«Звенит капели телефонный зуммер…» Звенит капели телефонный зуммер, Апрельским утром под окном опять! Но не спешите, я ещё не умер, И дай мне бог, чего он хочет дать. Пускай врачу из скорой показалось, Что не смогу без шприца и микстур Перенести уже такую малость, Как перепад ночных температур. Ату его, он действует по схемам, Изложенным в студенчестве ему, Тогда как мне известна эта тема По сердцу дорогому моему. Моя болезнь прописана природой, Процентов где-то восемьдесят пять, А остальное – водка, нервы, годы И то, что не могу тебя обнять. Так и живу, не в силах повиниться, Сколь ни хочу гордыню победить, На свете этом одинокой птицей, Которой проще каркать и вредить. Тем более, чего там мне осталось – Туман стихов да блеск клавиатур, Когда играет роль такая малость, Как перепад ночных температур. «Здравствуй, бархатное утро!..» Здравствуй, бархатное утро! Значит, снова ночь прошла И в серебряные росы сконденсировалась мгла. Здравствуй, солнце! Звёздной речкой описало ты дугу, Чтобы алый парус вспыхнул на восточном берегу. Здравствуй, жизнь! Люблю и славлю, как бываешь ни горька, До последнего мгновенья – взгляда, вдоха и глотка. Здравствуй, милая! Я снова возвращусь к твоим ногам, Ну, а то, что слаб и болен, даже вида не подам. Здравствуй, счастье! Счастье жизни, солнца, утра и – живой, Неразмененной подруги с поседевшей головой. Так чего ворчу и хнычу, И чего ещё хочу, Если всё, что нужно людям, мне сегодня по плечу. «Зельем добрым начинены…» Зельем добрым начинены Печи огненные, и так: Не укроешься у жены И не спрячешься меж гуляк. А вода кипит в сто ручьёв, А от масла дым, гарь и смрад, И не выручит даже отчий кров, Как не спас тогда божий сад. Зелья дьявольского полно, Не затушишь и не смягчишь, Кто не пробовал – всё равно: Разгорится сильнее лишь. Вот и думаем, как нам быть, За здоровьем следя своим, И чтоб было чем заплатить, Продаёмся и шестерим. «Заумь листьев, ветерком гонимых…» Заумь листьев, ветерком гонимых, Белый стих лебяжьего крыла, Как всегда, но прохожу я мимо, Сколько бы ни пела, ни звала. Я тебе от сердца благодарен, Как забыть: полночная свеча, Гибкий стан и взгляд манящий карий Из-за в белом свитере плеча. Навсегда останутся со мною Бархат губ и шёлк густых волос, Дрожь и боль горячею волною – Всё, что испытать нам привелось. Но не думай в прошлое вернуться, Если получилось так у нас: Это ветви бесконечно гнутся – Человек ломается на раз. Ну, а я, храня о прошлом память, Трезв, свободен, весел и здоров, На лугу ромашек поздних замять, В небе звёзды – сорок сороков. Над рекою – старый дом родимый, Лодка – два отстроганных весла, Заумь листьев, ветерком гонимых, Белый стих лебяжьего крыла. «Звезда твоя с моей звездою…» Звезда твоя с моей звездою Сошлись по воле сил мирских, Чтоб, где чужие были двое, Явилось четверо родных. И сколько жизнь людей не мучит, Губя сознание и стать, Ничто нас в жизни не разлучит, И никому меж нас не встать. Ну, а когда погаснут звёзды, И звук последний отзвенит, Земля, как раньше свет и воздух, Меня с тобой соединит. «Зеркало лжёт, как и все зеркала…» Зеркало лжёт, как и все зеркала С их амальгамой слепою, Если ты та же, какою была В миг нашей встречи с тобою. В платье горошком, в платке голубом, С кожей нежней горностая, Стройная, гибкая, ну и при том Иконописно простая. Локоны ветер взвивает, пьяня, Солнце слепит и не слепит, Ты, улыбаясь, глядишь на меня, Слушая жалостный лепет. Разве по силам течению лет, Пусть – с непомерною ношей, В чём-то ухудшить менталитет Девочки этой хорошей. Нет, навсегда ты осталась такой: Зря ли исходит истомой Сердце, лишь тронешь горячей рукой – Бархатной и невесомой. А отражениям лживых зеркал Верить, поверь мне, не надо, Если ты та, что я годы искал, Пряча тоску под бравадой. «Зеро мне выпало, зеро…» Зеро мне выпало, зеро, Тогда как ставил на себя я: В мечтах не ездить на метро, Ведя жизнь сказочного бая. Тебя до ног озолотив, И как с отрочества хотела, В шёлка забрав любой извив Мною излюбленного тела. Чтоб быть с тобой без выходных, Без тяги к новым приключеньям В объятьях девок молодых, Приставленных для развлеченья. И ты поверила в меня, Моим зарокам и посулам, Судьбу свою соединя Чуть ли не с карликом сутулым. Живя в стеснении – в ответ, Смеясь, что звали бедолагой, Надеясь: тяжесть горьких лет – Оплата будущего блага. Оно придёт и ты ждала: Пусть не всего, пусть – частью, долькой, Но, не дождавшись, умерла, Не разуверившись нисколько. А у меня болит ребро Иль что осталось от него там, Зеро мне выпало, зеро, Наперекор моим расчётам. |
