— Не знаю.

— Только не делай этого, чтобы досадить мне, Зоя. Тебе ведь нравилось, что я только что делал. У тебя соски были твердые, как камни.

Зоя знала, что причиной ее возбуждения был не Сол, но у нее не хватило мужества сказать ему правду.

— Я тебя люблю, Зоя. И ты мне нужна. Не заставляй меня ждать слишком долго.

— Это угроза?

— Нет. Это факт. Когда мужчина любит женщину, как я люблю тебя, он хочет заниматься с ней любовью.

Зоя уставилась на него. Он прав, но почему тогда она не хочет того же?

Может, он слишком торопится. Или нечистая совесть мешает ей почувствовать все, как раньше, и со временем все наладится.

— Слушай, я понимаю, что причинил тебе боль, — произнес Сол, и взгляд его потеплел. — Много боли. И, конечно, я понимаю, что тебе нужно некоторое время, чтобы простить и забыть. Как насчет того, что я оставлю тебя в покое на всю неделю и дам возможность во всем разобраться?

— Отлично, — кивнула она.

— Но в следующую субботу у меня вечеринка, и я очень надеюсь, что ты будешь на ней хозяйкой, как раньше. Я не хочу объяснять отсутствие своей девушки никому из моих клиентов или коллег. Ты сделаешь это для меня?

Зоя не видела причин отказываться.

— Конечно, — сказал она.

— Ты моя куколка, — улыбнулся Сол. — И ты поможешь мне все подготовить, закуски и тому подобное? Как ты знаешь, в субботу мне приходится работать. Это наш самый деловой день. Ты сможешь прийти пораньше?

— Если хочешь.

— Да, я же без тебя как без рук! Ты все так здорово организовываешь. Я надеюсь, к тому времени у тебя не останется возражений против того, чтобы провести со мной ночь.

— Может быть…

— Я обещаю, что не буду на тебя давить.

Зоя внезапно осознала, что Сол изо всех сил старается наладить отношения. Он менялся на глазах: вел себя как понимающий, деликатный человек. Ее снова стали мучить угрызения совести.

— Извини, что так получается.

— Все в порядке, дорогая. Я понимаю. Честно. Ведь я сам виноват.

Зое не хотелось, чтобы он так говорил. Она чувствовала себя дрянью. Она просто умрет, если Сол когда-нибудь узнает о том, что она совершила.

К счастью, это маловероятно.

Сол достал бумажник и протянул Зое пять бумажек по сотне долларов.

— Вот, — сказал он. — Купи себе какое-нибудь потрясающее новое платье для вечеринки.

— Ой, нет, нет, я не могу, — запротестовала она, тряся головой.

— Почему? — озадаченно уставился на нее Сол. Он не в первый раз давал Зое деньги на одежду, и раньше она не возражала.

— Не глупи, — сказал он и вложил деньги Зое в руку. — Просто постарайся, чтобы платье не было слишком откровенным. Я не хочу, чтобы все эти плейбои, которым я продаю пентхаусы, пускали слюни и пытались тебя закадрить. Не то чтобы я опасаюсь, что ты хоть на одного из них взглянешь дважды… За это я тебя ценю больше всего, моя милая. За твои старомодные правила. Я могу доверять тебе в любой ситуации с любым мужчиной. Ну ладно, теперь я пойду, а ты хорошенько отдохни. Наверное, устала, моя девочка. Я тебе еще позвоню до субботы. Не возражаешь?

— Нет, конечно, звони, — ответила она слабым голосом.

— Отлично. Держись, отдыхай и постарайся работать чуть меньше обычного на этой неделе. — Сол нагнулся, чтобы легко чмокнуть ее в щеку, и ушел.

Слезы хлынули из глаз Зои в тот самый момент, когда дверь за ним захлопнулась.

Гордон набрал единственный телефон, который знал наизусть, и подождал, пока мать возьмет трубку.

— Анна Винсент, — наконец прозвучал ее мягкий голос, слегка хриплый, будто она только что проснулась.

На самом деле было всего восемь вечера. Гордону даже не пришло в голову, что мама могла уже отправиться в постель. Ему было до жути любопытно, кто ее новый ухажер и знает ли он, что ему не удастся взять ее в жены. Мама не из тех, что выходят замуж.

Точно так же, как и он не из тех, кто женится.

— Привет, шоколадка! — игриво начал он. — Как поживает лучшая девушка в мире?

— Гордон! — радостно воскликнула Анна. — Как приятно слышать твой голос, сынок. Я как раз думала о тебе.

— И что же ты думала?

— Если тебе и вправду интересно, я гадала, когда ты бросишь играть в заядлого холостяка и вернешься к нормальной жизни.

— Ну, мама, я, собственно… — Он оборвал фразу.

— А, так ты уже бросил! Не могу поверить. Наконец-то! И кто она?

— Просто девушка.

— Просто девушка, да плюнь мне в глаза! Наверняка сказочная принцесса, раз сумела вытянуть тебя из добровольного монашества. Последний раз, когда мы с тобой говорили, ты был тверд, как гранит, и не желал иметь ничего общего с противоположным полом. Ты заявил, что жизнь гораздо счастливей без женщин.

— Да… и я был прав! — уныло признал Гордон, позволяя чуть выплеснуться той хандре, которая копилась в нем с момента пробуждения.

— Ох, милый. Такое ощущение, что ты чем-то расстроен. Что случилось, сынок?

— Не хочу об этом говорить, — буркнул Гордон.

— Нет, хочешь. Поэтому и позвонил мне. Подожди секундочку, я плесну себе немного вина.

Гордон пару минут слушал тишину в трубке. Он криво усмехнулся, подумав, как быстро мама угадала, зачем он позвонил. Она была очень умной женщиной, особенно когда дело касалось ее единственного любимого сына. А он сам… Хорош, нечего сказать. Двадцать восемь лет. Пора бы научиться самому разбираться в своих делах. И знать, чего он хочет от жизни.

— Я слушаю, — объявила Анна. Только не будь типичным мужиком, не жмись и не увиливай. Я хочу знать всю правду, как она есть, а не какую-нибудь кастрированную версию, которая льстит твоему мужскому самолюбию.

Гордон вздохнул. Поздно идти на попятную. Он собрался с духом и рассказал Анне всю неприкрашенную правду о ночи с рыжеволосой соседкой.

— М-м-м-м, — послышался из трубки первый комментарий.

— И это все, что ты можешь сказать, мам?

— Погоди, дай поразмыслить. Я пытаюсь припомнить, что я чувствовала, когда была в возрасте твоей Зои. Сколько ей лет, ты сказал?

— Понятия не имею. Когда я увидел ее в пятницу, то подумал, что около тридцати, но на следующее утро, без косметики, она выглядела на восемнадцать. Наверное, лет двадцать пять.

— Она из Сиднея, и у нее есть приятель. Неженатый, я надеюсь.

— Зоя не стала бы связываться с женатым мужчиной.

— Как бы то ни было, — продолжала Анна, — у нее есть любовник, который создает ей проблемы. Возможно, этот таинственный незнакомец — ее шеф. Где она работает?

— Понятия не имею. Судя по тому, как она была одета в пятницу, не на фабрике. В фирме, наверное.

— А насколько она хорошо знает, чем ты зарабатываешь?

— Э-э-э… не слишком хорошо.

— Она тебя не узнала?

— Нет.

— И ты не стал ее просвещать, — последовала сухая реплика. — Ох, Гордон, Гордон. Я думала, что научила тебя быть честным с людьми, особенно с женщинами.

— Я и был честным раньше. И к чему это привело, мам? Суды и газеты.

— Ложью ничего не добьешься, — строго произнесла Анна.

— Это не так, — резко возразил он. — Дженни добилась квартиры стоимостью в миллион долларов, уютной спортивной машины и алиментов в размере двухсот тысяч долларов.

— Материальные блага ничего не значат, если ты теряешь душу, сынок.

Гордон даже присвистнул. Мама обожает эти разговоры — насчет души и тому подобного. А при этом сама не религиозна в обычном смысле этого слова.

— Свою я уже потерял.

— Не смеши меня, Гордон. У тебя тонкая поэтическая душа. Я лично вложила ее в тебя. Вернемся к Зое, — продолжала Анна. — Ты полагаешь, это твоя единственная настоящая любовь?

— Мам, я едва знаю эту девушку.

— Я была знакома с твоим отцом всего неделю, но именно он стал моей единственной настоящей любовью. Я влюбилась в него с первого взгляда, и с тех пор никто не занял его места в моем сердце.

Гордон с трудом удержался, чтобы не застонать. Как часто он слышал эту историю о великолепном незнакомце, которого мама повстречала на вечеринке, когда ей было всего шестнадцать! И как ее сразу же будто молнией поразило. И как он сделал ей ребенка в ту же ночь и трагически погиб через неделю, врезавшись в грузовик на мотоцикле.