я и до этого подвергал себя такой опасности, просто в этот раз мне «повезло» встретить демона, стоящего за человеческим пороком. Бальтазар, не сказав ни слова, отправил меня в недельный отпуск, где я все больше корил себя за глупость, и трогал свою левую руку, ища хоть шрам или след, который напомнил бы мне об этой ошибке. Но я демон, и на коже не осталось и полоски от среза.

Вернувшись на работу, я был прежним, а вот Бальтазар решительно отложил себе где-то в голове, что мне нельзя давать задания, связанные с убийствами. Вот и получаю уже долгое время лишь глупых педофилов.

И даже сейчас, когда уже прошло так много времени с того события, Бальтазар почему-то переживает за меня, при этом я уже вроде бы и согласен работать с кем-нибудь в команде, но именно теперь он высказывается против этого. Можно ли предположить, что он ревнует меня?

Глупые мысли засели в голове, иначе не скажешь. Но о чем еще можно думать, когда в клубе играет такая ужасно ангельская музыка, убивающая во мне эстета?

А вот Бальтазар, идя вперед, как ледокол, заставляя расступаться демонов в стороны от него, явно наслаждается чем-то, и улыбка не сходит с его лица, даже когда он выводит меня в центр зала, а я начинаю усиленно себя ругать за это желание выйти сюда, где так прекрасно слышны все аккорды песни.

О, Дьявол, дай мне сил выдержать этот рай, что я сам создал для себя.

*от автора*

Меня порадовали артами вчера.

tomik-kaz http://vk.com/photo-33781768_284347575 - Бальтазар и http://vk.com/photo-33781768_284374180 - Юлиан

Ира Кулешова http://vk.com/photo-33781768_284357929 - Юлиан

8. Больше

Каким образом можно получать удовольствие от танца? А если еще и учитывать, какая музыка раздается из колонок... Под такой скрип только ангелам и нарезать круги. Но раз я вышел в центр, то стоит немного расслабиться, убить в себе меломана, хотя бы временно.

Все же я рад, что со мной пошел Бальтазар, так как видя его, ко мне не лезут. А то бывало и такое, и ладно еще, если просто будут легонько касаться тела, будто нечаянно. Многим и этого мало, а тут и до драки не далеко. Что бы этот демон мне ни говорил, но я не хочу обманываться и думать, что между нами возможны какие-то высшие чувства.

Даже звучит забавно, а уж представить-то такое не хватает фантазии.

Для начала потираю шею, разминаюсь, и стараюсь найти хоть какой-то приятный мотив в музыке. Поймать ритм легко, песня элементарная, не сложная, тут даже голос хороший не нужен. Такое и я бы мог спеть, но я немного привираю, пусть у меня и своеобразный тембр, но вот способностей к такому искусству никогда не было. Наверное, именно из-за этого я ценю, когда мне попадаются изумительные композиции с красивыми голосами, а среди демонов последнее редкость, это скорее прерогатива ангелов.

Можно ли назвать танец чем-то интимным, сродни какой-то иной близости? Не просто касание рук, бедер, не обычное сплетение тел, а нечто такое божественное (и это не мат), состояние связи на высоком уровне, не сексуальном, а на уровне единения душ? Думаю, что это и есть действительность. Ведь ты отдаешься или руководишь в танце, особенно, когда в нем участвуют двое с горящими сердцами и глазами. Это как прелюдия, наслаждение быть в чьих-то сильных руках, или держать нечто тонкое, хрустальное.