— Как зовут их отцов?

— Отцов? Их отец Пэкстон Пирс. Что ты имеешь в виду?

— Ничего, Гэбби, все прекрасно. На следующей неделе, обещаю, когда ты проснешься, изнасилование сотрется из твоей памяти, и все это закончится.

Конец записи. Я подождала, когда погаснет экран, и закрыла ноутбук.

— Боже мой.

— Что? Расскажи, — сказал Пэкстон, закрывая за собой двери.

Я безмолвно посмотрела на него на короткое мгновение. Не могла сказать ему этого. Новость уничтожила бы его, разбив на мелкие кусочки. Он бы отправился на лодке в центр океана и привязал груз к своей ноге.

— Расскажи мне, Габриэлла. О чем была запись? Что ты узнала?

Я набрала полные легкие соленого морского воздуха.

— Я поцеловала другого мужчину.

Пэкстон сел рядом и нахмурился.

— Что? Когда?

— Помнишь, когда ты заставил меня пойти на кулинарные курсы? У шеф-повара был бар. Он научил меня готовить напитки. Он мне понравился. Мы смеялись и веселились, — объясняла я то, что недавно узнала. Это не было ложью, верно? Просто я не собиралась рассказывать об остальном. Я никогда бы не сказала ему об этом. Эта тайна должна была отправиться со мной в могилу.

— Что ж, думаю, я заслужил это. До аварии ты не смешивала напитки. Это убедило меня в том, что ты Иззи.

— Я и так Иззи.

— Ты знаешь, о чем я.

Я пыталась вести себя так, будто не узнала только что самый безумный кусочек этого пазла.

— Ты, наверно, должен выпороть меня за то, что я поцеловала другого.

— Я определенно могу это сделать, — сказал он, запуская руку под плед.

Той ночью с Пэкстоном я позволила всему исчезнуть. Мне было это необходимо. Я не могла справиться с тем, что на меня обрушилось, хотя глубоко в сердце всегда знала, что что-то не так. Просто не знала, что именно. Мы трахались словно обезумевшие животные, во всех мыслимых позах. Мы трахались, сосали, облизывали друг друга, царапались и целовались, но мой мозг цеплялся за то, о чем я мечтала забыть. Не стоило слушать. Нужно было позволить Нику удалить запись.

Пэкстон рухнул первый, тяжело дыша мне в шею.

— Ты раздавишь меня, — пробормотала я из-под него.

Он перенес вес, но совсем немного. Он все еще наполовину лежал на мне.

— Господи, детка.

Я изогнулась, доставая руку из-под себя, и поцеловала его в губы.

— Не хочу слушать последнюю запись, не хочу знать, что в конверте, и мне плевать, где мой камень. Я люблю тебя. Давай прекратим.

— Нам осталось одно видео, и ты хочешь остановиться?

— Да, меня это больше не волнует. Ты прав. Давай создавать новые воспоминания, и постараемся сделать так, чтобы Вандер чувствовал столько любви, сколько возможно.

Пэкстон перевернулся на живот и закрыл глаза.

— Ты ведь знаешь, что не сделаешь этого.

Я прикоснулась к рубцам на его спине, оставшимся от моих ногтей, и он зашипел.

— Сделаю.

— Лгунья. Всего одна запись, Габриэлла. Хочешь остаток жизни провести, гадая, что там было?

Тяжелый вздох вырвался из моих легких, и я поняла. Он был прав.

— Пэкс?

— Мм?

— Где может быть мой камень? Тот, который индеец дал маме, мне и Иззи?

Пэкстон глубоко вздохнул и перевернулся.

— Ты не говорила мне, что это что-то ценное. Я даже не знал, что у тебя была сестра.

— Где он?

— Я выбросил его в океан.

— Почему?

— Потому что был кретином, потому что мог. Спросил тебя, что это за камень, ты назвала какое-то его научное название. Может, даже и сказала, что это гематит. Не помню.

— Ты выбросил его в океан? Уверена, он многое для меня значил.

— Я тоже так думаю. Ты каждое утро ходила на пляж, надеясь, что его выбросило на берег. Ты никогда об этом не говорила, и только теперь я понимаю, что он был дорог тебе. Прости.

Я улыбнулась. Я не могла не простить его.

— Хорошо, что Ми дала мне новый.

— Согласен. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Пэкстон. Мы идеальное сочетание двух безумий.

Лежа с закрытыми глазами, Пэкстон снова улыбнулся, безропотно соглашаясь.

Идеальное сочетание двух безумий. Это были мы.

Следующий день был адски сложным. Казалось, будто меня сбил чертов грузовик. Я просто не понимала, как это может быть правдой. Офелия была его точной копией, ей всегда нужно было все контролировать. Я не могла понять. С какой стороны я ни обдумывала новообретённые знания, было трудно в них поверить.

Об этом я думала, когда Пэкстон вернулся с работы домой. Даже не слышала, как он вошел, не говоря уже о машине. До этого всегда слышала, как подъезжает его пикап. Роуэн сидела на ступеньках бассейна, Вандер и Фи выкапывали ямы под сосной для своих динозавров, а я расположилась на краю шезлонга. Мыслями я была где-то далеко и совершенно не обращала внимания ни на что вокруг.

— Привет, ребята, — раздался голос Пэкстона у меня за спиной.

— Господи, Пэкс. Ты до чертиков меня напугал.

Все трое детей кинулись к нему с такой скоростью, будто он не был дома 12 месяцев. Пэкстон уделил равное внимание каждому из них. Осмотрел татуировку акулы у Офелии, которую она сделала в аптеке, выслушал историю Роуэн о даме в продуктовом, которая истошно завопила, когда по ее руке пробежала ящерица, из-за чего Офелия рассмеялась.

Она рассмеялась снова, вспомнив об этом, и наябедничала на своего кузена.

— Мини-Вэн тоже смеялся.

Вэн толкнул ее бедром, бросив злой взгляд. Мне нравилась манера их общения друг с другом; хотела бы я, чтобы Иззи могла разделить с нами этот момент. Чтобы был кто-то, с кем можно было бы поговорить. Мне бы это не помешало. Я бы все ей рассказала.

— Привет, дядя Пэкс. Коробки с моими вещами приехали?

Пэкстон присел ко мне на шезлонг позади и обхватил меня за талию.

— Нет, дружище, но сегодня пришло письмо. Так что завтра точно привезут.

— О, боже мой, Вандер Клайд.

— Что такое, тетя Гэбби?

— Твоя мама оставила тебе подарок на день рождения. Он в коттедже. Пойдем посмотрим.

— Я тоже пойду, — сказала Офелия, перейдя от отца ко мне. Конечно, Роуэн тоже захотела присоединиться.

Я взяла Вандера за руку, не обращая внимания на то, что девочки поплелись следом. Пэкстон остановил их.

— Роуэн, ты пойдешь на крыльцо и уберешь беспорядок, который там натворила. Ты должна была убрать его до моего прихода, помнишь?

— Фи должна убрать все. Мы поменялись. Я убрала все сосновые иголки в беседке, а она сказала, что уберет мел, который я раздавила. Правда ведь, мама? — объяснила Роуэн, серьезно глядя на меня и моля о помощи.

— Да, был такой уговор с Фи.

— Тогда я могу пойти.

— Почему бы тебе не остаться с папой? Можете приготовить желе, если хотите, — предложила я, напоминая о ее просьбе сделать красное желе.

— Я хочу пойти, — воспротивилась она.

Пэкстон встал и закинул их обеих на плечи.

— Пойдемте, уберем раздавленный мел и приготовим желе.

Мы с Вандером пошли к мастерской Пэкстона, чтобы взять ключ от коттеджа, разговаривая тем временем о снеге. Он хотел знать, как может наступить Рождество без снега.

— Посмотри на это с другой стороны. Ты сможешь играть на улице со своими игрушками. А когда погода холодная и снежная, приходится ждать весны. А к тому времени все игрушки либо сломаются, либо уже наскучат, — говорила я, открывая дверь.

Я даже не думала о том, что там ее машина. То есть я знала, что Пэкстон привез ее туда, просто не подумала о том, что это машина его мамы, и как он на нее отреагирует.

Вандер подбежал к старому авто прежде, чем я успела его остановить.

— Моя мамочка здесь! Она приехала!

— Ох, малыш. Нет, ее здесь нет. Мы привезли сюда машину, чтобы она была здесь к ее возвращению. Мы зашли сюда только за ключами.

— Оу.

— Я никогда не прекращу искать твою маму, Вандер. Обещаю.

Вандер толком не ответил. Его восторг исчез, сменившись выражением разочарования. Хотелось бы мне исполнить его желание. Я была готова на все, чтобы вернуть его маму.