– Что ты делаешь? – возмущалась я, пытаясь высвободиться.

– Увожу тебя отсюда, пока ты не выставила себя полной дурой.

Он потащил меня прямо к парадной двери, мимо Таши и Джесси, прощающихся с друзьями. Таша схватила Уэса за руку, предоставляя мне шанс сбежать от него, однако я сделала лишь пару жалких шагов назад.

– Мне не нужна твоя забота!

По лицу Таши я поняла, что наяву мои слова звучали не так убедительно, как в моей голове, и уперла руки в бока, дабы придать своему виду уверенности и агрессивности.

– Ты не в себе, – спокойно сказал Уэс. Уверена, сегодня он не выпил ни капли.

– С чего ты это взял? Ты со мной семь месяцев не разговаривал.

– Зачем ты так напиваешься? – с вызовом спросил он.

– Я так напиваюсь, потому что ты меня не трахнул!

Я была сильно пьяна, однако осознавала, что все сейчас пялятся на нас. Это уже слишком для девушки с моей репутацией.

И вдруг Уэс сделал то, чего я ожидала от него меньше всего: он подошел ко мне, обхватил за талию, на забаву толпе, перебросил через плечо и потащил прочь через открытую дверь. Я пыталась ударить его ногой, однако координация сильно подводила меня из-за количества выпитого алкоголя.

– Прекрати, – велел Уэс.

– Куда ты меня везешь? – спросила я, когда он бросил меня на пассажирское сиденье своего проржавевшего «Форда Ф-150». – В случае чего меня легко можно найти по мобильнику.

– Жаклин Келли, ты знаешь меня с шести недель от роду, – сказал он, поворачивая ключ в замке зажигания. – Я не серийный убийца.

– Отвези меня домой, – приказала я.

– От тебя за милю несет пивом, – напомнил он.

Справедливое замечание. Мама станет рвать и метать, если увидит меня в таком состоянии.

– Я отвезу тебя в «Квинс». Тебе нужно поесть.

Спорить я не стала, и когда мы припарковались близ «Квинс», ароматы картофеля фри и бургеров мгновенно пробудили во мне голод. Уэс заказал столько еды, что можно было бы прокормить футбольную команду, однако все это съела я одна, с превеликим удовольствием.

– Так вкусно! – говорила я, заглатывая картошку.

– В Нью-Йорке полным-полно подобных заведений, – сказал он, – но я ни разу не видел там «Квинс».

– «Ин энд аут» тоже ничего, но с «Квинс» ничто не сравнится, – согласилась я.

– Итак, насчет вечеринки… – начал Уэс.

– Господи, нет! – взмолилась я, мотая головой. – Не марай мою прекрасную трапезу воспоминаниями о моем идиотизме.

Опьянение постепенно отпускало. Я знала, что все еще пьяна, но мысли прояснялись, и меньше всего мне хотелось вспоминать произошедшее на вечеринке.

– Когда я видел тебя в последний раз, ты тоже была пьяна. – Уэс определенно не желал оставлять эту тему. – Ты и в УКЛА так пьешь?

– Вообще-то нет, – призналась я. – На самом деле это моя первая вечеринка за весь семестр.

Уэсли фыркнул и посмотрел в окно.

– Итак, в последние две наши встречи ты была пьяна. Как это понимать?

Мои конечности онемели, а губы слиплись, так как во рту пересохло. Я не знала, что ему ответить.

– Потому что мне кажется, – Уэс повернулся ко мне, и наши взгляды встретились, – что ты напиваешься только в моем обществе.

Сомневаюсь, что это так. На самом деле я никогда над этим не задумывалась.

– Мы много времени провели вместе, когда учились, гуляли, играли, – напомнила я. – И тогда я не была пьяная.

– Да, но все это было до. – Он вновь отвернулся, барабаня по рулю пальцами. – До того, как мы выдумали этот глупый план.

– Наш план был вовсе не глуп! – выпалила я. – Я все еще девственница, знаешь ли!

– Это не смертельно, – бросил он.

– Но порой это очень мешает.

Я сделала глоток молочного коктейля. Так как я все еще пребывала под воздействием алкоголя, мне с трудом удавалось контролировать себя, чтобы не сказать чего-нибудь, о чем я впоследствии пожалею. Однако желание узнать было так велико, что я не сдержалась:

– А ты?

– Девственник ли я? – Уэс выдержал короткую паузу, а после медленно помотал головой.

В этот момент мне захотелось и рассмеяться, и разреветься одновременно. Заметив, что руки сами тянутся к ручке, я заставила себя подавить порыв открыть дверь и вновь принялась за еду.

– Кажется, тебе полегчало, – сменил тему Уэс, протягивая мне стакан воды.

Он завел машину и помчался дальше по улице, не проронив больше ни слова. Минутой позже мы остановились возле супермаркета. Уэс скрылся за дверью магазина и вскоре вернулся с бутылкой воды, тюбиком зубной пасты и одноразовой зубной щеткой.

– Спасибо, – пробормотала я. Возможно, из-за выпивки, но на глаза накатились слезы. Так заботиться обо мне мог только Уэс.

Я быстро почистила зубы, свесив голову через открытое окно автомобиля. Забавно, как порой обыкновенная мятная паста может изменить твои виды на будущее.

– Хочешь прокатиться еще или готова ехать домой? – спросил Уэс, когда мы свернули на гравийную дорогу.

Я не знала, как ответить на этот вопрос. С одной стороны, я была бы счастлива провалиться в сон прямо сейчас, но с другой – еще едва ли полночь, и мама вряд ли легла уже спать.

– Я не хочу домой, – решила я. – Но сомневаюсь, что на такой дороге протяну слишком долго – меня сильно укачивает.

– Просто я знаю здесь одно местечко.

Воцарилась тишина. Уэс вез меня на окраину города, где было так темно, что немногочисленные звезды не могли осветить ночных улиц.

– В Лос-Анджелесе таких темных улиц не найти. – Я наклонилась вперед, прислоняясь лбом к прохладному лобовому стеклу и стараясь сфокусироваться на дороге.

– Как и в Нью-Йорке. Город никогда не спит, всю ночь напролет горят фонари…

– И ты ни на миг не остаешься один, – завершила я за него.

– Но тебе всегда одиноко, – добавил он.

Именно так я себя и чувствовала в Лос-Анджелесе: поглощенная суматохой большого города, окруженная толпами людей, но остающаяся незаметной.

– Иногда мне это нравится, – сказала я. – Если захочу исчезнуть, нужно просто выйти на улицу.

– Поначалу я вливался в этот ритм, ощущал себя его частью, но последнее время шумы города просто перемешиваются у меня в голове, и я предпочитаю абстрагироваться от них.

Уэс остановил машину, вышел и направился к моей двери, чтобы помочь мне выйти. Не знаю, почему я не стала открывать дверь сама.

– И в Нью-Йорке ты не услышишь сверчков.

Мы остановились у края дороги, после которой начиналось обширное поле, и погрузились в прослушивание яркой симфонии из стрекотания сверчков и шелеста листьев на ветру. Уэс взял мою руку и увлек меня на траву.

– Кажется, все фильмы ужасов, которые я смотрела, примерно так и начинаются, – предупредила я.

Уэс усмехнулся, и не думая останавливаться.

– Ты ведь понятия не имеешь, где находишься, да?

– Не о происшествиях ли на этом самом месте «Техасская резня бензопилой»?

– Все в Калифорнии такие остряки?

– Не-а. Большинство слишком озабочено своей фигурой и личиком, так что не остается времени оттачивать свое остроумие.

– Как же тебе повезло, что ты обладаешь всеми тремя этими достоинствами.

Я не стала спрашивать, что он имел в виду, да и вряд ли меня это интересовало: все равно, как на это реагировать, я не знала. Уэс был моим лучшим другом. В прошлом. Когда-то мы проводили вместе столько времени, при этом никогда не обсуждая мои «плюсы», и теперь мужчина, ведущий меня неизвестно куда через поле в свете одной лишь луны, отражавшемся в его блестящих волосах, казался мне совершенно чужим. И мужчина этот, должна признаться, пробуждал во мне сильное волнение. К тому же я невольно задавалась вопросом, чувствует ли он то же по отношению ко мне.

Мы долго шли через поле и остановились лишь у небольшой рощицы, и теперь я точно поняла, куда мы попали – в далекое прошлое.

– Не могу поверить, что не узнала дорогу к твоему дому, – изумилась я.

– Из-за темноты. – Но в его словах звучала обида. Многое изменилось между нами, и даже общее прошлое превратилось в отдельные отрывки воспоминаний.