Я провела весь вечер, вглядываясь в основной дом, в надежде увидеть их хоть на мгновение, как они играют или плавают в бассейне. Боже, как я по ним скучала. Мои глаза не отрывались от дома весь вечер, ожидая представления. Пэкстон только с наступлением сумерек зажег гриль. Слезы мгновенно заполнили мои глаза, когда я увидела их лишь на долю секунды. Из-за наклона двора я не могла видеть девочек все время. Их отлично было видно, когда они съезжали с горки, но, когда они качались на качелях, я видела только верхние части цепей, раскачивающихся взад-вперед. И временами можно было заметить ножку то там, то здесь, когда качели поднимались очень высоко, но это все.

Я прищурилась, переведя взгляд обратно к Пэкстону, и клянусь, он улыбался. Я достала бинокль из маленького рюкзачка Вэна и вгляделась в него. Без сомнений, Пэкстон улыбался. Его бедра едва заметно двигались в ритм играющей на улице музыке. Ладно, скорее всего, это было самым сексуальным в Пэкстоне. Я любила, когда он так двигал бедрами, размахивая кулинарной лопаточкой, словно он такой крутой и даже больше. Это один из немногих моментов, когда я видела его в игривом настроении. Я резко втянула воздух и уронила бинокль, когда он посмотрел прямо на меня, наклоняя в мою сторону бутылку пива, словно знал, что я была там.

Я мгновенно развернулась в поисках камеры.

— Блядь, блядь, блядь, — проговорила я вслух, когда увидела ее. Едва заметная, но она была там. Нормальный человек никогда бы не заметил ее. Я же точно знала, что искать. Идеальный угол, точно в центре потолочного вентилятора. Пэкстон знал, что я была там. Я не сомневаюсь, что он все время следил за мной. Мое сердце начало сильно колотиться, удары отдавались в ушах, в то время как я думала, что же делать. У меня не было телефона, чтобы позвонить Ми. Она была единственной, кому я доверяла, хоть и безумной.

Я тихо собрала свои вещи, пытаясь придумать план, я понятия не имела, что делать. Остаться? Бежать? Куда мне идти? Ник меня ненавидел, там остаться я не могла. И только я подумала о том, чтобы поспать в машине, мое сердце остановилось, когда я услышала стук в стеклянную дверь.

— Открой дверь, Гэбби.

Я закинула рюкзак-трансформер на плечо и замерла, остановившись вместе со своим сердцем. Я не могла отвести взгляд от его тела, в то время как мое отказывалось двигаться.

— Я знаю, что ты там. Открой дверь.

Как только сухой ком в горле опустился ниже, я собралась с силами и выпрямилась. Щеколда отдалась громким щелчком в моих ушах, когда я подняла ее и открыла дверь, глядя ему в глаза. Не знаю, как я выглядела внешне, но внутри я сходила с ума, адреналин пульсировал в венах.

— Дай угадаю, камеры? — произнесла я сильным голосом. Сильным голосом, который звучал слабо и сломлено.

Пэкстон улыбнулся, глядя на меня сверху вниз, и скрестил руки на груди.

— Конечно тут есть камеры, и я знал, что ты придешь сюда. Куда еще тебе идти?

— Чего ты хочешь?

— Папа, Роуэн бросила яблоко в бассейн, — прокричала Офелия сзади.

Все мысли внезапно исчезли. Меня больше не волновало, что ему нужно. Меня не волновало ничего, кроме Роуэн и Фи, а теперь и Вандера Делгардо.

— Могу я пойти к ним?

— Конечно.

Я выставила ногу за порог, но его тело остановило меня.

— После того как я получу несколько ответов.

Я издала нервный смешок, плюясь в него сарказмом:

— Ты хочешь ответов? Встань на мое место.

— Папа, — снова позвала Фи. — Что ты делаешь?

Пэкстон неподвижно стоял передо мной, не давая мне обойти его. Он крикнул через плечо, но глаз от меня не отвел.

— Подожди, сейчас приду. Оставайтесь там.

— У меня есть право увидеть их.

— Ты не можешь просто так выбежать к ним после того, как бросила их. Они не поймут, если ты снова исчезнешь таким образом.

Я нахмурилась, гадая, обвинял ли он меня в том, что я оставила их.

— Что ты сказал им?

— Что тебе стало плохо. В какой-то мере это так. То есть, я даже не знаю, как мне тебя звать, черт возьми.

— Как и всегда.

— Шлюхой? Или ты имеешь в виду Габриэлла? Как тебе больше нравится, любимая?

— Пошел ты, Пэкстон. Я не половик, чтобы об меня ноги вытирать, и не собираюсь мириться с этим. У меня столько же прав на них, сколько и у тебя.

Намерение оставаться сильной и противостоять ему растаяло, когда Пэкстон вошел внутрь. Я была вынуждена сделать шаг назад, но я не дала слабину. По крайней мере, не снаружи.

— Я разрешу тебе прийти, когда они заснут. Скажу, что ты будешь дома, когда они проснутся. Все кончено, Габриэлла. С этого момента ты играешь по моим правилам.

— Я не останусь в том доме вместе с тобой, — произнесла я, снова пытаясь говорить сильным, однако надломленным голосом.

— Но придется. Ты останешься в моем доме и будешь делать все, что я скажу тебе. Как в старые времена.

— А если нет, то что, Пэкстон? Вызовешь копов? Может, снова арестуешь меня за проникновение? Давай, малыш. Я бросаю тебе вызов, — сказала я, наблюдая за венами, выпирающими на его шее из-за напряжения в сжатой челюсти. Я гордилась собой за свою храбрость. Я это сделала. Я противостояла ему, и это было приятно.

Я взвизгнула, застигнутая врасплох, когда Пэкстон схватил меня за горло и толкнул внутрь. Поясницей я врезалась в столешницу и скривилась от боли, опуская левое плечо, чтобы ослабить боль.

— Не дерзи мне, шлюха. Я даже, блядь, не знаю, как звать тебя. Ты лгала мне со дня нашей встречи. Я здесь решаю, как это всегда и было. Хватит этих игр. Ты поняла меня? Поняла, Габриэлла?

Его хватка под моей челюстью не давала мне ответить словами. Я простонала неразличимое «да» и кивнула, широко раскрыв глаза. Пэкстон улыбнулся и поцеловал меня в губы, убирая руку с моей шеи. Со своей неизменной улыбкой он достал из кармана мой телефон и бросил его мне в руки. Когда я уже думала, что мое сердце не может биться чаще, Пэкстон наклонился и прошептал похотливые слова, целуя меня в шею, проговаривая их, доказывая мне, как я ошибалась.

— Я позвоню позже. Мне нравится бахрома на этих шортах. Дождаться не могу, когда наклоню тебя в них перед собой. Хорошего вечера, миссис Пирс.

— Что ты здесь делаешь? — услышала я вопрос Роуэн, когда дверь закрылась.

Я подошла к ней, чтобы увидеть моих девочек, сидящих на полу в ожидании отца. Они обе встали и побежали к нему, когда он направился к ним. Пэкстон подхватил их и сказал что-то о ловле мыши, и чтобы они держались подальше от коттеджа.

— Пошел ты к черту! — произнесла я пустой комнате, но затем вспомнила, что я не одна. Камера посередине комнаты напомнила мне об этом. Я развернулась, погрязнув в воображаемый бассейн безумия. Попытки понять, где было место этого кусочка пазла, выбивали из колеи. Что теперь мне оставалось делать?

Стоило предугадать это. Конечно в коттедже была камера, почему бы нет?

— Зачем нужны все эти гребаные тайны! — закричала я, словно обезумевшая. Мне было плевать, увидит ли это Пэкстон. Я хотела, чтобы он это увидел. Не могла просто оставить это так. Если я вернусь в тот дом, я пропала. Стану его жертвой, как он того и хочет, и никогда не найду Вэна. Я не могла позволить этому случиться.

Я хотела к чертям разбить эту камеру, запереть все двери и угрожать вызвать полицию, если он приблизится ко мне. Это была единственная стратегия, которая приходила мне на ум, но почему-то баррикадироваться в маленьком домике без еды не показалось мне хорошей идеей.

Из горла вырвался стон, когда взгляд вернулся к чертовой камере. За стоном последовал громкий вздох охватившего меня неверия. Моя жизнь была обречена на вечный ад, и неважно, куда я поворачивала, все пути вели к одному конечному пункту. У моего ангела хранителя явно хреновое чувство юмора. Только мне кажется, что я вижу свет в конце туннеля, очередное препятствие преграждает мне его, и все снова погружается в темноту. Метафора моей жизни.