Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Товарищ Хрущев это поднял на заседании президиума, и разгорелся спор, в результате которого было принято такое решение, и кроме того, было решено сменить Маленкова и назначить председателем Совета Министров Булганина[507].

Первые успехи в разведке

По работе в НКГБ. Наконец-то появились хорошие результаты. Все-таки я сумел перехитрить американцев, причем таким ходом, как они не ожидали, уж очень просто.

Хотелось бы также добраться до англичан, но те умнее и на такую хитрость, как американцы, не пойдут из осторожности.

Доложил в ЦК и попросил для осуществления моей хитрости средств для изготовления электронной машины. В президиуме некоторые отнеслись с недоверием, будет ли успех, но я сумел убедить. Средства отпустили. Подобрал хороших инженеров, и они мне выполнили задание в полгода. Теперь осталось начать это дело. Сам <составляю> смету, сам подбираю людей, сам инструктирую и надеюсь на успех[508].

В «логове» Тито

После праздника мне Хрущев сказал, что послы договорились с Тито встретиться и обменяться мнениями по партийным и государственным вопросам.

Мы в течение восьми лет поливали грязью Тито, Ранковича*и других. Называли их фашистами и бандитами и так далее. Когда обсуждали на президиуме этот вопрос, то Каганович, выступая, говорил обращение ко мне: «Товарищ Серов, гляди в оба, возьми больше охраны, ничего не кушайте ихнего, только свое», и так далее. В. М. Молотов тоже высказал опасения, что устроят гадость. Одним словом, у некоторых по-прежнему сохранилось о Югославии понятие как о логове фашизма[509].

Видя такое настроение, я внес предложение. «Я завтра договорюсь с МИДом, чтобы югославы дали мне визу, и я с переводчиком вылечу в Белград на два-три дня, договорюсь о порядке встречи и увижу, как меня примут, затем доложу вам, и тогда будет виднее». Все согласились, но опять Шверник, Каганович начали настраивать меня, чтобы я опасался, взял с собой побольше людей и так далее.

Через день я вылетел в Белград[510], взял с собой только генерала Добросердова*.

На аэродроме было много любопытных, но встречал госсекретарь безопасности Стефанович*. Первое знакомство было довольно скованным, но я решил вести себя свободно, и тем более что Стефанович неплохо говорил по-русски.

Приехали в Министерство Госбезопасности, стали говорить о порядке охраны и так далее. Стефанович, зная охрану, существовавшую при Сталине, сразу предложил мне взять всю охрану на себя, а органы внутренней безопасности Югославии будут помогать и наводить порядок в городах, куда мы будем прилетать. Я быстро сообразил, что в незнакомом месте «в лагере фашизма» брать на себя такие обязанности я не могу. К тому же, что случится, югославы в стороне останутся.

Я, улыбнувшись, говорю Стефановичу: «Добрый друг (я не знал, как звать: товарищ, господин, он тоже остерегался), у нас, у русских, есть хорошая поговорка: „Со своим уставом в чужой монастырь не лезь“. Вы здесь хозяева, мы гости, вот вы и будьте добры, обеспечьте охрану гостей». Стефанович просиял и говорит: «Я тоже так думал, но не смел этого вам высказать, товарищ Серов». Лед тронулся.

Дальше и я его стал называть товарищем. Все пошло гладко, обо всем договорились.

Тут же появился официант с выпивками и закусками. Условились на следующий день осмотреть дворцы царя Павла, где будет размещаться <советская делегация>, и я уехал в посольство, где и ночевал.

Наутро за мной приехал Стефанович, весьма любезный, и мы все осмотрели. У меня не было никаких замечаний, все у них делается на буржуазный лад. <Президентский> дворец Тито охраняет гвардейская дивизия президента. Разодеты как фазаны красные, голубые, алые, желтые — все перемешалось. В президентскую гвардию подобраны молодые ребята в возрасте 20–23 года, красавцы, высокие, стройные.

После того как я все утряс, вылетел в Москву. В Москве доложил подробно Хрущеву и сказал, что никакого фашизма я не видел. Он тоже остался доволен и сказал, что он расскажет все президиуму.

26 мая вылетели в Белград. Члены президиума, провожая на аэродроме, опять повторили мне: «Гляди в оба». Когда прилетели в Белград, там уже ждал почетный караул, выстроены были члены правительства, Тито и диктатура. Когда исполнили все формальности, сели в машину Тито, Хрущев, Булганин и поехали по городу, где жители скандировали: «Тито-Тито», иногда раздавались голоса: «Дружба», но не более.

Разместились во дворце, а разговаривать между собой выходили в сад, да и то напуганные товарищи спрашивали у меня: «Может ли быть микрофон на дереве?» Я говорю: «Может быть». А сам улыбаюсь. И тогда шли гулять, В тот же день Тито дал прием в честь нашей делегации, присутствовало много дипломатов, Тито и Булганин обменялись речами.

На следующий день состоялось первое заседание по деловым вопросам. На заседание наши шли, ступая, словно в темноте, не зная, как себя вести. Наметили план вопросов, которые надо обсудить, и составили короткое коммюнике о пребывании.

Тут вмешался от югославов молодой парень без ноги (потерял в боях с немцами) и по ряду формулировок стал возражать. Тито спокойно на это реагировал, улыбаясь. Потом мы узнали, что его кличка подпольная, партийная «Темпо», то есть быстрый, и фамилия Вукманович*. Тито его звал «товарищ Темпо».

Но потом всё урегулировали. В перерыве Хрущёв подошёл к нему и говорит: «Не зря вас прозвали „Темпо“, горячий Вы», а он даже не улыбнулся…

Основная резиденция Тито расположена в живописном месте на берегу Адриатики. куда нас он пригласил на следующее утро[511]. Туда мы дважды ездили на переговоры. В общем, дело пошло удовлетворительно, но больше по государственной линии. По партийной линии разговоры начинались и прерывались, так как Тито довольно смело высказывался против неправильной позиции Сталина.

Ну, а наши товарищи считают, что сразу нам критиковать Сталина не пристало, поэтому ограничивались общими фразами, что, мол, он, действительно, не совсем был прав по Югославии, но и вы, товарищи, неправильно себя вели, и приводили примеры. В общем, на Брионах распрощались с ними, они дали нам сопровождающим Ранковича, и вечером все вместе на яхте выехали в г. Пула, с тем чтобы оттуда съездить в г. Риека (это около Триесты); (правильно: около Триеста. — Прим. ред.), затем — в Загреб и затем вернуться в Белград.

Ночью на море поднялся шторм, который доходил, говорят, до 7 баллов. Я, правда, спал. Утром меня разбудил Хрущёв и начал смеяться, как, мол, самочувствие. Я ещё лежал, вроде неплохо, а потом, когда встал и стал ходить, чувствую, качает, и довольно неприятно. Качка была не боковая, а с кормы на нос. Моряки говорят, она самая неприятная. Хрущёв говорит: «А вы посмотрите на своих подчинённых».

Я, одевшись, вышел и вижу: один сидит — за живот держится, другой в угол прижался, его тошнит, третий бледный сидит, многих уже стошнило. Когда узнал у штурмана, что мы штормовую полосу миновали и через сорок минут будем у берега Пулы, я успокоился…

Вернулись в Белград. По пути мы осмотрели г. Блед, Боскопну (города с таким названием в Югославии не было. — Прим. ред.), Любляну и Загреб. В Загребе был большой приём, и после приёма — в поезд и на Белград.

В Белграде ещё раз встречались с югославами, затем был устроен приём большой, и мы 3 июня вылетели в Софию. В Болгарии осмотрели достопримечательности города и 4 июня вылетели в Бухарест. Там был большой митинг Дружбы, затем вечером — приём. На следующий день уже были в Москве[512].

В общем, прошло благополучно, кроме одного случая, когда прикрепленный Столяров, который работает с Хрущёвым десятки лет, в Болгарии лишнего выпил, и Хрущёв мне предъявил претензии, почему ваши сотрудники пьют. Ну, я думаю, что Столяров не у меня научился пить, а там, где работает.

вернуться

507

Постановлением Пленума ЦК КПСС от 31 января 1955 г. Г. Маленков был освобожден от должности председателя Совета Министров СССР и назначен министром электростанций СССР. При этом, однако, он остался в составе Президиума ЦК КПСС, откуда будет выведен только в июне 1957 г.

вернуться

508

Не очень понятно, о какой спецоперации, проведенной КГБ в США, пишет Серов. Рискнем предположить, что это связано с деятельностью нелегальной резидентуры Р. Абеля (В. Фишера).

вернуться

509

Резкое ухудшение отношений между СССР и Югославией произошло в 1948 г. Гнев Сталина вызвала самостоятельная позиция лидера Югославии Й.-Б. Тито, в частности, его нежелание создавать федерацию с Болгарией и Албанией. Была остановлена вся экономическая и военная помощь со стороны СССР, отозваны посольства, начата экономическая блокада. В результате Тито пришлось искать поддержки на Западе, что дало повод обвинять его в предательстве и чуть ли не в сотрудничестве с иностранными разведками.

После смерти Сталина ситуация начала улучшаться. 6 июня 1953 г. Белград ответил согласием обменяться с Москвой послами. В СССР и странах «народной демократии» была остановлена вся антиюгославская пропаганда. 26 ноября 1954 г. пленум ЦК СКЮ одобрил предложение ЦК КПСС о полной нормализации отношений. В то же время было сразу оговорено, что Югославия будет строить социализм самостоятельным путем.

Визит в СФРЮ Н. Хрущева и Н. Булганина в мае 1955 г. стал ключевым этапом потепления между двумя странами. Помимо внешнеполитических задач 1-й секретарь одновременно решал и внутриполитические: югославский вопрос он использовал для борьбы со сталинской гвардией в Президиуме ЦК. Неслучайно Серов пишет о полемике, развернутой Молотовым, Кагановичем, Шверником при обсуждении предстоящей поездки.

26 мая, прилетев в Белград, прямо на аэродроме Хрущев публично объявил, что все материалы против Тито и югославского руководства были сфабрикованы и инспирированы Берией, Абакумовым и другими «врагами народа». Таким образом, он давал прямо понять: кто против нового курса — те и есть эти самые «другие враги»…

вернуться

510

Серов вылетал в Белград 18–19 мая 1955 г. для подготовки правительственного визита.

вернуться

511

Резиденция Тито располагалась на одном из островов архипелага Бриони в Адриатическом море.

вернуться

512

В ходе визита Хрущева в Югославию 2 июня 1955 г. был подписан Договор о дружбе между СССР и СФРЮ (Белградская декларация), положивший конец былой вражде. Было определено, что советско-югославские отношения должны впредь строиться на принципах полного равноправия, суверенитета, прекращения пропаганды и дезинформации, сеющих недоверие и мешающих международному сотрудничеству.

135
{"b":"562776","o":1}